Глубоководье - Трой Деннинг Страница 45

– Самим себе, – наконец ответила жрица. – Кому ж еще?

– Себе… – возмущенно повторил Адон.

– Вот именно, – подтвердила Джавия. – Сьюн, например, не может заниматься судьбой своих верующих. Богиня Красоты должна думать только о красоте. Если богиня начнет касаться всякой грязи, то эта грязь непременно проникнет в ее душу. А если такое случится, то у нас не останется чистого идеала – вся красота на свете будет содержать в себе немного уродства.

– Скажи мне, – сердито потребовал священнослужитель, – как ты считаешь, что значат верующие для богов?

Келемвар только вздохнул. По мнению воина, многие вещи на свете могли быть предметом хорошего спора – многие, но не религия.

Джавия долго разглядывала жреца.

– Мы подобны золоту, – в конце концов произнесла она теплым, но каким-то снисходительным тоном.

– Подобны золоту? – переспросил Адон, подозревая, что смысл произнесенной фразы кроется где-то в глубине слов. – Так мы просто монетки в чьем-то божественном кошельке?

Джавия в ответ кивнула:

– Что-то вроде того. Мы – то богатство, которым боги измеряют свое…

– … положение, – закончил за нее Адон. – Тогда ответь, в чем состязаются они теперь? Разве стоит эта игра всеобщего хаоса?

Джавия взглянула на сверкающие небеса, а затем, словно забыв или вообще не заметив раздраженности Адона, ответила на его вопросы:

– Боюсь, это не игра. Боги бьются друг с другом за власть над Королевствами и Уровнями.

– В таком случае мне бы хотелось, чтобы они бились где-нибудь в другом месте, – горячо заявил Келемвар, указывая на блестящее небо. – Мы не хотим участвовать в этой войне.

– Это не нам решать, – строго ответила Джавия, грозя воину пальцем, как ребенку.

– Почему ты так предана им? – удивился Адон, покачав головой. – Ведь мы для них ничего не значим.

Несмотря на расхождение во мнениях, священнослужитель все же был рад тому, что Джавия забрела в их лагерь. Спор получился жарким, и тем не менее слишком давно Адон не чувствовал такого спокойствия на душе, как теперь. Суждения Джавии убедили священнослужителя в том, что, отвернувшись от Сьюн, он поступил правильно. Служение богине, которой нет дела до своих верующих, не только глупость, но и зло. У людей слишком много своих забот, чтобы впустую расходовать силы на бесполезное почитание сомнительных божеств.

Безрезультатный спор продолжался еще минут двадцать. Джавия была слишком верующей, а Адон – слишком еретиком, чтобы они пришли к какому-то соглашению.

Когда же обмен мнениями перешел в лишенную смысла, однообразную и докучливую трескотню, Келемвар извинился и отправился спать.

– Раз двое священнослужителей собрались спорить всю ночь, – пробормотал воин, закрывая глаза, – пусть заодно и в дозоре побудут.

Тропинка сворачивала на юг и бежала вдоль подножия пологих холмов. На разбросанных по пыльной земле пучках жухлой травы солнце зажигало золотистые блестки. Красноватые скалы, обрамляющие склоны холмов, сверкали в лучах бодрящего утреннего света.

Совершенно неожиданно и беспричинно одна из скал вдруг вспыхнула огнем, несколько минут ярко горела, после чего раскололась. Горящие камни покатились по склону холма, поджигая попадавшуюся на их пути сухую траву.

Не обращая внимания на загадочный огнепад, Ваал, чьей новой аватарой стало истерзанное тело Кэя Деверелла, упорно скакал в глубь холмов. И хотя самовоспламенившаяся скала напугала чародейку, у Миднайт не было ни энергии, ни сил, чтобы сопротивляться. Она словно находилась во сне и почти бредила от боли. Губа и подбородок до сих пор горели в тех местах, где Ваал коснулся ее своими пальцами, а тело, которое чуть не переломил бог Убийства, все болело и пылало. Лошади взбирались по склону холма, а Миднайт лишь беспомощно раскачивалась в седле взад-вперед. Совершенно измотанная и лишенная присутствия духа, она не падала только потому, что упасть было невозможно: руки чародейки Ваал привязал к седлу, а ноги – к стременам.

Миднайт никогда не поверила бы, что человек способен вынести столько страданий, однако за последние тридцать часов уже не раз могла убедиться в обратном. Связав Миднайт, Ваал заткнул ей рот, и потому ни о каких заклинаниях не могло быть и речи. Затем бог усадил чародейку на заранее приготовленную лошадь, вскочил на свою и умчался вместе с добычей.

Не снижая скорости, Покровитель Убийц скакал весь день и всю ночь. Ни разу он не остановился, чтобы передохнуть, и никаких объяснений не давал. Миднайт опасалась, что от постоянной тряски ее кости просто рассыплются, если, конечно, лошади раньше не околеют. Подтверждая усталость, лошадь, на которой скакала чародейка, задела копытом камень и споткнулась. Чтобы удержать равновесие, Миднайт наклонилась влево. Седельная сумка с каменной табличкой, все еще висевшая на плече чародейки, больно ударила ее по позвоночнику.

Миднайт застонала. Похитив чародейку, Ваал не стал забирать у женщины сумку, а просто пристегнул ее кожаным ремнем к телу Миднайт. Сумка натирала плечо чародейки, из появившейся раны сочилась теплая кровь и, щекоча кожу, струйками стекала по спине.

Ваал остановился и повернулся к чародейке лицом.

– Чего тебе нужно? – спросил он.

С кляпом во рту Миднайт говорить не могла и потому вместо ответа просто помотала головой.

Жестокий бог поморщился и продолжил путь.

Миднайт с облегчением вздохнула. Невзирая на боль в плече, она не хотела, чтобы Ваал забрал у нее седельную сумку. Чародейка все еще надеялась сбежать и хотела, чтобы Камень Судьбы был при ней, когда такая возможность выдастся.

Вот только Миднайт не знала, что станет делать, если ей и впрямь удастся сбежать. Если она не обезвредит Ваала, что было наиболее вероятно, он снова бросится в погоню. Чародейка попыталась представить, как бы поступил на ее месте Келемвар. Воин, безусловно, не раз бывал в плену и, конечно же, знал, как устроить побег. Даже Адон нашел бы какой-нибудь выход. Он изучал богов и наверняка знал о слабых сторонах Ваала.

Миднайт так хотелось, чтобы ее друзья сейчас были рядом. За всю свою жизнь она не испытывала большего страха и одиночества. Однако, несмотря на недостаток в друзьях и советах, чародейка не жалела о том, что покинула своих спутников. Ведь Ваал мог убить их. А если бы погиб Келемвар, Миднайт, возможно, вообще не нашла бы в себе силы продолжить борьбу. Чародейка не могла допустить подобного исхода.

Она ругала себя за то, что попыталась помочь хафлингам. В результате и Камень Судьбы оказался в опасности, и вряд ли ей удалось спасти хотя бы одну жизнь. Подумав так, Миднайт тут же сообразила, что ничего не изменилось бы, брось она уцелевших хафлингов на произвол судьбы. Ваал все равно настиг бы ее. Просто неосторожность Миднайт облегчила его задачу.

Внезапно Покровитель Убийц остановил лошадей. Они достигли вершины холма, откуда открывался обзор на десятки миль вокруг. Далеко позади, милях в пятнадцати, расстилаясь в сторону юга, пестрел оранжево-красный ковер – тот самый лес, который ночью тянулся вдоль левой стороны дороги.