Московская Плоть - Татьяна Ставицкая Страница 45

– Кто это? – спросил он Люсю осипшим враз голосом.

– Что, запал? – засмеялась девушка, не уловив перемены в его состоянии. – Это Машка, подружка моя. Скоро замуж выйдет! За принца!

Передельский выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, понесся вниз по лестнице. За его плечом, как большой маскарадный кукиш, задорно прыгал помпон шапочки. С тех пор как проклятый архив попал в его руки, ОНИ обступали его со всех сторон удушающим кольцом, сжимавшимся с каждым днем. Он шел быстрым шагом замоскворецкими улицами и переулками и украдкой заглядывал в лица прохожих. И если встречался с кем-то из них взглядом, шарахался в сторону, как от электрического разряда. Как он обманывался каждый раз! Как ИМ удавалось обманывать его… Каждая тихая заводь оказывалась логовом хищника. Каждая добрая Красная Шапочка – волком.

Ноги несли куда надо, но мысли роились в Петиной голове – одна другой мрачнее. Предстоящая встреча с НЕЙ, с хозяйкой квартиры, мучила его своими непредсказуемыми последствиями. А что, собственно, произошло? Ну, вышел погулять, вернулся. Отбоярюсь как-нибудь, размышлял он, а потом заберу камеру и, улучив удобный момент, сбегу. В конце концов, я вовсе не обязан отчитываться.

Новогоднее убранство витрин, мимо которых пролегал путь Передельского, мишура и елочные игрушки, попадавшиеся на глаза повсюду, постепенно вытесняли страх. Такова сила этого волшебного праздника, заключавшегося в ожидании непременного счастья, что настанет с последним ударом курантов, уносящим все неудачи в прошлое. Предприняв несколько хитроумных, как ему казалось, маневров, Передельский убедился, что хвоста за ним нет. Ну да, ОНИ же шли за архивом. Как собаки за костью. А теперь архив – тю-тю… так что хрен вам, а не Передельский! Петя расправил плечи и даже улыбнулся, ощутив где-то в районе солнечного сплетения присутствие духа. Да, он справится! Ведь на самом деле с ним еще ничего плохого не случилось. Ну, преследовали. А теперь должны отстать. А остальное следует отнести к разряду нелепых совпадений, которые случаются в жизни любого человека.

Хозяйка оказалась дома. Она читала роман, устроившись с ногами в уютном старом кресле, под которым лежали распластанные тапки-котята. Передельский вдруг представил себе, как она давит котят с каждым своим шагом. Но на подставке торшера исходил горячим ароматом чай в несервизной задушевной большой белой чашке. На Петю пахнуло теплом девичьей светелки, захотелось тоже свернуться калачиком под одеялом и думать только о предстоящих новогодних радостях.

Может, я перебдел? – подумал Передельский, забыв уже в вихре предпраздничной снежной Москвы волны липкого страха, накатившего на него утром. Нормальная девчонка. А глаза разные я и раньше встречал.

– А что, если я елку куплю? – обратился он к девушке, не подумав о контексте своего предложения. Подсознательно он хотел притупить ее бдительность, если на самом деле была такая необходимость.

– Ты тут навеки поселиться собрался? – засмеялась она.

– А что, по-моему, у нас неплохо получается, – неискренне улыбнулся Передельский.

– Да-да, у тебя неплохо получается лежать на диване, а у меня – таскать в дом продукты, – уточнила хозяйка.

– А, так ты об этом? Я могу заплатить за постой. И за продукты. Мне только домой попасть надо, я карточку забыл, а наличные кончились, – соврал Передельский.

И это был серьезный промах с его стороны. Марья видела его карточку, которую он перекладывал из куртки в карман брюк. Это вранье по несущественному поводу ее насторожило. Если клиент врет в мелочах, значит, он что-то затеял.

– Как это ты не побоялся выйти? – поинтересовалась она.

– А чего мне боятся? Архив уже в надежном месте. Я теперь – вольная птица, – похвастался Петя. – Можно лететь на все четыре стороны.

– Неужели есть еще где-то надежные места? – изобразила удивление Марья, хотя ей в этот момент хотелось схватить Передельского, перевернуть вверх ногами и вытрясти из него информацию. Но она понимала, что его нельзя спугнуть.

– А то! – ответил гордо журналист. – Надежней не бывает.

– Ну и молодец! – делано равнодушно похвалила Передельского Мария. – Садись, я принесу тебе чего-нибудь поесть.

Уступив журналисту место в кресле, она фактически загнала его хоть и в уютный, но угол. Положив на тарелку горку приготовленных заранее сырников, девушка поставила ее на поднос вместе с вазочкой варенья, чашкой чая, в которую бросила пару таблеток снотворного, сахар, тщательно размешала и подала Передельскому. Ну, чисто Красная Шапочка, подумал Петя и решил, что ему сегодня несказанно везет на шапочки. И Передельский расслабился.

Пете снилось, что над ним занесли меч и вот-вот отрубят поэтапно руки, потом ноги… он силится убежать, но не может… у него затекли, закаменели все четыре конечности. Он хотел повернуться на другой бок, но не тут-то было. Открыв глаза, Передельский обнаружил себя зафиксированным – примотанным скотчем к подлокотникам и ножкам хлипкого, времен советского минимализма, кресла по рукам и ногам. Неумело, но тщательно. Вот те раз!

– Что за фигня? – задал он риторический вопрос, хотя ответ был очевиден. Он даже не очень удивился: явь оказалась естественным продолжением сна.

В комнату вошла хозяйка.

– Где архив? – спросила она.

Все-таки оказалось, что мир ему не улыбался, а паскудно скалился. Передельский понял, что игра в «Красную Шапочку» закончилась с перевесом оной «шапочки» по очкам. Пока. Он решил побороться. А чего ему, собственно, скрывать? Ничего предосудительного он не сделал. Сначала выполнял свой журналистский расследовательский долг, потом решил немножко подзаработать, коль уж с эфиром случилась такая непруха. Пострадал даже, потеряв работу в приличном издании. И что тут такого, если он скажет, что рукопись находится в аукционном доме «Лотбис»? Договор оформлен честь по чести.

– Загляни в мой рюкзак – узнаешь, – сказал Передельский.

Марья принесла из коридора Петин рюкзак и достала из него пластиковый пакет с бумагами. Это был договор о приеме на торги рукописи Вукола Ундольского. Она прочла документ и засмеялась.

– Это – филькина грамота, – сказала девушка. – То обстоятельство, что рукопись нашел ты, не дает тебе права ее присвоить. А тем более продавать. Она принадлежит государству. «Лотбис» не имел никакого права принимать ее на аукцион.

– Ты, может, думаешь, что там дураки сидят? Эти ребята не одну собаку съели на подготовке лотов к торгам и их легализации. По документам, я этот архив купил у предыдущего владельца, семье которого оставил рукопись на хранение сам Ундольский.

– Тогда ты пойдешь и расторгнешь договор. А лот заберешь и отдашь мне.

– Еще чего! Пока рукопись находится в хранилище Исторического музея, мне ничего не угрожает, – с апломбом заявил зафиксированный Передельский.

– Ты уверен? – нехорошо засмеялась девушка и наклонилась над Петиным лицом, опершись руками о спинку кресла. Журналист вжался в кресло и с ужасом почувствовал симптомы «медвежьей болезни».