Смертоносная игра - Джеймс Дэшнер Страница 45

Она упала и завопила. Майкл в жизни не слышал таких криков.

В тот момент Майкл испытал всепоглощающий ужас, забыл о виртнете и о гробе у себя в комнате. Забыл, что, умерев тут, Сара просто вернется домой и выйдет из симулятора целой и невредимой.

Сейчас он видел перед собой подругу, и ей было больно. В одно мгновение лава прожгла одежду и кожу, добралась до мышц и костей. Крики Сары перешли в бульканье, и она рухнула на землю.

Впрочем, Сара еще не погибла. Она лежала, скукожившись и дрожа. Майкл осторожно приблизился и взглянул ей в лицо. В глазах Сары отражалась боль.

– Сара, – прошептал он, не зная, что и сказать. – Сара. Прости.

Она попыталась ответить, но не смогла. Тогда Майкл наклонился как можно ниже.

– Ма… – Сара жутко закашлялась. Как ни жаль было Майклу расставаться с подругой, сейчас он желал ей скорой смерти. Вернуться в явь. А до тех пор она будет переживать страдания по-настоящему.

– Сара, мне жаль, прости. Я не уберег тебя. Я не…

– Зат… кнись… – кашляя, выдавила она.

– Я не вынесу, – произнес Майкл. – Сара, я не могу видеть тебя такой. Я не смогу без тебя… давай вернемся вместе. Сейчас прыгну в озеро лавы.

– Нет! – закричала она, и Майкл отпрянул. – Иди… до… кон… ца!

Майкл молчал, понимая: Сара права.

– Ладно. Дойду. Обещаю.

– Найди… Долину… – все так же, кашляя, велела Сара. – Я…

– Молчи, не надо, не говори. – Сердце Майкла разрывалось от боли. Он желал ей поскорее вернуться домой. – Отпусти, сдайся. Обещаю, я быстро разберусь с этим делом. Не забудь уговор: прогуляться под солнцем. Наяву. Все будет хорошо.

– Хо… ро… шо. – Майкл уже думал, что все, Сара умерла, но тут она заговорила опять: – Майкл, – сказала она четко и ясно. Сердце ему словно сдавило огненными клещами.

Сара испустила дух, и ее аура исчезла, физическое тело в гробу проснулось. Она оставила Майкла в глубине виртнета, в таком месте, о котором практически никто не знал, посреди Пути. И этому пути – а точнее, его ужасам – конца не предвиделось.

Майкл остался один.

Совершенно один.

Следующие несколько часов Майкл старался ни о чем не думать. Не было времени грустить, лелеять жалость к себе. Он обещал Саре пройти Путь до конца и на этом сосредоточился. Утешало одно: Сара на самом деле жива; правда, стоило мыслям о ее последних секундах виртуальной жизни закрасться в голову, как сердце сжималось от тоски.

Тем более надо добраться до цели. Избавиться от страданий.

Майкл шел по очередному длинному тоннелю, кое-где пересекаемому потоками лавы, – их Майкл перепрыгивал как можно осторожнее. В одном месте попалась дыра в потолке, из которой то и дело выстреливала магма. Майкл остановился, прикинул шансы и, выждав момент, промчался под дырой, едва избежал участи Сары. Вскоре тоннель с одной стороны обвалился, и на Майкла потекла река расплавленного камня. Он побежал, побежал со всех ног. Край огненного потока чуть не лизал ему пятки; потом он все же начал остывать и замедлился. Сбавил темп и Майкл.

Дальше было еще больше тоннелей и пещер. Жар сделался просто нестерпимым, а потом и того сильнее. Майкл истекал по́том; в горле было как никогда сухо – словно в пустыне или на луне. Майкл жадно бы выпил воды из грязнейшего родника, из болота, из сточной канавы. Он умирал от жажды, однако впереди ждало еще больше испытаний. Силы таяли, голод брал свое.

И все же Майкл не останавливался, шел, куда направляли его код и Путь.

Ни о чем, кроме кода, Майкл больше не думал.

Прошло несколько часов, и каждую минуту Майкл ожидал, что следующая станет для него последней. Что он упадет, не в силах идти дальше; жар превратит его в мумию, и он очнется у себя в гробу.

Он шагал по очередному тоннелю и вдруг ударился головой о каменный выступ в потолке. Вскрикнул и пригнулся, опустился на четвереньки и повертелся, сканируя код. Боль привела его в чувство, и Майкл пораженно заметил, что коридор из черного камня сузился – теперь только двое, впритирку, могли пройти по нему. Свет тоже померк, хотя Майкл по-прежнему все замечательно видел.

Впереди потолок опускался так низко, что предстояло ползти.

Майкла охватили паника и приступ клаустрофобии. В усталом мозгу загудел рой вопросов: может, он где-то ошибся? Пропустил поворот? Дверь? Портал?

Майкл сел и прижал колени к груди. Закрыл глаза и стал раскачиваться взад-вперед, пытаясь успокоиться.

Мало-помалу его отпустило. Тогда он растянулся прямо на шероховатом полу и заснул.

Проснувшись и превозмогая боль в затекшем теле, Майкл посмотрел на сужающийся проход. Все-таки ему туда; на каждом шагу через недра вулкана он сканировал код и всегда выбирал единственно доступный маршрут. Путь старательно запрограммировали как дорогу в одном направлении. Время сдаваться еще не пришло.

Голод терзал внутренности, лишая сил. Но он не шел ни в какое сравнение с жаждой, от которой горло превратилось в листок, пропеченный на пустынном солнце.

Воды… Майкл убил бы за кружку воды.

Он со стоном поднялся на четвереньки и, сканируя код впереди, пополз дальше. Тоннель все сужался.

Майкл полз и полз.

Когда потолок чиркнул по затылку, Майкл опустился чуть ниже. Постепенно он и вовсе лег на живот и пополз по-пластунски, словно солдат в учебке – под растяжкой из колючей проволоки. Стены тоже сходились, и вскоре Майклу уже едва мог согнуть руки в локтях.

А потом он застрял.

Майкл и прежде испытывал приступы клаустрофобии, но сейчас его охватил такой ужас!.. Он бился в каменных оковах, вопил во все горло. Он сам загнал себя в проход так плотно, что не мог сдвинуться ни вперед, ни назад. Крики отдавались эхом, черный камень буквально давил сверху, выжимая воздух из груди. Майкл хотел закрыть глаза и просканировать код, но воспаленный разум отказывался подчиниться.

Майкл кричал, дергался и царапал камень.

Наконец, на одних пальцах, он подтянул себя вперед на пару дюймов. Удвоил усилия, помогая себе носками ног, напрягаясь и расслабляясь всем телом. Удалось протиснуться еще немного вперед. Потом еще – на фут, на два, на целых три.

Перед ним забрезжил голубой свет, похожий на клочок неба. Майкл готов был поклясться, что свет появился недавно. Так может, это выход? Майкл не чувствовал дуновения ветра, даже слабого, не видел облаков. Лишь пятно чистой лазури.