Вернуться в осень - Павел Стретович Страница 45

«Кто ты, незнакомый и очень знакомый теперь человек? Внезапно появившийся в самый страшный и безысходный момент и чудом избавивший от страха и отчаяния? Заставивший вздрогнуть женское сердечко и увидеть мир…

Ты встал туда, где я ожидала увидеть зверя, ты встал и взял меня за руку и увел наверх, в Эргану… Это значит, что с тобою – небо. Небо благоволит к тебе, и через тебя – ко мне, ибо давно никто не слышал, чтобы два сердца настолько подходили друг другу, что посещали Рай…

И показал свое сердце. Я видела тебя – мирного и скромного, который не мнит о себе высоко и не считает себя особенным, – рыцаря. Который тоже пережил боль и потерю близких и знал цену того, что потерял. Это не купишь деньгами и не взрастишь богатством. Это дается раз – и на всю жизнь, и это надо беречь. Счастье. Потому что легко потерять и не обрести вновь, сколько ни моли об этом Бога…

И потому то, что произошло, – удивительно, если я понимаю правильно. Похоже, что небо готово дать это вновь. В полной мере и с полной душой, иначе почему так стучит сердце – как в преддверии новой и обязательно хорошей судьбы?

А ведь я даже не запомнила твоего лица.

Но я не верю, что ты погиб, не верю, что сказка, подаренная сверху, внезапно оборвалась. Сказка не может быть без конца. Хотя она и была без начала…»

Князь опустился в высокое кресло у камина и задумался, вперив нахмуренный взгляд темных глаз в огонь. Сват молча ждал, Сергей украдкой разглядывал спартанскую обстановку княжеских покоев. Одно кресло, три стула, кушетка – не понаслышке знакомая Сергею, стол, заваленный какими-то картами и схемами. Из роскоши – только камин, придававший хоть какой-то уют и обжитость практически голым стенам. Приют воина, явно не ценящего достаток. Хотя… Сергей ведь не видел княжеского замка в Тоо-Дальге, месте постоянной дислокации воинствующего монарха.

Наконец Далич поднял голову:

– Очень интересно. Если бы мне это рассказал кто другой, – он глянул на Свата, – я бы счел это ложью. Слишком напоминает басню.

– Да, – сказал Сват, – напоминает. Ты поможешь?

Князь поднялся с кресла и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.

– Я не в самых лучших отношениях с королем Ангурдом. Ты знаешь почему. Чем я могу помочь?

– Именем, – сказал Сват. – Твоим именем, Too. Оно очень уважаемо в Шеоле.

Далич хмуро усмехнулся:

– И все? Почему так мало? – Он медленно вернулся обратно, не отрывая нахмуренного взгляда. – Вы оба пришли ко мне утром с… паршивым известием об отъезде того, кто именно сейчас очень нужен. И плюс ко всему еще хотите, чтобы я из-за этого… именно из-за этого влезал в какие-то конфликты? Я правильно понимаю?

Сергей открыл было рот, чтобы объяснить, но Сват успокаивающе сжал его руку:

– Именно, Too. Абсолютно правильно.

Далич резко повернулся – Сергей напрягся. Но князь, запрокинув голову, неожиданно расхохотался.

– Хамье… – Он немного перевел дух. – Ну и наглецы. Воины. Ладно, двигай с Богом. Если что случится, я постараюсь помочь тебе. – Он сказал это спокойно, без апломба, как сам собой разумеющийся факт. – Но помни: тогда ты будешь моим должником. И я долго не слезу с тебя здесь, у меня.

– Согласен, – облегченно вздохнул Сергей.

– Хорошо, – сказал Сват.

– Идите. Глаза б мои вас не видели…

…Вдоль ущелья, среди отцветающей лаванды, выстроились длинные тройные ряды наемников – множество людей, сняв боевые шишаки, провожали погибших в последний путь. Здесь погребение не считалось трауром – это было честью. Каждый всегда сам готовился к подобному, и каждый по-своему был к этому готов. Здесь это не занимало много времени, здесь не говорили долгих слов. Ибо гибель в схватке с нечистью Роха уже сама по себе означала торжество, память боевых друзей, третий тост и упокоение в небесных садах Эрганы… Так здесь считали – и не Сергею было говорить им о другом.

Спокойно и мелодично пропели походные трубы, показавшие способность извлекать не только боевые сигналы и марши, и по стройным рядам поплыли длинные свертки – последний саван павших в бою. Каждый, принимая на руки тело и передавая дальше, мог тихо сказать несколько слов навсегда уходящим друзьям, или попросить о памяти, или такой же отваге…

Уходившие – уходили. И прощались со всеми, чтобы навсегда упокоиться у подножия Ма-Гурды – самого высокого скалистого утеса в этих местах. Где на выровненном фронтальном склоне уже были навечно выбиты имена…

– Честь вам и хвала, ребята, – сказал Сват вслед уплывшим телам и повернулся к Сергею. – Надеюсь, и моя смерть будет такой.

– Гм… – сказал Сергей. «Герои навсегда останутся героями и займут достойное место в сердцах своих товарищей. И это уже почетно. Но все же… Все же – ради чего смерть? Наверное, я до чего-то еще не дорос…»

– Ушедшие – не забывайте оставшихся, – почему-то задумчиво произнес Гай, тоже глядя вслед уплывшим фигурам, прикрыв от солнца глаза ладонью.

Они стояли втроем на косогоре у центральных внешних ворот крепости, тоже разбитых и исковерканных гоблином, как и внутренние. Остальные участвовали в ритуале прощания. Было уже позднее утро…

– Ушег-Гурд любит славу. Через смерть, – тихо произнес Сергей. Потом глянул на Свата: – Ты как-то говорил, что здесь нашли митру… А-Шаха, кажется? Что это такое?

Гай удивленно посмотрел на Сергея, потом перевел взгляд на командира.

– Ант немножко не от мира сего, – пояснил ему Сват. И вздернул брови в сторону Сергея: – Это долго рассказывать.

– А ты в двух словах.

Сват сделал два шага и, опустившись на корточки, сорвал несколько стебельков синей лаванды. Не спеша растер в пальцах и поднес руку к носу:

– Какой запах… Такой бывает только в горах.

Сергей, сощурившись, окинул взглядом поднимающиеся вершины.

– Кстати, здесь недалеко есть горское поселение, – продолжал наемник. – Амин-Гурд. Они никогда не участвуют в войнах с Рохом. Потому что боятся тревожить зло…

Сергей молчал. Гай задумчиво рассматривал горы.

– Крепость возвели в давние времена, еще до Роха, чтобы взять под контроль местные контрабандные тропы из свободных лесов межозерья – раньше они начинались сразу за горами. Это всегда было одним из самых беспокойных мест, причем не только в Далийском княжестве, но и на всем восточном побережье полуострова. Потом из межозерских лесов сюда подступил Рох… – Сват немного помолчал, задумавшись. – Есть в Шеоле несколько мест, которые всегда пытаются оставить за собой морги. Как будто раздосадованные тем, что их не оставил за собой туман – как забытый легендарный Рафор. Все они – места концентрации давних конфликтов, войн и крови. На западе это Дост, у Нипорога, на востоке, – Брахма-Гут, вот Ушет-Гурд… – Он опять немного помолчал. – Давно, когда Рох еще наступал и люди отчаянно пытались сопротивляться, здесь был один из рубежей обороны. Сейчас мы знаем, что это было бесполезно, но тогда… Земля рождала упрямцев. И героев. Они не сдержали туман. Но и не отступили. – Сват поднялся на ноги и отряхнул руки. – Три правителя видели это и еще верховный магистр Белого ордена. Возможно, кто-то в этом видел просто эксперимент… Под утро в туман вошел отряд белых монахов – тогда это были первые попытки ордена… Двадцать два человека. Они хотели спасти тех, кто, возможно, остался жив. Вернулся только один. Он и принес странный высокий головной убор, похожий на митру высшего духовенства, который снял с какого-то пьедестала в тумане. Он умер через час. Успев передать убор первому из правителей, кого успел увидеть… Королю Ангурду Ассанскому. И через час отступил Рох… Ангурд забрал его себе вопреки желанию всех остальных. После он возвел для него специальный мавзолей в Брахма-Гуте.