Весь мир на блюдечке сметаны - Виталий Бодров Страница 46

— Я знаю, — просто ответил дядька Пивогор. — Слишком долго пришлось за ним гоняться. Мне больше не надо осматривать каждого белого кота, нужного опознаю сразу.

— Понятно. — Лорд Темногор одним прыжком оказался у окна. — Смотри, как это делается. И учись. Сейчас я его поймаю.

Колдодей прошел прямо сквозь окно, направляясь к застывшему посреди улицы коту. С каждым шагом около Темного Лорда возникали Слуги, разнообразные существа, выполняющие его приказы. Не самые сильные, но одинаково полезные в различных ситуациях, Слуги охватывали живой артефакт полукольцом.

А тот, казалось, растерялся, испуганно крутя головой вправо-влево.

— Ко мне, животное! — приказал дядька Темногор, и кот, будто только этого дожидался, бросился наутек. Вдогонку ему полетел Язык Василиска, парализующее заклинание, само подстраивающееся под движения цели. Наблюдавший за отцом Пивогор завистливо поцокал языком. Для Темного Лорда не составит труда завладеть упрямым артефактом. Низшим же чарунам заклятия такого уровня были, увы, недоступны. Как хочешь, так и выпутывайся, а результат представить изволь.

Язык Василиска догнал наконец кота, и прыткий артефакт отмочил вдруг странную штуку — сделался сначала полупрозрачным, а потом обрел серебряный блеск. Заклинание проскочило сквозь него и с тихим шорохом распалось. Кот же дал деру.

— Держи! — возопил Темный Лорд, и все Слуги с воем бросились в погоню. Однако поймать кота оказалось не так-то просто. Ледяная дорожка, искусно поставленная Темным Лордом, нисколько его не замедлила, зато создала изрядную кучу из самых неуклюжих Слуг. Дядька Темногор задействовал новое заклинание, кое-кто из Слуг тоже использовал чаровство, но все было напрасно. Кот исчез, и куда он подевался, никто заметить не успел.

Темногор тут же включил теневое зрение. Хитрый кот мог уйти в невидимость, с него станется. Дядька Унорас создал редчайший по возможностям артефакт и надежно защитил его. Невидимость вполне могла быть в списке заклятий первого слоя, лучше подстраховаться.

Теневое зрение успеха не принесло, поиск следов на втором слое бытия — тоже. Рассыпавшиеся по щелям-закоулкам Слуги возвращались один за другим обескураженные. Очередная охота закончилась ничем.

Дядька Пивогор наблюдал за конфузом отца с некоторым злорадством. Нет, увенчайся котоловля успехом, он бы от души порадовался — счастливый отец наверняка снял бы с него наказание. Зато теперь Темный Лорд поймет, что не так-то просто управиться с творением хитроумного дядьки Унораса, тем более низшим чарунам.

— Да, заполучить его будет непросто, — задумчиво произнес дядька Темногор. — Мне следует остаться. Даже колдодеям среднего звена не справиться, тут нужно присутствие Высшего чаруна. И лучше не одного. Я смягчу тебе наказание. — Тяжелый взгляд любящего отца заставил Пивогора содрогнуться. — В том, что изловить кота тебе не удалось, твоей вины нет. Ты виновен в другом — судьба сделала тебе чудесный подарок, а ты преступно не сумел им воспользоваться. Держать победу в руках и упустить! Весь мир на блюдце! Прочь с глаз моих, не хочу тебя видеть! Вон, пока я не сделал что-то, о чем потом буду жалеть!

Вам приходилось просыпаться утром с больной головой, слипшимися веками и ощущением, что во рту кто-то отметился? Когда каждый звук вызывает протяжный стон, а поворот головы вызывает опасения, что она вот-вот оторвется? А мучительные сожаления, когда она все же остается на месте? А безжизненная пустыня на том месте, где вчера еще было горло?

Мне повезло. До сегодняшнего дня я подобных ощущений не испытывал. И если вот прямо сейчас не помру, то и в будущем обойдусь. Потому как отныне — никаких пьянок.

Из забытья меня вытаскивает надоедливый звук. Не сразу понимаю, какой именно, сознание разгорается медленно, словно костерок из лучины. Пытаюсь провалиться в ласковое забытье обратно, не получается. С трудом открываю глаза, ничего не вижу, ресницы склеены намертво злым колтуном. Протереть не получается, руки отчего-то не поднимаются, хотя пальцы вполне себе шевелятся. Ладно хоть не сломаны, уже хорошо.

Старательно моргаю, стараясь прочистить ресницы. Что-то смутно различаю, с каждым стуком все яснее. Так, что-то вижу. Ну-ка…

Деревенская площадь полна народа, люди возбужденно переговариваются, тычут в меня пальцем. Все при факелах, рожи злые.

Я же стою на помосте, привязанный к деревянному столбу. Вокруг навален хворост, аккуратно уложены дровишки. Как-то мне такой расклад не нравится, может, еще сон продолжается? Надо себя ущипнуть, да вот беда — руки за спиной связаны туго, не получается. Запястья затекли уже, веревки глубоко врезались в кожу, больно. Стало быть, не сон, но ведь и явью этот кошмар быть не может.

— Очнулся, едун! Смотрите, очнулся!

Я попытался сказать, что я ведун, но обнаружил кроме пустыни в глотке еще и кляп во рту. Вообще-то логично, колдодей много чего может натворить напоследок, коли ему рот не забить. Но я-то ведь не чарун? Или да? Превеликий, голова моя!

Перед глазами все плывет, слабость такая, что непременно бы упал, если б не веревки. Вдобавок холодно — одежды на мне никакой, а ночи даже в конце весны еще прохладны. Ну не беда, простыть не успею — сейчас костерок разожгут.

— Признаешь ли ты себя виновным в колдодействе проклятом? — сурово вопрошает голова. — Отвечай, жрец!

— Едун, — поправил кто-то из толпы.

— Один пень, — отмахнулся голова. — Отвечай!

Я злобно замычал, стараясь освободить рот. Безрезультатно, сработано на совесть, словно не пейзане постарались, а заслуженные княжьи каты. Какие таланты порой в глубинке встречаются, просто диву даешься.

— Голова, у него ж рот забит, — заметил кто-то из толпы. — Как он тебе ответит?

— Вытащить кляп! — скомандовал седой, угрюмо зыркая из-под косматых бровей.

— Ты что, голова? А ну как чаронёт? Жги его да вся недолга! — возроптала толпа.

Серьезно настроены пейзане. Если богатырь мой на помощь не придет, сожгут ведь, честное слово, сожгут! Где его носит, когда он так нужен?

— Жги! Едуны — оборотню первые помощники! У-у-у, колдодей окаянный, ничего, вот огню тебя предадим, спадут с богатыря чары нечистые, он-то нам волколака добыть и поможет!

Голова как-то сама собой прошла, словно и не болела. Еще раз попробовал вытащить кляп, — хоть прокляну перед смертью деревню, как ведуну положено. Обидно ни за что помирать, сил нет. Только рот освободить, я им такой наговор прочту, сто солнц только пустынные колючки расти будут, да и то из ушей.

— Успеем сжечь, — непререкаемо изрек голова. — Сперва вызнать надо, какое колдодейство на нас напустить собирался, и не успел ли уже малость напакостить? А если вдруг чаровать начнет, так Негун его по башке дрыном приголубит.

— Угу, — подтвердил здоровяк, покачивая немалого размера колом.

— Готов? Рогдей, вытаскивай кляп!