Проклятие мертвых Богов - Маргарет Уэйс Страница 45

— Ничего ни о чем не говорить, — подытожил Паслен с мудрым видом.

— Именно, — подтвердил Рис. Он знал, что в его совете нет пользы, но чувствовал себя обязанным дать его. — И держи руки при себе. Мне пора. Атта, стереги!

Он указал на кендера. Паслен уже принялся помогать Галене красить, и, разумеется, первые слова, вырвавшиеся из его рта, были:

— Кстати, Праведная Сестра, нет ли в вашей семье кого-нибудь недавно усопшего? Если есть, то я мог бы…

Рис улыбнулся, покачал головой и отправился на поиски Ллеу.

Он обнаружил брата прогуливающимся в доках в обществе молодой женщины с ребенком на руках и маленьким мальчиком лет четырех, семенящим рядом с ней и цепляющимся за длинную юбку матери. Ллеу был само очарование. Молодая женщина глядела на него с обожанием, ловя каждое его слово.

Она была хорошенькая, хотя и слишком исхудавшая, и лицо ее, даже сейчас, в состоянии покоя, казалось изможденным. Улыбка была какая-то вымученная, а смех — натянутый, слишком громкий. У нее был такой вид, будто бы она твердо решила полюбить Ллеу и еще более твердо — заставить его полюбить себя.

— Ты не пришла вчера, как мы уговорились, — произнес Ллеу.

— Прости, — ответила женщина, заволновавшись. — Ты ведь не сердишься на меня? Просто та старая карга, которая обещала посидеть с детьми, не явилась.

Ллеу пожал плечами:

— Я не сержусь. Я всегда могу найти какую-нибудь приятную компанию…

Женщина заволновалась ещё больше:

— У меня есть мысль. Сегодня вечером ты сам приходи ко мне, когда я уложу детей спать.

— Отлично, — сказал Ллеу. — Где ты живешь?

Она рассказала ему, как найти ее дом. Он поцеловал ее в щеку, погладил маленького мальчика по голове, пощекотал младенца под подбородком.

У Риса сжалось горло, когда он увидел, как Возлюбленный ласкает детей, он изо всех сил старался не проронить ни слова. Наконец Ллеу ушел, отправившись, без сомнения, в очередной бар. Рис последовал за молодой женщиной. Она зашла в одну из лачуг рядом с доками. Монах немного подождал, обдумывая, как лучше поступить, затем принял решение. Перейдя улицу, он постучал в дверь.

Дверь приоткрылась. Женщина выглянула на улицу.

Кажется, она была ошеломлена, увидев монаха, и открыла дверь немного шире.

— О, брат. Чем я могу тебе помочь?

— Меня зовут Рис Каменотес. Я хотел бы поговорить с тобой о Ллеу. Можно мне войти? — спросил Рис.

Молодая женщина холодно посмотрела на него:

— Нет, нельзя. Что касается Ллеу, я знаю, что делаю. Мне не нужны твои проповеди, нечего рассказывать мне о моих грехах, ступай своей дорогой, брат, а я пойду своей.

Она начала закрывать дверь, но Рис успел сунуть посох в быстро уменьшающуюся щель.

— То, что я должен сказать, очень важно, госпожа. Твоя жизнь в опасности.

Рис видел у нее за спиной младенца, лежащего на одеяле, наброшенном поверх соломенной подстилки в углу комнатки. Позади нее стоял мальчик и смотрел на монаха круглыми глазами. Женщина, проследив его взгляд, широко распахнула дверь.

— Моя жизнь! — Она горько рассмеялась. — Вот моя жизнь! Грязь и убожество. Суди сам, брат. Я молодая вдова с двумя маленькими детьми, оставшаяся без средств к существованию. Я не могу пойти работать, потому что боюсь оставлять детей одних, поэтому беру на дом шитье. Денег едва хватает, чтобы платить за эту кошмарную лачугу.

— Как тебя зовут, госпожа? — мягко спросил Рис.

— Камилла, — мрачно ответила она.

— Ты думаешь, Ллеу тебе поможет, Камилла?

— Мне нужен муж, — сказала женщина твердо. — Моим детям требуется отец.

— А что с твоими родителями? — продолжал выяснять Рис.

Камилла покачала головой:

— Я одна на всем свете, брат, но осталось уже недолго. Ллеу обещал жениться на мне. Я сделаю все, чтобы удержать его. Что же касается опасности… — Она усмехнулась. — Может быть, он слишком много пьет, но в остальном совершенно безобиден.

Младенец у нее за спиной захныкал.

— Мне нужно успокоить ребенка… — Камилла снова попыталась закрыть дверь.

— Ллеу вовсе не безобиден, — с жаром произнес Рис. — Ты слышала о Чемоше, Боге Смерти?

— Я ничего не знаю о Богах, брат, мне на них наплевать! Так ты уйдешь сам или мне позвать городскую стражу?

— Ллеу не женится на тебе, Камилла. Он оплатил место на корабле, идущем в Устричный. Он покидает Новый Порт завтра.

Женщина пристально посмотрела на него. Ее лицо побледнело, губы задрожали.

— Я тебе не верю. Он обещал! Уходи! Просто уходи!

Младенец уже надрывался вовсю. Мальчик как мог пытался его успокоить, но тот не желал успокаиваться.

— Подумай о том, что я тебе сказал, госпожа Камилла, — умолял Рис. — Вы не одиноки. Недалеко отсюда находится Храм Мишакаль. Вы недавно проходили мимо него. Обратись к жрецам Целительницы. Они помогут тебе и твоим детям.

Но Камилла оттолкнула его и ударила ногой по посоху.

— У Ллеу на груди знак, — продолжал Рис. — Отметина, похожая на выжженный отпечаток женских губ. Он попытается заставить тебя отдать душу Чемошу. Не делай этого, госпожа! Иначе ты будешь потеряна навеки! Загляни ему в глаза! — продолжал молить он. — Загляни в глаза!

Дверь с грохотом закрылась. Рис стоял посреди улицы, прислушиваясь к крикам младенца и женскому голосу, успокаивающему его. Он гадал, что теперь делать. Если эта женщина станет жертвой Ллеу, она бросит детей и отправится на поиски Повелителя Смерти.

Потом монах вспомнил предупреждение, написанное на стене храма, и ему стало легче. Он не один сражается с Возлюбленными. Уже не один. Он может попросить о помощи.

Рис вернулся к служителям Мишакаль в их скромный Храм. Паслен со счастливым видом белил стены, Атта лежала под столом, вгрызаясь в кость. Она завиляла хвостом, завидев Риса, но не решилась надолго оставить угощение, чтобы подойти к нему.

— Смотри, Рис, я работаю! — гордо сообщил кендер, взмахнув кистью и окатив себя и пол вокруг брызгами побелки. — Я уже отработал ужин!

— Я говорил ему, что мы даем пищу всем нуждающимся просто так, — сказал Патрик. — Но он настоял. Должен заметить, что он очень необычный кендер.

— Да уж, точно, — согласился Рис. Он помолчал, а затем добавил: — Праведный Сын, я должен переговорить с тобой по очень важному делу.

— Я так и подумал, — сказал Патрик. — Твой друг рассказал нам множество любопытных историй. Прошу, брат, садись.

Галена принесла Рису миску похлебки. Патрик сидел рядом, пока монах насыщался, но не позволил говорить о деле во время еды, пояснив, что это вредно для пищеварения.