Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 1] - Михаил Гуськов Страница 46

«Нет, хулиганка! Лучше я тебя в милицию сдам,» — решил Маркелыч и погнался за ведьмой, но та, выхватив гребень из седых волос, выпрыгнула в слуховое окно и начала медленно удаляться по воздуху. Как известно, гребень служит ведьмам последним летательным средством, однако бабе-яге летать на гребне — это все равно что владельцу «роллс-ройса» кататься на трехколесном детском велосипеде. Такого унижения Агафья поклялась не забыть Побожему до конца его дней и в ближайшее же время отомстить ему страшной карой.

— Верою своей спасен будешь, так-то. А говорят, коммунисты от нечистого! Сами вы от нечистого! — Старый ветеран любовно похлопал красную книжицу в кармане и тут почувствовал, что кто-то так же благодарно, как он — партбилет, гладит его ногу, звеня цепью. Это был Полкан.

— Ишь ты, такую псину на цепь посадить. Даже цепь притащила, старая карга. Гипноз применять. Ну, ты мне попадешься еще!

Маркелыч отвел собаку в квартиру, снял с нее цепь с ошейником. Чтобы хозяин не догадался, что кто-то побывал в его квартире, поставил на стол сумочку Ангия Елпидифоровича, которую отнял у Агафьи, и, прихватив с собой цепь, вышел на лестничную клетку. Кошка и Полкан посмотрели ему вслед благодарными глазами.

— Надо же, — смягчился грозный милиционер, — все понимают. Побожий снова сел в засаду и стал разглядывать отнятые у Агафьи трофеи. Особенно заинтересовал его веник. Веник был как веник, из тех, что продают на любом рынке. «Как же они на нем летают? — удивился он. — У Лукерьи Тимофеевны точно такой же! — подумал милиционер. — А может, и она — того?!» — Маркелыч вообразил, как его жена летает по ночам на своем венике, но тут же, устыдившись, прогнал эту кощунственную мысль. Нет, Лукерья Тимофеевна была доброй христианкой и почти каждую неделю ходила в церковь.

Цепь была непростая, старинная. Странная была цепь. Дюкову про свою битву с ведьмой он решил не говорить. Скажет, что Побожий того, на старости лет рехнулся, и Маркелыч покрутил пальцем у своей седой головы.

Оба Петушковых, Петушков номер один и Петушков номер два, как в матрешке заключенные в благостной оболочке Сергея Сергеевича Петушкова, вели в такси по дороге к подпольному магазину модного платья ожесточенный спор и даже подрались между собой.

— Сергей, — наставительно вещал Петушков номер два, личность более трезвая и опытная, — сейчас же вылезай из такси. Не валяй дурака. Ничего, кроме неприятностей, ты рядом с Недобежкиным не получишь. Ведь тебя же могли убить. Ты чудом остался жив. Меня дрожь пробирает! Ведь это же уму непостижимо. Тебе изрешетили сумку с книгами!

— Что ты вечно ноешь, Серега! — лихо отвечал Петушков номер один, панибратски называя своего оппонента Серегой и всячески принижая его умственное превосходство. — Ничего не случилось. Наоборот, очень даже интересно. Ты же сам мне все время твердишь: «Под лежачий камень вода не течет», а как только я начинаю действовать, сам же меня останавливаешь.

— Ты меня неправильно понимаешь, Сергей, — нравоучал Петушков номер два, — под действием я имею в виду благое действие, учебу, занятие иностранными языками, установление и поддержание полезных связей.

— А связь с Недобежкиным очень полезна, он молодой ученый, интересно мыслящий и перспективный человек! — ловко перебил Сергея Серега. Хотя Петушков номер один называл своего оппонента Серегой, но на самом деле Серегой был именно он. Каждый из них называл другого своим именем, один для того, чтобы унизить до себя, другой, чтобы возвысить.

Но был еще один Петушков, этот Петушков был вообще какого-то немыслимо высокого номера — Абсолютный Петушков без номера. Оба Петушкова и вообще все номерные Петушковы, которые галдели и спорили в голове синеглазого молодого человека с окладистой бородой, слушались только его и называли уважительно Сергей Сергеевич.

— Заткнитесь вы! — приказал им Сергей Сергеевич. — О душе думать надо, о высоком! Положитесь на волю Божью!

Для Петушкова номер один и для Петушкова номер два этот Петушков был загадкой, так, за все годы знакомства ни рассудительный Петушков номер два, ни легкомысленный Петушков номер один не смогли понять, на чьей же он стороне. «Так надо!», «Так было надо!», «Ты ошибся, Серега!» или «Ты ошибся, Сергей!» — выносил он приговор то одному, то другому, но сам не ошибался никогда. «Ты видишь, я был прав!» — говорил он Петушкову номер один, и, когда Петушков номер два начинал кричать, что это он, Петушков номер два, был прав, — Абсолютный Петушков мысленно смирял его таким уничижительным взглядом, что тот сразу же начинал понимать, что был неправ. Такой же взгляд он бросал на Петушкова номер один, когда тому приходила мысль от-стаивать свои права на абсолютную истину. Абсолютный Петушков только изредка вмешивался в диалог и в решения двух низших Петушковых, они были вольны совершать поступки, но высший суд их деятельности был за Абсолютным Петушковым.

Так Петушковы и не решили вопрос о бегстве — и потому вместе с Недобежкиным и Шелковниковым поднимались на лифте на шестой этаж нового дома в Оружейном переулке.

— Ну, ты как, Сергей? — спросил друга Недобежкин, заметив бурю сомнений на его лице.

— Не нравится мне, Аркадий, эта суета! — пожаловался Сергей Сергеевич, покрутив бородой. — Я, пожалуй, пойду!

— Куда ты пойдешь! Подожди, сейчас приоденешься да пойдешь.

Они позвонили в квартиру триста шестьдесят шесть. Открыл им высокий, неопределенного возраста человек в очках, вежливый, как начинающий дипломат или официант валютного ресторана.

— Вам кого?

— Мы от Юлии Николаевны.

Хозяин недоверчиво оглядел троицу.

— Заходите.

Он пропустил их в кухню и попросил подождать. В довольно просторной кухне на диванчике сидела белокурая девица с голыми ногами и большим бюстом.

— Витя, голубок?! Ты как сюда попал, мопсик? — воскликнула она, увидев Шелковникова.

— И вовсе я не голубок! — слегка обиделся бомж, но ему было лестно, что такая эффектная особа так ласково его называла. — Мы пришли обновить гардероб.

— Ты свое шмотье называешь гардеробом? Ну, ты даешь, Витек! Фирма Кристиан Диор, филиал мусорного ящика. Ты, значит, где-то стянул бумажник, а в нем пара тысяч. На курточку тебе хватит. — Девица весело заржала, показывая ровные белые зубы. — Мы вместе снимались в фильме «Московские кварталы», у меня там было три эпизода. А этот вырывал у меня сумочку, будущий артист! Ну, ты типаж, Витя!

Недобежкин присел у окна на мягкий стул. Ему было недосуг завязывать разговор с этой светской красавицей, он даже не сказал ей «Здравствуйте». Петушков тоже молчал.

— Друзья у тебя хороши, даже не поздоровались. Где ты откопал таких шикарных парубков? Как на улице ко мне будут приставать, прохода не дадут, дайте телефончик, да пойдемте вместе кофе попьем, да музыку послушаем, а если первая с ними заговоришь, уже красных девиц из себя строят.