Хозяин тумана - Томас Барнс Страница 45

Принц не мог оставаться в каюте и вышел на палубу. Перед его глазами предстала тяжелая картина. Черные клубы с двух сторон постепенно пожирали узкую голубую полоску неба, из которой еще проливались яркие солнечные лучи.

— Что, путешественник, нравится? — спросил у него бородатый капитан, перекрикивая яростное завывание ветра.

— Нравится… — прокричал в ответ Таррейтал. — Такого я еще никогда не видел!

Тогда капитан нервно усмехнулся, и ветер донес его слова:

— Приготовься!.. Держись!.. Скоро начнется самое интересное! Может, такого ты уже и не увидишь…

— Почему?..

— Никто из нас может ничего больше не увидеть!.. Ну и шторм! Клянусь своим волосатым брюхом, сколько лет я плаваю по Внутреннему морю, а давно такого дерьма не видывал…

Воды Внутреннего моря точно росли и набухали. Море вздрагивало и тянулось к низкому темному небу, легко поднимая бригантину. Вингмохавишну мотало из стороны в сторону, но он ловко, как бывалый матрос, удерживался на ногах, цепляясь за многочисленные снасти.

Яростный ветер не утихал, а только нагнетался. Буря усиливалась с каждым мгновением. Тучи, нависавшие над морем, опускались все ниже и ниже. Водяные холмы превращались в горы, разделенные провалами темных пропастей.

Суровый ветер бесился и швырял в лицо холодные брызги, играя бригантиной, как соломинкой, попавшей в гибельный водоворот. Наконец ветер словно взломал свинцовую гладь моря исполинскими холмами пенящихся волн. Вингмохавишну почудилось, что любая из этих волн способна легко накрыть его родной огромный Небоскреб и утащить в чрево Внутреннего моря целые лесные массивы, раскинувшиеся вокруг Наккута.

Могучая волна взметнула корабль ввысь. Бригантина замерла на самом острие пенистого гребня, на мгновение продержалась там и беспомощно рухнула в пропасть, в самое чрево гибельной пенящейся бездны.

— Чтобы я пропал! — прорычал неподалеку один из моряков, мотаясь в разные стороны и едва удерживаясь за толстый просмоленный канат. — В брюхе все просто меняется местами!

— Скоро в твоем брюхе успокоится, балбес!.. Скоро ты сам найдешь место в брюхе… у какой-нибудь морской твари… — захохотал капитан, сбрасывая клочья серой пены со своей округлой бороды. — Там тебе будет хорошо… тихо, темно, тепло и спокойно…

Внезапный гнев охватил принца. Его раздирала ярость, злоба на это мятущееся темное море, которое встало неодолимым препятствием на пути, ведущем его домой.

Он не привык сворачивать со своей дороги! Ничто на свете не могло заставить его свернуть, если он уже наметил себе цель!

— Куда нас несет? — проорал Вингмохавишну. — Далеко ли до берега? Когда мы доберемся туда?

— Не зна-аю… — донес до него ветер голос капитана.

В глубине души принц считал, что даже такой страшный шторм никак не может помешать ему. Он пожертвовал многим, чтобы вернуться домой и завладеть властью, чтобы зажить прежней жизнью.

— Когда мы подойдем к Наккуту?

В ответ на его неожиданный вопрос сквозь шум прорвался надрывный хохот капитана.

— Когда мы придем к Наккуту?! Шутник!.. Ни за что бы не подумал, что ты, черноволосый, окажешься таким весельчаком, — ревел бородач и казалось, что даже слезы выступили из его хитрых глаз. — Прах побери мое соленое, волосатое брюхо… Еще никто не смешил меня так, как ты…

— Куда нас несет? — прокричал Вингмохавишну еще раз, совершенно серьезно. — Неужели ты не знаешь?

— Кто же его знает… — донес ветер хрип капитана. — Кажется, буря гонит корабль на юг…

— Нам нужно на север! — возразил принц. — Зачем нам юг?

— Может, где-то там недалеко и север… — снова засмеялся бородатый моряк. — Скоро мы все узнаем…

Бригантину швыряло в разные стороны, как сухую щепку. Судно то ныряло носом, глубоко притапливая прекрасную резную фигуру на бушприте, то глубоко уходило в море кормой, закапываясь в пенистые волны резной балюстрадой полукруглого балкона.

— Рубить мачты!.. Паруса долой!.. — раздался над палубой хриплый рев капитана. — Рубить мачты, бездельники…

Бородатый толстяк кричал изо всех сил, но голос его с трудом пробивался сквозь гвалт разбушевавшегося моря.

Суетливо застучали топоры. Матросы отчаянно боролись с разбушевавшейся стихией, но Таррейтал, привязавшийся к переборке, видел, как они гибнут один за другим.

В ослепительных сполохах молний принц смотрел на смерть, окружавшую со всех сторон. Даже его закаленное сердце невольно сжималось от ощущения собственного бессилия.

Прямо на его глазах кипящая пена захлестнула палубу и, как языком, запросто слизала с борта черноволосого парня. Тот пытался свернуть угол прямоугольного паруса и не заметил опасности.

Когда этого матроса уже уносило в бушующее море, он с диким криком постарался удержаться. Тело его уже было в полете, и он вцепился побелевшими пальцами в просмоленный трос, вроде одного из тех, каким был привязан к своей переборке Вингмохавишну.

Но мало того, что у моряка не получилось спастись. Почти улетев за борт, черноволосый нечаянно захлестнул своей веревкой еще и шею другого моряка, цеплявшегося за резное ограждение. Морской канат обвил горло, как самая настоящая петля. Придушенный тут же захрипел, в ужасе разинув рот, беспомощно хватавший влажный воздух.

Волны обрушивали сбоку такие мощные удары, что непривязанные моряки порой легко улетали за борт. Шум ударов и шипение пены сливался с их дикими, отчаянными воплями…

Корабль взлетел в очередной раз на гребень огромной волны, замер там на секунду и снова почти отвесно рухнул вниз.

— Берегись!.. Берегись!!! — раздирали слух отчаянные вопли. — Берегись!!!

Повинуясь скорее не разуму, а животному, первобытному инстинкту самосохранения, Таррейтал ощутил, что надвигается решительный момент. Он стремительным движением развязал узлы черного, просмоленного троса, удерживавшего его все это время в неподвижном положении, и понял, что через мгновение это делать было бы поздно!

Передняя часть бригантины внезапно задралась кверху. Корабль дрогнул от страшного удара, и бушприт вместе с резным украшением взмыл так, как еще ни разу не поднимался. Послышался страшный треск, скрежет и вопли, заглушаемые диким воем урагана.

Принц ощутил, что его тело легко взмывает в воздух. Его выбросило за борт, и тут же ледяная вода обожгла кожу.

С детства он прекрасно умел плавать, чувствовал себя в воде, как рыба. Но сейчас, во время шторма, в первое мгновение растерялся.

Волны сначала полностью поглотили его. Внезапно исчезли крики и грохот, ветер перестал бросать в лицо пенистую влагу. Вингмохавишну чувствовал, что погружается вниз, в царство забвения и мрака.

Тяжелый кинжал и намокшая одежда тянули его на дно. В ушах раздавался тупой звон и какой-то непрекращающийся тонкий писк, напоминающий монотонное пение кровососа.