Игра Первых - Юлия Качалова Страница 45

* * *

– Всё. Не могу дальше, Локи! Почему ты не дал мне остаться в пьяном беспамятстве?!

– Продолжай, Бальдр. Твои сны отравляют тебе кровь, хмель не растворяет яд. Поэтому не держи яд в себе, говори.

* * *

Длинная улица запружена людьми. В основном женщины с детишками на руках, подростки, старики. Иногда попадаются мужчины, но совсем не воинственные, растерянные. Все твердят: «Поезд, поезд», надеясь на какого-то большого коня, который вывезет их в безопасное место. Толпу сжимает оцепление вооружённых воинов. Это чужие воины, не свои. Вот улица сужается, по её бокам нагромождены колючие заграждения, между которыми ведёт узенький проход, в него ручейком втекает толпа. Пропускают за «ворота» небольшими группками, вошедшим приказывают оставить свои вещи. «Конечно, конечно, – соглашаются люди. – Вещи отправят багажным вагоном, а нас вывезут обычными, пассажирскими».

Людей без вещей загоняют в душный барак. Заходят воины и начинают срывать с собравшихся красивые одежды и украшения. Люди испуганно смолкают, а их уже подталкивают к ещё более узкому выходу. Вдоль прохода выстроились воины с чёрными волками, бьют проходящих дубинками и весело смеются. На падающих натравливают волков. Люди вываливаются на открытое пространство, спотыкаясь о ворохи чужой одежды и обуви. Край площадки вздыблен земляным бугром. Воины приказывают раздеваться донага и лупят дубинками стесняющихся девушек и женщин. У слишком мешкающих матерей выхватывают из рук визжащих детей и швыряют их за бугор. Что за ним, никто не видит, но все уже понимают, что поезд их там не ждёт. Обнажённых людей толкают дубинами по узкой тропе и загоняют на выступ. Та-та-та, та-та-та… несётся металлическое стрекотанье, и люди, пронзённые невидимыми стрелами, рушатся в карьер. Женщины с детьми, подростки, старики…

* * *

– Когда стихли внизу стоны, тела забросали песком. Привели новую партию, и всё повторилось. И так на протяжении двух лет. Потом в обмельчавший овраг вылили какую-то жидкость и подожгли. Сладко-жирная вонь от того, что горело в карьере, с месяц витала над обезлюдевшим городом.

Я стал слушать Бальдра вполуха ещё на середине рассказа. Будет тебе, мальчик, врать! Ты, верно, белены объелся, коль такие сны в твою льняную башку лезут! Но, встретив взгляд юноши, чёрный из-за расширенных зрачков, я поднялся:

– Принесу нам выпивки, Бальдр.

– Не нужно, Локи. Ты прав, хмель не растворяет яд.

ЙА: ФРИГГ

Талисман ей вручила первая приёмная мама-вёльва двенадцать лет назад. Узнав о кошмарах малыша Бальдра, Фригг обеспокоилась. Мужа в Асгарде не было, и, не зная с кем посоветоваться, она отправила крылатого гонца к вёльве. Та по прибытии долго говорила с мальчиком наедине.

– Твоему сыну каждую ночь снится гибель всего живого, – сообщила вёльва, когда вечером к ней зашла Фригг. – Это не просто сны, а видения. Их кошмарная направленность напоминает мою. Пока Бальдру открывается только прошлое, и мне жутко подумать о ночи, когда он прозреет будущее. Я сделала для него всё, что в моих силах, и в течение десяти-пятнадцати лет он будет видеть только обычные сны. Потом видения возобновятся, но я надеюсь, что за это время Бальдр окрепнет физически и закалит своё сердце, слишком чистое и открытое для такого мира, как наш…

Помолчав, вёльва добавила:

– Твой сын родился с судьбой, более высокой, чем у любого из асов. В нём ваша общая надежда. Берегите мальчика! Эта вещь тебе поможет.

Вёльва сняла с пояса холщовый мешочек, достала из него кулон и протянула Фригг. Царица с любопытством рассматривала крупный прозрачный кристалл, вставленный в золотую оправу. Она неплохо разбиралась в драгоценных камнях, но такой видела впервые. Что это? На топаз не похоже. Может, берилл?

– Спрячь талисман в надёжное место, – наставляла вёльва. – Достанешь, когда у Бальдра вновь начнутся видения, не раньше. Запомни, дитя, не раньше!

Если бы Фригг сразу догадалась, что у Бальдра возобновились видения, она не поспешила бы его сватать. Но слова вёльвы Госпожа истолковала по-своему: видения начнутся через десять или пятнадцать лет. А двенадцать – ведь ни то ни сё! Увидев, что сын ходит как отравленный, Фригг решила, что мальчик заскучал, а влюблённость, по её мнению, являлась лучшим средством от скуки.

– Тебе нравится Найна? – спросила царица, оставшись с сыном наедине.

– Она очень мила, а что?

– Тогда я пошлю сватов к Цепу?

Бальдр вскинул на мать удивлённые глаза:

– Но ведь Хед старший, мама! Разве не следует сначала женить брата?

– Найна любит тебя, а не Хеда!

О возвращении видений Госпожа узнала от будущей невестки. Когда та начала жаловаться на дурные сны жениха, Фригг встревожилась. Вчера Найна примчалась в слезах и поведала, что Бальдр во сне заходится таким страшным криком, от которого даже слуги попрятались. Сомнения Фригг исчезли. Увы, началось! Вместе с заплаканной девой царица бросилась в покои Бальдра и затрясла сына с такой силой, что тот наконец очнулся.

– Спасибо, мама, – тускло сказал Бальдр. И так же невыразительно обратился к невесте: – Найна, мы поженимся, раз того хотят наши родители. Но запомни, детей у меня не будет. Если хочешь детей, ищи себе другого мужа.

* * *

Фригг и Найна полночи обсуждали, что могут значить эти слова. В итоге Госпожа решила, что Бальдр из видения узнал о болезни, по причине которой не может иметь детей. Простившись с дочерью Цепа, Фригг решительно достала из холщового мешочка кулон. Время пришло! «Талисман поможет тебе уберечь Бальдра», – обещала вёльва. От чего уберечь? Как поможет? Вопросы и догадки путались в голове, но с первым лучом солнца в воспаленном сознании матери возник ответ. От всего! Никто и ничто не посмеет навредить её сыну!

Ю: ОМЕЛА

Явились! Ну, чего они к моему дубу ходить повадились, прямо как свиньи за желудями?! Омела прислушалась.

– Привет, Госпожа!

– Локи! Ты меня испугал, так бесшумно подкрался…

– Что надеешься высмотреть на дереве через этот кристалл?

– Пытаюсь оградить Бальдра.

– От чего?

– От дуба, от омелы…

– От омелы – правильно! Если к парню такой же паразит прицепится, как этот шарик к дереву…

Как ты меня обозвал, сквернослов?! Паразитом?! От возмущения листья омелы свернулись в трубочки. Всем – от друида до простого крестьянина – известно, что я – благословение небес! Священное дитя молнии, ударившей в высокую ветвь! Ладно, не спорю, всё это выдумки крестьян… Не от молнии я появилась, а от птички небесной. Склевала птичка сочную ягодку, перелетела на дубовую ветвь, клювик о кору почистила, и прилипло клейкое семечко намертво к коре. Впилось острым корешком, потянуло на себя древесные соки. Глядь, через какое-то время уже отросточек пошёл, за ним другие стебельки, веточки, а там и маленький зелёный кустик. Не один год для этого требуется, между прочим! Если бы всё было так просто, как крестьяне думают – молния жах! и я на ветке сразу во всей красе! Долог путь до красы!