Страна снов - Роберт Л Андерсон Страница 46

Послышались детский вопль и материнский голос, выговаривавший за баловство, но спокойно – и недолго. Деа испугалась, что ее выследили полицейские, а это оказалась семья, решившая побродить по лабиринту, несмотря на холод. Однако они наверняка куда-нибудь сообщат – скорее всего, в полицию, – что молоденькая девушка живет одна в центре самого большого кукурузного лабиринта в Огайо.

Деа начала поспешно складывать палатку, но сообразила, что это бесполезно: голоса раздавались уже совсем близко, можно было разобрать отдельные слова: саркастический бубнеж девочки-подростка, жаловавшейся на холод и напоминавшей, что она голодная, крики младшего ребенка, споры между родителями, куда идти – направо или налево. Деа замерла в ужасе, ожидая, что вот сейчас на нее наткнутся, но голоса стали тише, и она поняла – семья решила повернуть обратно. Боясь шевельнуться, она едва дышала, пока шум мотора не стих вдалеке. У Деа странно закружилась голова. Повинуясь неожиданной мысли, она двинулась в глубокую тень лабиринта, плотнее запахнув куртку.

Ей повезло: малышка обронила варежку, красную, с начесом, такую маленькую, что она налезала Деа только на три пальца. Варежка еще хранила тепло детской ладошки. Безмерно обрадовавшись, Деа сунула находку во внутренний карман куртки: сегодня она прогуляется в сон. Ее томила необъяснимая жажда, о природе которой не хотелось задумываться. Все равно надо поддерживать силы.

Она вернулась в палатку и легла, укрывшись с головой, чтобы закрыться от солнца, просачивавшегося через нейлоновые стенки. Деа ощущала маленькую варежку как второе сердце, бившееся под курткой. Она знала, что малышку уложат спать только через несколько часов, но ей ничего не оставалось. Деа думала о варежке и о ее маленькой хозяйке, ожидая, когда почувствует какую-то перемену. Она задремывала и вновь просыпалась. Солнце двигалось по небу.

Наконец долгожданная перемена случилась: темный клубок другого интеллекта устремился навстречу – так приближается земля в снах о падении с высоты. Деа совершила мысленный скачок, дотянулась, толкнула и после короткого сопротивления, будто запуталась в каких-то нитях, оказалась в чужом сне.

Деа давно не ходила в детские сны – с тех пор как сама была ребенком. Сны у детей беспорядочны, отрывочны и развиваются слишком быстро. Деа с облегчением увидела, что сон ей попался простой и относительно упорядоченный.

Деа стояла за большим забором – это была защита малышки, ее попытка отгородиться от постороннего вторжения – и глядела на компанию ребятишек, носившихся вокруг бассейна. В воде скользили темные тени – тоже дети, как сперва подумала Деа, но из-под воды показались блестящая темная кожа и ряд зубов. Значит, какое-то морское животное.

Кто-то тронул ее за локоть. Вздрогнув, Деа обернулась и подавила вскрик.

Рядом стоял паренек с глазами медового цвета и спутанными темными волосами – тот самый, кто дал ей флягу с водой во сне Коннора.

Да, но то было во сне Коннора!

– Почему ты меня преследуешь? – Деа инстинктивно отступила, наткнувшись спиной на забор. Ветки деревьев отстранились, как змеи от брошенного в их гнездо камня. – И как ты это делаешь?

– Успокойся, – юноша выставил руки, будто показывая, что он безоружен, и вздохнул: – Я хочу помочь.

– Оставь меня в покое, вот и будет помощь.

Он поднял бровь:

– А мать ты найти не хочешь?

Деа похолодела.

– Что ты знаешь о моей матери? Ты ведь говорил, что мне ее не найти!

– Я сказал – не найдешь, если король не захочет. – Парень помолчал, испытующе глядя на Деа, словно проверяя, понимает она или нет. – Ее могли забрать только через зеркала – это самый быстрый путь из города в твой мир. Если хочешь ее найти, тебе придется войти так же, как она.

Чувствуя давление на глаза изнутри, Деа поняла, что вот-вот расплачется. Она уже не знала, что реально, а что нет и чему можно верить.

«Это просто сон», – прошептала Мириам, когда Деа в первый раз попала в кошмар и увидела цунами из грязи и крутившихся в ней черных человеческих костей.

– Это просто сон, – вслух повторила Деа, как защитное заклинание.

– Сон? – с легким раздражением повторил паренек. – Я реален не меньше твоего! Мы все реальны!

– Кто – мы? – Над головой Деа увидела трех птиц – ярко-красные грудки выделялись на синем небе. Вестники. Пора уходить. Она получила то, что хотела, набралась сил. Но она не могла двинуться – ее будто не отпускал взгляд собеседника. Глаза словно два твердых леденца, осененные длинными черными ресницами. Загорелая до черноты кожа, еле заметный белый шрам над левой бровью. Реален. Слово звучало в голове как сигнал тревоги.

– Нас много, – пожал плечами парень, будто это было самое обычное дело, и ежику понятное. – Несколько миллионов. В городе. Хозяева, рабы в ямах, где их держат. Слуги, мусорщики, бармены, банкиры.

– Быть этого не может! – Сон вокруг Деа менялся: планки штакетника сомкнулись, и забор превратился в тяжелые бархатные портьеры на заднике сцены. Стало очень жарко. На сцене маленькая девочка летала без крыльев под аплодисменты невидимой аудитории. – Сны разрушаются, все исчезает!

– Не все. – В полумраке Деа едва различала черты лица собеседника. Слабый свет из невидимого источника обрисовывал его скулы и подбородок. Пахло от него кожей и дымом лагерного костра. – Людские сны после пробуждения человека исчезают, поэтому занятие мусорщика считается опасным. – Он не без гордости улыбнулся. – Но кое-что остается. Щебень, пыль. Целый мир. Ты видела его малую часть, ты ходила по нему. По пустыне можно идти много дней.

– А откуда все это взялось? – прямо спросила Деа, вдруг рассердившись. – Кому приснилось?

– А кому снится твой мир? – Юноша стоял так близко, что Деа чувствовала запах нагретой солнцем загорелой кожи, соли и еще чего-то неопределимого, глубокого и телесного. – Слушай, мне пора. – Малышка на сцене упала и попыталась снова взлететь, замахав руками, но ничего не получилось. Из зала раздалось презрительное «Бу-у-у!» и насмешки. – Мне надо вернуться, – произнес он другим тоном. – Тебе тоже не стоит задерживаться. Насчет зеркал не забудь. Я на твоей стороне, я за тобой присмотрю.

Он что-то положил Деа на ладонь – как показалось, маленький сверток мягкой кожи, который сразу превратился в мотылька и тут же вырос в птицу с мягкими, как бархат, перьями и глазками-пуговицами. На секунду птица зависла над ладонью, а потом взмыла вверх и исчезла в темноте.

– До встречи, – сказал паренек, повернулся и исчез. Не то скрылся во мраке, не то стал мраком. По щеке скользнули бархатистые перья – птица звала за собой, и Деа пошла за ней. Шаг, еще шаг в темноту.

Птица выпорхнула между портьерами, и Деа поняла, что нашла выход. Она пробилась через портьеры, давясь от ощущения ткани, набившейся в рот и льющейся вниз по горлу, и проснулась, мокрая от пота, в спальном мешке. Ткань действительно попала в рот, а молния колола шею. Деа села, хватая воздух ртом, и расстегнула куртку, борясь с фантомным ощущением удушья. Было еще темно, но она знала, что не заснет.