Верховная ведьма - Елена Сарафанова Страница 46

— Мне нравиться равноправие среди вашей знати, — заметила Рада, — и то, что от жён не требуют рождения только мальчиков-наследников, как в том же Гарпасе, например.

— Да, после отца всё наследство отошло дочерям, — кивнул дядька. — Я продолжу. Шли годы, герцог старел и всё больше времени стал проводить в своём дворце, в первую очередь ради собственной безопасности, так как у короля Лараса появились новые фавориты — изгои. Даже канцлером стал изгой — сволочь Пуфлос.

— Пуфлос — изгой? — воскликнула Рада, остановившись. — Я не знала.

— Он это тщательно скрывает. Канцлер — из знатной семьи придворных, в Карунской Академии побывал, когда ему было 16 лет и, когда вернулся домой с меткой, от расстройства слёг в лихорадке. Болел он долго и тяжело, от высокой температуры его метка слетела, а может и от чего-то другого, этого уже никто не скажет — лечившие Пуфлоса врачи бесследно исчезли.

— Получается, именно Пуфлос привёл к королю изгоев? — задумалась девушка.

— Да. Также канцлер стал рьяным сторонником нового ордена Справедливости, фактически подтолкнув тщеславного короля к войне. А моего отца Ларас больше слышать не желал, постепенно лишая его рычагов управления Аруаной.

Так отец остался один. Тут он и встретил мою маму, которая нанялась во дворец Цонга помощницей управляющего. Мама была из обедневшей дворянской семьи, закончила пансион с отличием и работу во дворце Цонга посчитала большой удачей. Одинокий, ещё не старый мужчина, все дни проводящий в своём кабинете, вызывал у неё сочувствие. Они стали любовниками и это были самые счастливые два года в их жизни.

— Оба очень рисковали, — заметила Рада.

— Зато на свет появился я, — ухмыльнулся Михей. — Правда, о том, кто мой отец, я узнал уже будучи 45-летним армейцем, вышедшим в отставку после дуэли.

— Ты пропустил самое интересное, — укоризненно заметила ведьма. — Как сложилась судьба твоих родителей?

— Когда мать узнала о беременности и известила о ней герцога, он, конечно, обрадовался, но был и встревожен — связь со всё ещё могущественным родом могла стать для женщины смертельной. Отца уже несколько раз пытались отравить на королевском приёме. А ещё изгои, не скрываясь, предупредили, что следят за ним и все усилия Цонга сохранить мир с соседями, считают предательством Аруаны.

Чтобы сберечь жизнь любимой женщины и ещё не родившегося ребёнка, которые могли стать заложниками политических игр изгоев, герцог купил через подставное лицо дом на окраине Солейи и перевёз маму туда. Она пообещала не искать встреч с Цонга и жить своей жизнью, взамен на её имя была положена крупная сумма денег, которой нам хватило на долгие годы.

— Отказаться от счастья, чтобы сохранить жизни любимых людей — это подвиг, — выдохнула Рада. — Не каждый на это способен. А разве не было другого выхода? Например, уехать из страны всем вместе?

— А дочери? Обе давно были замужем и жили в столице, часто бывая при дворе. Их мужья, кстати, стали приверженцами войны с Каруной и демонстративно отвернулись от тестя.

— Но от его денег не отказались, — хмыкнула девушка.

— Дождаться не могли, «когда старый хрыч сдохнет» — это цитата одного из зятьёв, — горько сказал Михей и вздохнул. — В общем, я рос без отца, маму все соседи считали вдовой, а спустя несколько лет она вышла замуж за одного армейского офицера — королевские казармы как раз располагались неподалёку от нашего дома. Отчим был неплохим человеком, приучил меня к военному делу, так что, повзрослев, я закончил офицерскую школу и перебрался жить в казармы, всё своё время посвящая службе.

— Роган сказал, ты великолепный мечник, — заметила Рада.

— Спасибо, — хмыкнул дядька и кивнул вдаль. — Вон и первые дома Холана появились. Скоро на пути будет Сони, приток Мадены.

— Тут когда-то был пешеходный мост через реку, надеюсь, аруанцы возле него стражу не выставили? — пробормотала девушка.

— Если пешеходный, то точно нет, — заметил Михей. — Раз мы скоро будем в городе, я могу закончить свой рассказ как-нибудь в другой раз.

— Ну уж нет, — запротестовала Рада, — посмотри, вокруг никого, пригород словно вымер, так что до дома Агавы у нас ещё масса времени. Рассказывай.

— Мама больше не смогла иметь детей, но отчим сказал, что любит меня, как сына, так что они в мире и согласии прожили до самой смерти и умерли в одночасье, когда в Солей пришла эпидемия Хорса.

— О, я слышала об этом несчастье, мы на занятиях в лекарской школе много времени посвятили изучению этой болезни, — вздохнула Рада и погладила дядьку по руке. — А как тебе удалось избежать заражения?

— В те дни я был на учениях на побережье, — ответил Михей. — Вернулся, когда разрешили, и застал вместо дома пепелище — изгои вместе с королевскими магами сжигали целые кварталы, уничтожая дома заражённых. В эпидемии, естественно, обвинили магов Каруны, чтобы иметь лишний повод к началу войны. В столицу начали съезжаться наёмники и с одним из них я повздорил, когда ужинал после службы в трактире. Была некрасивая драка, этого дурака я ранил, и меня арестовали на трое суток. Когда я вышел, написал прошение об отставке. Смерть родных, да и вся обстановка в городе, где даже храмы Единого проклинали магов Каруны, заставили меня пожалеть, что я аруанец.

Именно в те дни меня нашли люди герцога Цонга и привели к нему во дворец.

У нас был долгий разговор, и отец признался, что никогда не выпускал меня из виду, незаметно помогая в карьере. Известие, что я — внебрачный сын герцога, было, словно обухом по голове. Развернуться и уйти я не мог — Цонга, к тому времени, был уже очень пожилым и больным человеком, и я остался рядом с ним, взяв на себя обязанности личного телохранителя.

— Как долго? — тихо спросила Рада.

— Восемь лет, — ответил мужчина и остановился, осматриваясь. — А вон и мостик. Снег счищен, но людей по-прежнему не видно, не то, что стражи.

— Так, — нахмурилась девушка. — А что сегодня за день? В смысле, какая дата и день недели?

— Ох, мы и дураки, — рассмеялся вдруг Михей. — Праздник Зазимья, выходной день. Весь народ сейчас в храмах Единого на утренней службе.

— Вот, — удовлетворённо кивнула Рада. — Я всегда говорю, что любому чуду есть простое объяснение.

— Не скажи, магия, всё-таки, чудо, как и твоя ведьмовская сила, — заворчал дядька. — Уважай и цени свой дар, Верховная.

— Пытаюсь, — повинилась девушка, ступая на мостки и держась за перила. — Но иногда чувствую себя самозванкой, которая получила величайшую ценность задаром, понимаешь? Это ведь случайность, что я стала ведьмой, последний дар мамы…

— Ты часто называешь свекровь мамой, — заметил дядька. — Вы были так близки?

— Да, но дело в другом — Алма меня воспитывала с восьми лет и Греновисы не просто семья мужа, они и моя семья. Как-нибудь я поделюсь подробностями своей жизни, а пока твоя очередь заканчивать рассказ. Значит, ты прослужил у отца 8 лет и что дальше?