Война ведьмы - Джеймс Клеменс Страница 46

Джастон обогнал Мишель на шаг и поддал шпор своему жеребцу.

— Может, лучше я с ними поговорю, — предложил он. — Болотные караваны — единственная возможность для Порт Роула торговать с городами, не имеющими выхода к морю, так что стража сочтет за лучшее с нами не связываться.

Мишель одобрительно махнула рукой. Ей совершенно не хотелось иметь дело с грубыми людьми, охранявшими ворота. Кроме того, она не изменила облик, и ее могли узнать. Хотя Мишель могла принять иное обличье в любой момент, она не хотела применять свои сайлуранские способности без необходимости. Она еще не отдохнула от личины старухи. Слишком частая смена обличий тяжело сказывалась на оборотне. Даже у текучей сайлуранской плоти был предел изменчивости. Для отдыха требовалось время.

И все же, усталая или нет, Мишель не могла отрицать истинную причину своих колебаний. Она смотрела на Джастона, подъезжавшего к воротам. Она так и не сказала ему о своей способности изменять облик. Она решила, что ему этого говорить не нужно, и убедила себя, что чем меньше народу будет знать об этом, тем лучше — особенно если учесть, что оборотническая природа отвратительна большинству людей. Она просто приняла логичное решение. И все же в глубине души Мишель было стыдно — не за свое происхождение, но за то, что она скрыла свою тайну от человека, которого некогда любила. Она помнила, как однажды при виде ее преображения на лицах людей возникло выражение стража и отвращения на лицах людей. Она не вынесла бы, возникни это выражение в глазах Джастона.

Мишель сердито дала шпоры своему коню и принялась догонять жеребца Джастона.

Болотный торговец уже останавливался перед толстой железной решеткой. Он отбросил капюшон плаща, подставив изуродованное лицо под свет факелов. Он больше не стеснялся человеческих взглядов и не шарахался от беспощадного света. Испытания, которые ему пришлось перенести на болотах, и любовь ведьмы помогли ему перестать смущаться своей внешности. При виде его смелости Мишель снова ощутила укол стыда за свою собственную трусость.

— Эй! На воротах! — крикнул Джастон.

Темная фигура, стоявшая наверху, наклонилась:

— Кто вы такие? — резко спросил стражник.

Джастон указал на группу болотных торговцев и на фургон.

— А как ты думаешь? Мы проделали долгий путь, чтобы поторговать у вас в городе. Открой ворота. У нас был нелегкий день, и мы хотим поскорее смыть дорожную пыль с наших глоток тем пойлом, которое вы здесь называете элем.

Стражник хрипло усмехнулся.

— Пойло? Если твоя мамаша в детстве сожгла тебе глотку болотным пивом, нечего обзывать наш отличный эль нехорошими словами!

— Так откройте ворота и докажите, что я неправ! — Джастон похлопал по небольшому бочонку, притороченному к его седлу. — У меня тут есть немного болотного пива, так что ты и твои мальчики имеют возможность попробовать то, что пьют настоящие мужчины.

Мишель наблюдала за знакомой церемонией: ритуальный обмен оскорблениями и осторожно предлагаемыми взятками.

Джастон знал, что делает. Бесплатная выпивка способна открыть множество плотно закрытых дверей. Ворота уже скрипели, поднимаясь. Джастон взмахом руки поблагодарил стражника и провел своих спутников внутрь.

Оказавшись внутри, Джастон занял позицию рядом с начальником стражи. Тот остался верхом, но привстал на стременах, отдавая резким голосом красноречивые приказы и вообще изображая из себя сурового боевого офицера.

Когда караван проходил мимо стражи, молодой стражник, еще совсем мальчишка, попытался заглянуть под мешковину. Но Джастон остановил его:

— Оставь наш товар в покое. Если хочешь что-нибудь купить, приходи утром к Четырем Углам.

Мишель видела, что на лбу Джастона выступили капельки пота. Если Толчука обнаружат, все их планы рухнут. Пальцы Мишель потянулись к поясу, где висел кинжал.

— Мне показалось, там что-то движется, — пискнул юноша.

Внезапно из-под мешковины высунулась голова большой змеи и зашипела на юного стражника, покачиваясь на расстоянии ладони от его лица и обнажив длинные клыки. Юноша побелел и отскочил.

Остальные стражники расхохотались и принялись высмеивать мальчишку, продолжавшего пятиться назад.

— Тебе же сказано было, Брунт, — выбранил юношу начальник стражи, — не суй нос не в свои дела.

Фургон пропустили в ворота без дальнейшего досмотра.

Когда весь караван прошел в ворота и направился к темным городским улицам, Джастон отвязал от седла бочонок и столкнул его с крупа своего коня в руки изнывавшего от жажды стражника.

— С благодарностью от торговцев Суховодья.

Стражник кивнул.

— Первый же бокал мы поднимем за вашу удачную торговлю.

Джастон фыркнул.

— Я надеюсь, что первый. Как-никак это болотное пиво. К последнему бокалу вы позабудете собственные имена. — В ответ раздался одобрительный хохот. Джастон дал шпоры коню и догнал Мишель, ожидавшую во главе каравана.

— Ну вот, все было просто, — сказал он, вытирая со лба пот ужаса.

Мишель кивком велела ему ехать рядом с ней.

— Сунуть голову в петлю всегда просто. Вот выбраться оттуда — это посложнее.

Они провели остальных через узкие улочки городских окраин. В караване царило напряженное молчание. Только стук копыт и скрип колес фургона сопровождали их путь по темным проездам. Когда они отъехали подальше от ворот, из фургона выкатился Толчук, загоняя безвредного болотного питона обратно в клетку, спрятанную под мешковиной.

Он подошел к матери, и она улыбнулась ему.

— Соображаешь, сынок. Теперь я вижу, что ты унаследовал от своего отца не только внешность.

Он вытер когтистые руки о бедра.

— Ненавижу змей, — сказал он, вздрогнув.

Мишель показала ему «браслет», обвивавший ее запястье.

— И даже вот эту маленькую змейку, которая спасла твою мать от яда?

— Это больше не быть змея. Это быть часть тебя. Это я не могу ненавидеть.

Она ласково коснулась его щеки.

— Так, а теперь куда? — спросил Джастон.

Толчук вытащил из кармана свой обломок сердолика и медленно обвел им вокруг себя. Он вспыхнул ярким, резким светом только на миг, тем самым четко указав направление.

Мишель сердито вздохнула.

— Что? — спросил Джастон.

— Он показывает в сторону пристаней.

Лицо Джастона помрачнело. Он хорошо знал этот город не хуже Мишель. Портовый район был самым грубым и опасным в городе, там кишмя кишели пираты. Даже самые хитрые жители Порт Роула предпочитали не соваться в этот вертеп без приглашения, и ни один человек в здравом уме и твердой памяти никогда не ходил туда ночью.