Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский Страница 46

У Ианы перехватило горло.

Скорее всего — это последние слова. Что крикнуть на прощанье? Хотя бы шепнуть…

Да и собственная судьба на волоске. Женщин не казнят. Публично. Смерть от яда или кинжала грозит любой, рискнувшей играть в мужские игры.

Её не увели ни в подвал, ни в башню. Из кабинета герцога величественно выплыла синьора в красном и белом, смерила взглядом, затем что-то отрывисто скомандовала гвардейцу. Тот схватил амуницию Ианы и потребовал следовать за ним.

Она узнала дорогу. Именно здесь вели вниз четвёрку прибывших. Только направление обратное.

— По распоряжению синьоры Мейкдон вы выдворяетесь из герцогства. Я сопровождаю вас. При попытке вернуться будете заточены в башню. Берите крыло, тея.

Последний шанс покинуть змеиное гнездо… А как же Алекс?

Он сам уговаривал её не сопровождать в это опасное место. Много раз. Действительно не хотел причинять ей боль и неприятности.

Стоп!

Есть объяснение, почему Иану немедленно высылают, а отчаянный юноша остаётся в замке. Потому что её выбрасывают за пределы герцогства по личному приказу синьоры Эльзы, «дамы сердца», чьё появление повергло Алекса в шок. Иана покидает легионера в полном распоряжении герцогини.

Он подавлен, разбит, едва совладал с собой. Значит — не всё перегорело в его сердце. Что ещё задумала знатная интриганка?

В столице Иана получит возможность броситься к синьору Ториусу, умолять о заступничестве. В соответствии с Ордонансом о дворянских вольностях, имеет право даже на высочайшую аудиенцию. Если бы речь шла только о герцоге и тюремном заключении… Но женщине с женщиной бороться на расстоянии невозможно.

Тем более Алекс ни разу не признался, что отказывается от прежней возлюбленной. Глядел пламенно, но не сделал ни шагу, чтобы изменить отношения с «боевым товарищем», не забывал, что оберегает честь избранницы своего друга Терона. Сопроводив её живой и невредимой в империю, выполнил свои обязательства. Так что останься он с любвеобильной герцогиней или выбери иную пассию, даже упрекнуть нечем. Поэтому нужно быть объективной — Алекс потерян, живой или мёртвый.

С этими драматическими мыслями Иана шагнула с башни.

— Ужин, синьор?

Алекс очнулся от тяжких дум. Перед ним с подносом в руках возвышался слуга в фиолетовой ливрее. Похоже, этот цвет превратится в самый ненавистный до конца дней.

— Поставьте на стол.

Человек поклонился и вышел, уважительно, словно лакей самого арестанта, а не тюремщик.

Разительное отличие по сравнению с ламбрийскими застенками. Никакой сырости, гнилой соломы и вонючей дырки в полу для отправления потребностей. Яркий свет льётся через оконце под потолком, забранное металлическими прутьями толщиной в палец. Оно позволило бы свободно пролезть, если бы не решётка. В камере топчан с тюфяком, стол и табурет, баклажка с водой, кружка. По надобности охранник выводит в конец коридора. Обед и ужин достойны тея. Не обыскивали и не отобрали маленький кинжал. Положа руку на сердце, здесь лучше, чем в казарме легиона.

Но тюрьма есть тюрьма, даже самая благоустроенная. В ней нет главного — свободы. Нет и определённости.

Иана решила до конца проявить благородство. Вразуми её, Всевышний! Да, она смелая, дерзкая, находчивая и чертовски привлекательная, но всё же не более чем молодая девушка. Одно дело — сопровождать богатых ламбрийских господ в компании лакеев с ружьями. Безумный вояж в Ламбрию через зимний бушующий океан, авантюра с побегом напарника из тюрьмы не для неё. И почему не проявил достаточно твёрдости? Ведь мог категорично заявить: никуда не лечу, пока ты рядом! Вместо этого бормотал невнятные предупреждения. Нравилось, что в эскорте красивая девушка? Расплачивайся, самодовольный павлин!

Что теперь? Идти освобождать её с боем, имея в качестве оружия против Байона и замковой стражи клинок длиной в ладонь?

Алекс откинулся на топчане и закрыл глаза. К еде едва притронулся — ужинать не хотелось.

Логические рассуждения никогда не были его сильным местом. Обычно хватало сопоставления с единственным надёжным мерилом — честью благородного тея. Что вписывается в кодекс чести — правильно и разумно, всё остальное ошибочно. Чуть ли не впервые в жизни ситуация запуталась настолько, что простые пути ведут в никуда.

Герцог. Его многоходовая комбинация провалена. В текущем году он не станет императором. Виновник, точнее — один из виновников провала, сидит в клетке. Сторожит фалько-офицер Байон, который спит и видит, как содрать шкуру с легионера. Что уж яснее?

Но Мейкдон заговорил о другом. Очевидно — взбешённый, пусть и владеющий собой, он промолвил о гибели империи. Как во вред стране может пойти раскрытие заговора, осуществлённое с участием элит-офицера императорской гвардии?

Йоганна. Расстанемся с иллюзиями и назовём её истинным именем — Эльза Мейкдон. Жена герцога. Случайно заманила в постель? Судя по ревнивым взглядам Байона, он весьма не прочь оказаться на месте Алекса. Безразличие законного мужа показывает, что ему не интересно, кто пасётся на его лугу.

Предала, использовала юношеский пыл. Ужасно… Подло, непростительно, мерзко!

И этот позор произошёл в присутствии Ианы.

Алекс невольно сравнил женщин между собой. Его молодая спутница чиста душой. Нарядившись как истинная сеньорина перед званым приёмом, Иана не уступит и герцогине… В которой есть извращённое очарование порочной женщины. О таких приходилось слышать, но ранее сам не испытывал этих захватывающе низменных чувств, провоцируемых дамами подобного сорта: овладеть ей, грубо, даже оскорбительно…

Он стряхнул наваждение. Если только удастся вырваться из лап Мейкдона, как-то разрешив ситуацию, нужно держаться подальше от Эльзы, чтобы не сгубить душу окончательно.

— Прошу следовать за мной, синьор! — заодно лакей убрал приборы для ужина.

Начинается.

Вопреки ожиданиям, они не направились в знакомый рабочий кабинет властителя и уж тем более не очутились в пыточной, а сошли в сад, на который опустились ранние мартовские сумерки, окрашенные интимным светом масляных фонарей на низких столбиках. Под сапогами скрипнул гравий.

— Оставьте нас!

Лакей исчез. Герцог появился из беседки, густо обвитой каким-то ползучим растением. Когда распустится листва, красиво, наверное.

Алекс с неудовольствием понял, что его моральные принципы, кристально чистые в горном воздухе, возмутительно помутнели за неполный год с прибытия в Леонидию, потому что мелькнула мысль убить Мейкдона ударом кинжала, пока вдвоём и шпага герцога в ножнах, тем самым покончить с остатками заговора и исходящей от него угрозы трону. Но — это подлый удар! Недостойная идея, словно бродячая собака, в которую бросили камень, забилась в дальний уголок сознания и притаилась, показывая мокрые острые клыки.