Время жестоких чудес - Артем Лунин Страница 46

Домой Макс вернулся далеко за полночь. Алек, который спал ближе всех к двери, зашевелился на своей лежанке и сел, юноша почувствовал его взгляд. Самый младший из беглецов не стал спрашивать ни о чем, и старший был ему за это благодарен.

Макс снял сапоги, улегся не раздеваясь. Было сладко и жутковато вспомнить, как…

– Хватит, – пробормотала она, упираясь рукой ему в грудь. Он неохотно отстранился, чувствуя себя ребенком, которому пообещали волшебный подарок, а потом обманули.

– Извини…

Он впотьмах наступил ей на ногу, снова извинился, она тихо засмеялась.

– Ты не забыл, что теперь мы брат и сестра?

– Названые, сестренка, названые… – Он снова попытался поцеловать ее.

– Думаешь, если я не из чистокровных радоничей, я меньше знаю ваши обычаи? – уворачиваясь, спросила она.

– Теперь мы воличи, и мне больше нравятся их обычаи. Например, венок…

Кати отстранилась, испытующе заглянула ему в глаза.

– Ты не сделаешь этого.

– Сделаю, – и она поняла, что он действительно сделает.

Испугалась.

– Нет… Прошу тебя, не надо… Все это слишком быстро, потерпи немного…

Макс молчал.

– Пожалуйста. Давай будем считать, что я выбрала «испытание холодом».

– Конечно, я подожду. Хоть целую вечность.

Кати поцеловала его в последний раз и убежала в свою лечебницу, Макс поймал в ладонь такой родной запах сушеных трав…

Юноша уснул не скоро. Ему снились осенние праздники и темные глаза Кати, тяжелые воды Меты, по которой вместе со льдинками плывут венки из желтых листьев, хмеля и ржаных колосьев…

Свадебные ритуалы, связанные с венками и цветами, в той или иной форме распространены по всему миру. Один из самых странных вариантов обычаев бытует в небезызвестной ветви народа Фременов – племени воличей. У меня есть основания считать, что этот обычай наиболее соответствует древнему.

У воличей свадьбы играются осенью. В один из дней осенних праздников юноша дарит своей избраннице венок, сплетенный из хлебных колосьев и поздних цветов. Если девушка согласна стать его женой, река или ручей несет венок Повелителю Большой Воды, чтобы он засвидетельствовал клятву…

…Если же девушка оставляла венок у себя, она выбирала «испытание холодом» – долгие зимние месяцы, за это время молодые должны были проверить свои чувства…

Айрин че Вайлэ

«Обычаи человеческих и нечеловеческих племен»

Глава «Чудны обычаи Фременов»

Даника споткнулась на пороге, едва не уронив кувшин с настойкой.

– Патэ Киош, – пролепетала девушка.

Кроме пастыря и его младшего коллеги, в комнате было двое незнакомых священников, один пожилой, другой почти ровесник ее брата. Или Даниэла. Этот младший уставился на нее, как кот на сметану.

Но Даника испуганно косилась на старшего. Высокий, худой, острое лицо, шрам на подбородке, седые коротко стриженные волосы, шишковатые темные кисти рук лежат на коленях, похожие на корявые корни. Взгляд пронзительных глаз проникал прямо в душу, она ощущала мысленное прикосновение.

– Мариа Дораж-Вали шлет дары людям Церкви и верно… – поддан… – ничес… – ки… – с трудом одолела сложное слово, – …просит разрешить ей навестить своего сына в деревне Избавленных…

– Поставь туда.

Под внимательными взглядами Даника поставила кувшин в угол и попятилась к двери.

– Скажи своим родителям, что я навещу их завтра… нет, послезавтра.

Девица просияла, поклонилась и выметнулась вон, только плеснула коса по воздуху.

Священники молчали, провожая девушку мысленными взорами. Наконец Ламан осторожно покосился на старшего священника. Тот покачал головой.

– Либо мне пора в отставку по причине излишней сентиментальности, – невесело проговорил он, – либо я чую что-то. Возможно, это лишь ее слепая вера, что брат жив. Нащупать не могу, но что-то в этом есть странное… Ваше мнение, патэ Ирек?

Патэ пожал плечами, «кошачье» выражение его лица словно тряпкой стерли.

– Я не ощутил ничего похожего на обычную неактивную телепатическую связь. По правде говоря, я вообще мало что ощутил, забавно, обычно такой взгляд действует на деревенских девушек достаточно сильно, чтобы они растерялись так, чтобы можно было оценить хотя бы верхние мысли.

Старший пастырь улыбнулся, молодой патэ уязвлен, что его метод дал сбой.

– Он мог просто не до конца умереть… – предположил Киош.

Стратиг Стагор Матис откинулся на спинку стула, сбил щелчком невидимую пылинку со своего одеяния и закрыл глаза, отдавшись Живе…

Даника переходила ручеек по камням, дернулась, ощутив взгляд, едва не свалилась в воду. Какая чувствительная… Могла бы стать Слухачом.

Иногда человек не отпускает своих мертвых, и они ходят незримо рядом с ним. Или глупая девчонка просто до такой степени не верит в смерть брата, что это создает его отражение в Живе.

– Так что мне сказать родителям? И старосте? – спросил патэ Киош.

– Соврите что-нибудь, это у вас хорошо получается. Патэ Ирек, в Академии вас считали неплохим логиком. Что вы думаете о побеге?

Младший пастырь не спешил отвечать. Он еще раз окинул взглядом богатый ковер на стене, разгладил свой белый плащ и стал созерцать что-то на полу.

– Нужно выяснить, что сподвигло Избавленных на побег. Они могли каким-то образом узнать, что одному из них угрожает опасность, и сбежать…

Патэ Ламан недоверчиво хмыкнул.

– Вот именно. Маловероятно. Лично я считаю, что все дело в так называемом Зове. Самопроизвольное срабатывание «поводка»… – Патэ Стефан Ирек вопросительно посмотрел на Киоша.

– За тридцать пять лет моей практики такого не случалось ни разу, но… – Патэ пожал плечами. – Неисповедимы пути Живы. Вот только я с трудом могу представить, что «поводок» сработал у пятерых сразу. Тем более что «поводки» могли и не интегрироваться в разумы носителей. Проверка действенности внушения и попытка создать еще одно чревата…

Он замолчал, поймав себя на многословии. Стратиг внимательно выслушал прекрасно известное ему и глубокомысленно покивал.

– Вы сами только что сказали, что пути Живы неисповедимы. – Он усмехнулся одной половиной рта. – Возможно, даже наверняка, между Избавленными существовала духовная связь… и срабатывание «поводка» у одного привело к активации остальных… Да, кстати, патэ Киош, что вы ставили на «поводок»?

– Как обычно, шок, выпадение памяти… Кроме Александра Доража. У него должно было остановиться сердце.

– Почему?

Патэ Киош невольно приглушил голос, словно неграмотный крестьянин, опасающийся, что ветер подхватит сказанное и донесет до ушей Проводника.