Леди и рыжая сеньорита - Яна Тройнич Страница 44

— Не подходи.

На миг я почувствовала, что удержать мужчину сейчас не сможет ничто. Не только нож, но и танк. Но тут раскосые рысьи глаза широко распахнулись, а на губах заиграла улыбка.

— Женщина, никто из воинов не рискнет поднять на меня руку. И не потому, что я сын кесаря. Звание «великий воин» получают за искусность в сражениях. И поверь, я хочу тебя любить, а не мериться силой и портить такое прекрасное тело.

Он продолжал с интересом рассматривать меня, видимо, давая мне время успокоиться и подумать. Стоило только бросить взгляд на его могучую грудь и широкие плечи, и сразу становилось ясно, что сопротивление мне ничего не даст. Чтобы выжить и спасти себя и Регину, придется уступить. Но клянусь…

Я увидела, что в глазах мужчины появилось нетерпение. Метнула нож себе за спину и сделала шаг вперед. Обняла воина за шею, прильнув к его телу. Я должна была пересилить себя, чтобы выжить, и я это сделала.

Из уст мужчины вырвался хриплый стон, он одним движением руки сорвал с меня одежду, а через мгновение мы оказались на широком ложе. Я подумала, что если сегодня и умру, то только от его бешеной страсти. Не было сантиметра на моем теле, которого не коснулись бы его губы.

Потом воин уснул, стиснув меня в железных объятиях. Я лежала с ним рядом и старалась не думать о том, что произошло.

Когда Азар-аг проснулся, все повторилось. Он сказал, что никому и никогда не отдаст меня. И что он принял решение жениться на мне. Потом подошел к окну и распахнул шторы. Солнечный свет залил комнату. Я натянула на себя покрывало. Он сорвал его и бросил на пол. Голос его стал хриплым:

— Я хочу все время любоваться тобой.

Я была бы не против, если бы это любование не кончалось одним и тем же. Хотя, сказать правду, великий воин был хорошим любовником. Он думал не только о себе, а старался доставить удовольствие и мне.

Дни шли. Я чувствовала, что с каждым часом страсть воина разгорается все больше. К сожалению, я ему ответить взаимностью не могла. Кроме Азар-ага и служанок, я никого больше не видела. И очень удивилась, когда однажды в комнату вошла мать наследника.

— Дай-ка взгляну на ту, которая преобразила моего сына. Ради тебя он готов горы свернуть. Азар — добрый мальчик, думаю, что ты сумеешь полюбить его. Роди ему здоровую дочку, и я сама перед тобой на колени встану.

Я смотрела на женщину и думала, что матери везде одинаковы. Ради любви к детям они пойдут на все. Я вспомнила Клода, и у меня сжалось сердце. Я подошла к супруге правителя и обняла ее. Она не виновата в моих бедах.

Как же все непросто. Когда госпожа Майя покинула комнату, я подошла к окну и прижалась лицом к стеклу. Хотелось прогуляться, промчаться верхом на лошади. Но я боялась этого мира.

Дверь открылась, в комнату стремительно ворвался Азар-аг. Я еле сумела изобразить на лице улыбку.

— Сага, что с тобой? Почему ты такая печальная?

Не знаю, что означало это имя и почему он так называл меня. Я никогда не спрашивала, а он не объяснял.

Азар-аг подхватил меня на руки, как делал это часто, и закружил по комнате, будто маленького ребенка, называя при этом разными ласковыми словами. А я думала, что лучше бы он надо мной издевался. Тогда бы у меня в душе не было никаких сомнений. Я с легким сердцем могла бы обманывать его, а может, и убить. Я спрятала свое лицо у него на груди, чтобы он не сумел прочитать в моих глазах истинные чувства.

Он вдруг нежно сказал:

— Сага, я хочу пригласить тебя на прогулку.

— Не знаю, сумею ли я выдержать ее. В прошлый раз мне стало плохо от вашего воздуха.

— Не бойся, мы быстро доскачем на лошадях до рощи. А там воздух лучше, чем среди песков. Кстати, Сага, ты ездишь верхом?

Я быстро взглянула на мужчину. Тот рассмеялся:

— Кажется, зря спрашиваю.

Нам подвели двух прекрасных скакунов. Азар-аг поправил мечи, висящие у него за спиной, и взлетел в седло. Похоже, тут неспокойно, если на прогулки отправляются в полном вооружении.

— Может, мне тоже стоит прихватить свой клинок?

— Наши женщины не носят оружия. Но я проверю, как ты умеешь с ним обращаться. Тогда и решу.

Я обиделась:

— Ты думаешь, я его таскала в качестве украшения?

Он сверкнул белозубой улыбкой:

— Нет, не думаю. Ты весьма ловко выхватила у меня нож.

По дороге я старательно глазела по сторонам и пыталась запомнить путь. До рощи мы добрались довольно быстро. Спешились. Бродить среди свежей листвы было приятно и уютно. Впрочем, несмотря на уверения Азар-ага, голова все-таки начала немного кружиться. Окружающее стало казаться прекрасным, настроение поднялось. Воин притянул меня к себе. Я не сопротивлялась. Мне даже показалось, что все мое счастье заключено в этих сильных руках и жарком теле. Потом почудилось, что надо мной склонилось совсем другое лицо. Которое я бесконечно люблю и которое буду ждать и искать до конца своих дней.

Азар-аг поднял меня с земли и сам опустился передо мной на колени.

— Могучий воин стал ребенком пред сияньем изумрудных глаз…

Он читал какие-то стихи, но я не слушала. Мне вдруг стало стыдно. Я знала, что этот человек любит меня со всей страстью своей души, а я, кроме тела, не могу ему дать ничего. Все равно сбегу от него. И эта поездка — первый шаг в подготовке побега.

Я погладила воина по голове и поцеловала. Азар-аг замер, потом сияющими глазами взглянул на меня:

— Покажи, Сага, как ты владеешь кинжалом.

Я вздрогнула: доверяет или проверяет? Мне казалось, что, несмотря на всю страсть, он не должен мне верить. А воин спокойно вложил в мою руку свой нож.

Я огляделась, выбрала дерево. Все-таки жаль, что давно не тренировалась… Повернулась к нему спиной. Азар-аг с интересом наблюдал за мной.

Нож, брошенный через плечо, вошел ровно в середину ствола. Я оглянулась и вздохнула: не опозорилась.

Азар-аг заключил меня в объятия и вдруг спросил:

— А сколько тебе лет?

Я смутилась: говорить правду не хотелось. Врать тоже. И шутливо ответила:

— Скоро, наверное, стану бабушкой.

Мужчина захохотал:

— Ох, Сага, ты еще и кокетка.

Потом внимательно посмотрел на меня:

— А по мне, пусть даже и так. Я не стал бы любить тебя меньше.

Ага, как в песенке: «Даже если станешь бабушкой, все равно ты будешь ладушкой». Я с горечью подумала: может, бывает и так. Но в жизни чаще случается иначе. Молодость побеждает.

Я внимательно разглядывала Азар-ага. Раньше он мне казался совсем юным. А сейчас я поняла, что ошибалась.

Прошло несколько дней. Ко мне стала чаще заходить мать наследника. Она внимательно разглядывала меня и наконец спросила: