Одинокий Владыка ищет жену. P.S. Можно с ребенком - Ника Фрост Страница 45

— Ну вот и прекрасно, — отвесив легкий кивок, мужчина стремительно, но при этом абсолютно бесшумно вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

А я стояла, смотрела на окружающую обстановку, слушала, как копошится в своей комнате Василиса… Ну если все эти намеки, комплименты не просто так, может тогда эта комната и не станет моим пристанищем на эти дни?

Но, несмотря на эти мысли, я аккуратно разложила вещи в ящике комода. Повесила платье. Убрала подарки подальше. И пошла к Василисе раскладывать её вещи.

Приглядывая за ней одним глазом, пока она прыгала по кровати, я справилась быстро. И начала доставать игрушки. Лисёнок спрыгнула с «батута» и, схватив «монополю», которую мы купили пару дней назад, сказала:

— Хочу!

И, взяв меня за руку, потащила с собой.

Спустившись на первый этаж, зашли сразу в гостиную, где стояла огромная, красиво украшенная ёлка.

Над камином висел веночек, на нем самом, как принято в западных странах, носочки с именами. Нашими. Там мы и нашли мужчину. Он сидел в большом кресле и лениво листал книжку, исписанную странными… рунами. И почему-то они мне показались отдаленно знакомыми, словно я их уже где-то видела. Но я не придала этому никакого значения, да и голова была занята совсем другим.

— Поиграем! — дочка потрясла коробкой, и Динэш, отложив книгу в сторону, утвердительно кивнул.

— А кушать пока не хочешь? — уточнил он, уже пододвигая журнальный столик поближе к креслу и дивану.

— Нет!

Долго в эту игру Василиса играть не смогла. Всё-таки для неё она была сложновата, несмотря на упрощенные правила в этом варианте. Однако она «купилась» на красочную коробку, а я, как всегда, поддалась её уговорам. Да и не так часто дочка у меня просила игрушки. Чаще я сама мчалась в детский магазин и надолго зависала у стеллажей, выбирая что-то своему драгоценному Лисёнку. Возможно, таким образом я компенсировала свои детские желания. А может, просто хотела порадовать любимую дочку. Или, возможно, всё сразу…

Убрав все фишки, карточки обратно в коробку, мы пошли на кухню. Динэш открыл огромный двустворчатый холодильник, доверху набитый едой.

— Выбирайте, что вы хотите.

А выбирать-то было из чего! Тут были и уже готовые блюда в красивых тарелках, упакованные в вакуумные пакеты. Мясо. Салаты. От количества разных яств у меня разбежались глаза.

— А сказал… что лёгкий перекус… — хмыкнув, произнесла я, обозревая это изобилие.

— Я не хотел, чтобы мы тратили время на готовку. Всё здесь в… специальных… пакетах. Так что не испортится и сохранится в свежести все эти дни. Но я планировал ещё приготовить мясо. И попросить тебя сделать…

— Пирожки! — выдала дочка.

— Пирожки, — согласно поддакнул Динэш.

Выбрав себе еду, кто что захотел, подогрели всё и направились обратно в гостиную. Есть перед телевизором.

Василисе включили канал с мультиками, а мы, сев подальше, поужинали и тихонько, чтобы ей не мешать, попутно решали, что будем делать дальше.

Незаметно за разговорами и игрой с Василисой наступило десять.

Мы с мужчиной и, конечно, не без неоценимой помощи Лисёнка накрыли стол в столовой. Выставили несколько салатов неизвестных мне названий и видов. Блюда с сочным мясом, а не бужениной и нарезкой из магазинов. Фрукты. Причем половину из которых я видела впервые. Сервировали всё. И разошлись по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок перед праздником.

Первой, естественно, я одела Василису. И она сразу умчалась обратно, на первый этаж.

Я же спустилась, когда на часах было без двадцати двенадцать. Задержалась я так долго из-за того, что сначала решала, какую делать прическу. В итоге впервые оставила волосы распущенными. Потом, накрасившись, надев платье и туфли, всё сомневалась, не слишком ли? И уверенно постановила: «В самый раз». Тёмно-вишневое из плотной ткани с легким блеском, облегающее платье до середины бедра с длинными рукавами. Туфли на небольшой шпильке. Ничего провокационного, но и не простушка или мышка.

Неторопливо ступая по лестнице, смотря себе под ноги, чтобы ненароком не оступиться и не испортить всем вечер, я не видела, что на меня смотрят.

И очень удивилась, когда на последних ступеньках мне вдруг протянули руку.

— Мама как настоящая… принцесса, — цепляясь за палец Динэша, произнесла Василиса твёрдо.

Она уже надела свою корону. А на мужчине были те самые красные рожки. И отчего-то они ему… чертовски шли. Одетый во все чёрное: заправленную в темные брюки рубашку, с иссиня-чёрными волосами и такими пронзительными глазами он был похож на какого-то демона-искусителя. Точнее, главного по всем этим самым демонам. Искусителям.

— Как королева, — поправил её мужчина, одновременно и помогая мне спуститься, и выбивая почву из под ног этими словами.

Лисёнок отпустила его руку и протянула ему мою корону.

Динэш аккуратно принял «украшение» и надел на меня. По какой-то причине в тот момент в отражении его глаз я показалась себе, и правда, настоящей королевой. Удивительно красивой, как в сказке…

Пройдя в столовую, мы успели сесть за стол. Мужчина открыл бутылку, разлил нам по бокалам напиток тёмно-рубинового цвета с золотистыми искрами. Василисе — сок из графина…

И, не включая телевизор, под бой больших часов наши бокалы зазвенели.

Конечно, я загадала, чтобы Василиса росла здоровой и была счастлива. Не забыла в этот раз я и про себя. Смотря из-под полуопущенных ресниц на Динэша, я желала быть любимой. Им. И быть с ним, таким удивительным мужчиной, рядом всегда. С тем, кто внимателен и заботлив со мной и моей дочерью. Кто слушает и слышит меня. С кем даже молчать, сидя рядом, так приятно! Будто я именно там, где и должна быть… Также мне очень бы хотелось, чтобы и ему было так же хорошо. А его желание совпало с моим.

Прошло всего пять минут с начала года, а дочка, узнав, что подарки её уже ждут под елкой, вовсю пищала в гостиной, распаковывая один из них.

Мужчина, как и всегда, подошел к делу обстоятельно и с особым размахом!

Коробок там лежало не меньше десятка. Разных размеров, в разноцветных красочных упаковках… Но, раскрыв самую первую, дочка увидела шикарного кота. Чёрного. С красивой шерсткой и пронзительно-синими глазами. Назвав его сразу Диней, она вдруг широко зевнула. Потёрла глаза. И, сев прямо на полу у ёлки, обняв игрушку, зевая пробормотала, чему я не удивилась, ведь днем она так и не поспала:

— Мамочка… Я спать хочу. Дедушка Мороз ведь не обидится и не заберет мои подарки, если я их сейчас не открою?

— Не заберет, конечно, — присев, утешила её и погладила по светлым волосикам. — Это твои подарки.