Турнир - Валерий Самохин Страница 45

– А сам-то что не взял? Или дракон кусачий попался?

– Выбор за тобой. – Коэн безразлично пожал плечами. – Хочешь – езжай за своим золотом, оставив валькирий в заложницах. Не обернешься вовремя, их продадут в рабство. Не хватит денег заплатить виру, девушек ждет та же участь… Но если победишь дракона – мое слово крепко, отпущу на все четыре стороны. Ты еще не знаешь главного: на пещере печать Древних, и войти в нее можно только одному и без оружия. Дракон никого не убивает, не повезет – в худшем случае останешься калекой, но жить будешь. Ты хороший кулачный боец, я видел тебя в трактире… Решайся!

– А тебе от этого какая выгода? На долю в сокровищах ты не претендуешь… Допустим, рассчитаюсь я по своим долгам, так это мелочь.

Коэн довольно усмехнулся про себя – в оценке гостя он не ошибся. Подавшись вперед, заговорщицки зашептал:

– Все окрестные села находятся под моей защитой и исправно платят дань. А теперь представь, появляется откуда-то дракон и начинает беспредельничать: ворует скот, топчет посевы, пугает рожениц… Потом монстры на свет появляются. Сам подумай – оно мне надо, такое счастье? Заберешь сокровищницу, дракон улетит… Решишь и свои проблемы и мои.

Чужеземец понимающе кивнул головой и замолчал. Молчал он долго, очень долго. Наконец, поднявшись со стула, молча сгреб карту и, не прощаясь, направился к выходу. У самой двери резко обернулся и глухо обронил:

– Я вернусь через три дня… – помолчав минуту, хрипло добавил: – Ты дал слово, я его услышал. Девочек моих трогать не советую – по своим долгам я плачу всегда… и с избытком.

Дверь с треском захлопнулась. Визгливо засмеялся лысый как коленка писарь, во всю глотку захохотал побитый в трактире начальник городской стражи, и лишь Ночной Император хмуро кусал губы. О том, что в пещере нет никаких сокровищ, знали только избранные. И именно поэтому прощальная фраза чужака ему пришлась не по нраву. Сильно не по нраву. В том, что заезжий гость не привык попусту бросать слова на ветер, Ночной Император не сомневался – чужеземец был одной с ним крови. В таких вещах атаман разбойничьего логова не ошибался никогда.

Дикие горы, Зачарованные пещеры,

полуденный звон

– Пришел? – лениво осведомился дракон.

Ростом он был чуть выше Вовки, но весил под тонну, не меньше. Хищная в своей звериной красоте узкая морда, золотистая чешуя, двухметровый хвост и отливающие серебром крылья. В мрачном полумраке просторной пещеры от чудовища исходило мягкое сияние.

– Пришел… – подтвердил непрошеный гость.

– За сокровищами? – ехидно предположил дракон.

– Нет, жениться! – неизвестно с чего взъярился Вовка.

Дракон хихикнул. Грациозно изогнув изящную шею, он кокетливо подмигнул лиловым глазом:

– Я тебе нравлюсь?

– Как помидоры, – буркнул Вовка.

– Это как? – опешил дракон.

– Кушать люблю, а так – нет.

Дракон обиженно фыркнул:

– Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие.

– Таким уж уродился, – философски заметил Вовка, разминая шею.

Выпустив из пасти тонкую струйку пламени, дракон сердито заявил:

– И ты мне не нравишься! Сам чуть крупней барана, а туда же – свататься лезет.

– Да и ты росточком не вышел, – резонно возразил Вовка, хрустнув пальцами.

– Я еще маленькая, – грустно вздохнул дракон. – Мне и тысячи лет не исполнилось. Когда вырасту, ты меня не узнаешь. – Пасть с лязгом захлопнулась, окутавшись дымкой от погасшего огня.

Вовка ошеломленно застыл пещерным изваянием, позабыв о разминке. Смущенно прокашлявшись, он закряхтел:

– Ты это… зла на меня не держи. Я тут не по своей воле, мне девчонок моих выручать надо. Может, договоримся? Я женщин не трогаю.

– Так ты из этих… из извращенцев? – догадливо хихикнула драконица.

– Тьфу на тебя! – рассердился Вовка. – Не трогаю – значит, не воюю с ними. От горшка два вершка, а туда же… Так что, будем договариваться?

– Не могу, – сокрушенно выдохнула огненный язычок драконица. – Заклятие Древних не позволит. Раз пришел в пещеру, придется биться.

– Я не хочу, – честно признался Вовка после долгой паузы. – Рука не поднимается… Может, первой начнешь?

– Хорошо… – не стала спорить драконица и резко взмахнула хвостом. Украшенная острым гребнем плеть подняла вековую пыль на полу пещеры. Подняла на том месте, где мгновение назад стоял совестливый противник.

– Молодец! – Похвала прозвучала с едва скрываемой насмешкой. – Хорошо подпрыгнул, не каждый козел так сможет.

– Сама ты… коза! – с трудом ускользнул Вовка от очередного удара. – За языком следи!

Драконица резко затормозила, заскрежетала когтями по камню. Высунув бледно-розовый язык, озабоченно скосила на него левый глаз.

– А что с ним не так?

Хищная морда приобрела уморительно-наивный вид.

– Длинный очень! – тяжело дыша, пояснил Вовка.

– Это у меня семейное! – похвасталась драконица. – Знаешь, как удобно мед из дупла вылизывать?

– Ты еще и сладкоежка?

– Как и все дети, – вздохнуло юное чудовище. – Впрочем, мы заболтались… Продолжим?

Вовка оглушительно чихнул в ответ. Проклятая аллергия на пыль дала о себе знать в самый неподходящий момент.

– Будь здоров! – щелкнула хвостом драконица.

– Спасиб-ля-а-а! – врезался в холодный камень Вовка, уворачиваясь от живой плети.

– Ушибся? – заботливо осведомилась юная хищница.

Вовка ожесточенно потер ладонью лоб.

– Шишка будет, – предупредила драконица. – Надо лед приложить.

– Можно подумать, у тебя он есть, – недружелюбно буркнул Вовка.

– Есть! – плюнулось огненным сгустком каверзное чудовище и снова хихикнуло.

Кувырком уйдя в сторону, охотник за сокровищами приложился многострадальной головой о деревянный резной столб, подпирающий потолок пещеры.

– Какой ты неуклюжий! – искренне огорчилась юная хищница, наклонив набок голову. Живущий своей жизнью гибкий хвост рисовал угрожающие восьмерки.

Как пастуший кнут, – подумалось Вовке, и, как всегда, не вовремя. То ли реакция притупилась от бесконечной болтовни, а может быть, сказалась подступившая усталость, но следующий выпад он позорнейшим образом прозевал. Кончик хвоста, затейливой петлей мелькнув перед глазами, чугунной болванкой ударился в живот. Дыхание перехватило. Дальнейшее произошло помимо воли – сработал автоматизм, выработанный многолетними тренировками. Нырнув под добивающий удар, он провел свою коронную «двойку»: с левой – в печень, с правой – в челюсть. Неизвестно где у юной драконицы находился означенный внутренний орган, но от могучего удара в скулу она покачнулась. Покачнулась, окуталась золотистой дымкой, размазалась очертаниями, словно тающая ледяная скульптура, и… превратилась в хрупкую девчушку лет шестнадцати-семнадцати, с русыми волосами и зелеными глазищами.