Софья. Другой Мир 2 - Нина Ахминеева Страница 46

— Миша, пожалуйста, остановись! Хватит!

Не слыша меня, младший Разумовский, как завороженный, продолжал монотонно избивать безвольного соперника. Все то, что так нравилось мне в юноше куда — то пропало. Теперь передо мной находилось настоящее чудовище. Такой родной образ и столько жестокости!

Первобытный страх поднял в душе уродливую голову. Переборов его, осторожно коснулась ладонью спины Михаила. Реакции не последовало. «Чудовище» оставалось все так же неумолимо.

Я видела, что из чиновника уже выбивают последний дух. К счастью, мужчина все еще продолжал держаться за жизнь.

Не задумываясь о последствиях, резко подалась вперед. Наклонившись, крепко обняла юношу. Не расцепляя ни на миг рук, медленно опустилась рядом на колени и тихо — тихо зашептала какую — то нежную чушь, перемешивая ее с простыми ласковыми словами. Зажмурившись и боясь увидеть худшее проявление «княжеской» натуры моего Миши, буквально каждый миг я была готова получить от него удар.

Но Михаил внезапно замер. Не решаясь открыть глаза, сначала услышала тяжелое сопение, а после измученный вздох. Повернувшись в кольце моих рук и удивительно бережно обняв, Миша с легкостью встал вместе со мной. Не отходя от распластанного на земле архитектора, привлек к себе и уткнулся носом в распущенные волосы.

Открыв глаза, поймала его мимолетный взгляд, полный вины и какой — то детской обиды. Вздохнув, осторожно провела тыльной стороной ладони по лицу юноши.

— Спасибо, — произнес княжич, продолжая сжимать меня, словно любимую игрушку. — Ярость перекрыла все, — признался тихо. — Но если бы не она, то я мог бы и не встать после первого копья. А эта его бравада и мерзкие речи… — младший Разумовский скрипнул зубами. — Так и раздавил бы гада! — в васильковых глазах княжича вновь мелькнули опасные искры.

Нежно — нежно коснувшись ладошкой лица Миши, с облегчением заметила, как быстро он успокоился. Не обращая внимания на поверженных противников и все так же распятого, жутко избитого архитектора, княжич неотрывно смотрел мне в глаза. В его взоре больше не было ни ярости, ни боли, ни вины. Но и нежности я не увидела, только все ту же знакомую жгучую страсть и желание.

Елки — палки, вот как можно постоянно думать о сексе?!

Быстро осмотрелась. Вокруг давным — давно стояли многочисленные зеваки, кое — кто снимал видео. Едва заметно улыбнувшись Михаилу, достала из кармана мобильный. Набрала номер Василия и, дождавшись ответа, коротко сказала:

— Нужна помощь.

Ночью я спала плохо: тревожные мысли все не отпускали. Забывалась лишь ненадолго, периодами проваливаясь в тяжелый сон. В очередной раз проснувшись, бросила взгляд в окно. Небо уже начинало сереть. Вчерашние события снова встали перед мысленным взором.

После моего звонка Василий в сопровождении воинов рода прибыл минут через десять. Буквально сразу же за ними подъехали на черном внедорожнике и двух тонированных микроавтобусах незнакомые крепкие мужчины. Разглядев среди них седую голову Савелия, не удивилась.

Я не отдавала приказа своему слуге известить о произошедшем князя Южного. Однако ни на мгновение не сомневалась — многоопытный Василий сам догадается и предусмотрительно проинформирует Савелия. Это логично и правильно.

С прибытием воинов все происходило очень быстро. Нас с Михаилом молниеносно развели по разным машинам. Без чьей — либо помощи идя к внедорожнику, княжич вяло отнекивался, но его все же увезли: даже при ускоренной регенерации Мише требовалась медицинская помощь.

Убедившись, что физически я абсолютно не пострадала и нахожусь в адекватном состоянии, Василий проводил меня к автомобилю, из салона которого через тонированное стекло можно было наблюдать за действиями воинов.

И нет, осталась я не ради контроля над ситуацией. Причина крылась в другом: присутствие Василия сейчас требовалось здесь. Услышав мой отказ ехать домой, слуга пристально посмотрел в глаза, а после кивнул, аккуратно закрыл дверцу машины и отошел к воинам.

Архитектора выколупали из застывшего асфальта весьма сноровисто. Мужчина едва дышал, но был жив. Видя, как его аккуратно несут к автомобилю на носилках, не сдержала вздоха облегчения. Мерзавец, конечно, редкостный, но ведь человек самого императора. Об этом не стоило забывать.

Воины двух родов действовали на удивление слаженно. Не говоря лишних слов, они быстро погрузили охранников архитектора в автобусы: в один раненых, а в другой… погибших. В то же время Василий с Савелием методично изымали телефоны у очевидцев. Стирая отснятые видео и фото, возвращали мобильные владельцам и ненавязчиво, но очень многозначительно рекомендовали не распространяться об увиденном.

Заглядевшись на слуг родов, я даже не заметила, когда воины успели убрать разбитый автомобиль архитектора. И вроде бы все внешние последствия устранили быстро, однако о происшедшем все же осталось напоминание: местами раскуроченное дорожное покрытие и, самое главное, человеческая память. Если с первым легко справиться, то со вторым дело обстояло гораздо сложнее.

Похоже, больше не усну. Встала с кровати, накинув тонкий длинный халат, села за компьютер и принялась сосредоточенно мониторить сеть. В новостях фото или видео очевидцев вчерашнего побоища, слава богу, не было. Но, боюсь, только пока.

Репутация рода Разумовских в любом случае под угрозой. Даже не знаю, что должен предпринять Игорь Владимирович, чтобы журналисты не прознали и не растрезвонили на весь мир о произошедшем. А уж как светлейший князь будет объясняться с императором, и вовсе не представляю.

Откинувшись на спинку удобного кресла, прикрыла глаза. Вчера каким — то чудом удалось сохранить самообладание, но сегодняшней ночью пришел откат. Пытаясь занять себя размышлениями о событиях с точки зрения главы рода, откровенно боялась оценивать их как женщина.

Хочу не хочу, но придется.

В Михаиле одновременно сочетаются диаметрально противоположные качества: романтизм, искренняя любовь ко мне, безусловное самопожертвование — и, наряду с этим, нечеловеческая, просто какая — то запредельная жестокость. Снова вспомнился полный злобы взгляд. Вчера за считанные мгновения меня словно с небес бросили прямиком в ад!

Душа рвалась на части и плакала кровавыми слезами. По — хорошему, моей вины в случившемся нет. Но… если бы я не пошла через дорогу или не была на этих высоченных каблуках и перебежала ее, то ничего бы не произошло. Не погибли бы люди.

Любимый спас меня, да. Только зачем — то отнял жизнь у других. Кажется, в родном мире юристы подобное называют «превышением пределов необходимой самообороны».

Я уверена — княжич мог действовать иначе. И все остались бы живы. Но нет, двоих охранников Михаил, не раздумывая, оправил к предкам. Если бы я не вмешалась, то и мерзкого чиновника без сожаления лишил бы жизни. Причем абсолютно не задумываясь о последствиях.

Недальновидность и жестокость Миши вводила в ступор. Кто знает, что дальше будет? Научится ли он анализировать последствия поступков, прежде чем их совершать? Вчера ведь даже ни разу не задумался о своем роде! А ведь княжич должен всегда о нем помнить.