Пищевая цепочка - Виктор Ночкин Страница 46

Капитан, который уже прошагал мимо, даже сбился с шага. Обернулся и виновато развёл руками:

— Ох, прости, брат. Совсем я закрутился с этими… Прости, Слепой. У нас тут ситуация… Идём, а? После переговорим по-человечески. Не обижайся, но ваши, то есть вольные сталкеры, мне своими дрязгами уже плешь проели.

— Ладно, ладно… Рассказывай, что стряслось. Куда несёшься?

Слепой пристроился рядом с капитаном, тот принялся излагать на ходу:

— Меня сейчас поставили стоянкой заведовать. Ну, типа директор гостиницы. Кто пришёл, ушёл, учёт вести, склоки ваши разбирать. В штабе решили, что раз я сына здесь при себе оставил, то меня никуда больше отправлять с заданиями не станут.

— Отдыхаешь, значит?

— Кровососу бы такой отдых! Я бы лучше на границу со «Свободой» или на Барьер, да хоть куда, лишь бы не париться с этими…

Шагал Рожнов широко, за пару минут они со Слепым прошли по заброшенному цеху среди кострищ и грязных продавленных матрасов, потом по аллее — и оказались у здания бывшего склада.

— Вот здесь! — объявил Рожнов.

Слепой кивнул:

— Вижу.

Перед зданием собралась толпа — шум голосов был слышен и прежде, пока шли через пустой цех. Десятка два сталкеров переговаривались и пытались заглянуть в широкие ворота склада. Четверо «долговцев» в чёрных комбезах переминались с ноги на ногу и время от времени лениво отгоняли любопытных:

— Не напирай, не напирай… без тебя разберутся.

— А ну, мужики! — Рожнов решительно двинулся в толпу, расталкивая зазевавшихся. Бродяги расступились, пропуская офицера. Один сунулся навстречу:

— О, начальство! Слышь, командир, что ж будет-то? Нет новостей?

— Подпишись на долговскую рассылку, — буркнул Рожнов, аккуратно отстраняя любопытного, — думаю, завтра будет сообщение. Завтра, мужики. А сейчас дайте пройти.

Слепой вслед за капитаном прошёл в ворота. В обширном помещении было намного темнее. Свет проникал сквозь прорехи в крыше, выхватывал из тьмы покрытые наслоениями пыли потолочные балки и ржавые механизмы. Окна были заколочены или заложены кирпичом, так что остались небольшие проёмы, сквозь которые дневной свет проникал тонкими струйками, лучи били вкривь и вкось, скрещивались и образовывали причудливый узор света и тени на полу, на стенах и на лицах сталкеров. В здании находились девять человек — «долговец» в чёрном экзокостюме и восемь бродяг. Все стояли группами или поодиночке, косились друг на друга. Слепой обратил внимание — руки сталкеров то и дело ощупывают оружие. Хвататься за стволы на территории «Долга» запрещено, но привычка есть привычка.

Общее напряжение чувствовалось во всём: позы, хмурые взгляды, ладони, которые тянутся к стволам, — всё говорило о конфликте.

«Долговец» обрадовался появлению Рожнова:

— О! Вот вам, мужики, начальство! Капитан Рожнов — вот к нему и…

Сталкеры зашевелились, оборачиваясь к капитану, тот поднял руку:

— Разберёмся. Вот этот парень со мной — Слепой, слыхали таком? Он же — Хромой. Человек грамотный и в подобных делах толк знает. К тому же он не наш, не долговский, интереса своего не имеет.

— Хромой? — «Долговец» уставился на гостя. — Тот который с тобой и Полковником «монолитовцев» гонял? О, это классно!

— Э, капитан, ты во что меня втравить собираешься? — подал голос Слепой. — Тоже мне, нашли сыщика… Я никого не гонял, я…

Договорить ему не дали — здоровенный детина, ростом и комплекцией не уступающий Рожнову, со шрамом в пол лица выступил вперёд и заявил:

— Нет, тут никто не разберётся, капитан. Мы сами по-свойски решим, как полагается. Ты только вели Арену нам освободить на полчасика.

— Какие полчасика! — подхватил мужик постарше, с мятым морщинистым лицом. Этого Слепой знал, кличка его была Грибник. — Да нам и десяти минут довольно будет! Расписной быстро разберётся. Ну, скажи, Расписной!

Парень со шрамом буркнул:

— Болтаем много. Нам бы Арену, а, начальник? Слепой оглядел остальных сталкеров — те помалкивали, переминались с ноги на ногу, особого энтузиазма не проявляли. Суетились лишь Расписной с Грибником.

— Видал? — Рожнов обернулся к спутнику. — Арену им подавай… Гладиаторы хреновы.

— Может, объяснишь, что случилось? Я вообще-то не в курсе дела.

Шум снаружи, за стеной склада, сделался громче, снова подал голос охранник:

— Не напирай, говорю, не напирай! Сейчас капитан разберётся!.. «Долговец», который ждал Рожнова со сталкерами, переступил с ноги на ногу:

— Ну я пойду, а капитан?

— Погоди. Сперва расскажи Слепому, что тут стряслось, Потом можешь быть свободен.

— Да что тут… Вон у того, толстого, ночью хабар попёрли, парень кивком указал на плотного мужика. — Он дрых, не слышал, не видел. Говорит, хабар был знатный.

— Вчера пришёл усталый, как слепая собака, — подхватил пострадавший. — Думал, переночую здесь, а наутро в «Сто рентген» к Бармену. Отрубился, а утром глядь — мой рюкзак какая-то сволочь уже почистила! А я спал без задних ног, не слышал. И никто вроде не слышал…

— Да он это! — влез Грибник. — Вот этот самый Очкарик! Покажись, Шура, покажись! Выйди вперёд-то, не мнись. Раньше стесняться надо было, когда по рюкзакам шарил.

Сталкер указал на мужика средних лет. Этот держался в тени. Очков на Шуре не наблюдалось, но он щурился и постоянно тёр переносицу — должно быть, в самом деле был близорук.

— Очкарик это! — зудел Грибник. — У него в рюкзаке контейнер со «вспышкой», а контейнер Пузыря!

— Мой контейнер, верно, — подтвердил толстый Пузырь.

— Только у меня, кроме «вспышки», ещё три «выверта» и «душа» были. И «беретта» совсем новенькая, с мёртвого наёмника снял. Эх, думал, пофартило мне…

— Так что ж я, идиот, по-вашему? — устало огрызнулся Очкарик. — Стал бы я у своих воровать, а потом ворованное при себе носить?

— Нет, брат, ты не идиот, ты хитрый. Думал, как поутру все рюкзаки вывернем, так у тебя «вспышка» в контейнере Пузыря, а ты и скажешь: «Я ж не идиот, чтоб при себе ворованное носить, подкинули мне, пока спал!» Выходит, вор — один из нас, верно? А ты чистенький? Нет, брат, мы тоже не дураки, нас не проведёшь на дешёвке! Нас не подставишь! Мы — честные сталкеры, мы порядки знаем! Вон, на Арене всё и прояснится!

Очкарик только тяжело вздохнул — должно быть, эти реплики звучали сегодня уже много раз и обвиняемый оставил попытки объясниться.

— Вот и поговори с ними, — устало развёл руками Рожнов. — Ну точно, лучше на Барьере с «монолитовцами» встретиться, чем с этими. На Арене, значит, а, Грибник? А вы чего молчите? Мне бы и легче вам позволить, чтоб на Арене, но это как-то не по-людски. Очкарик вздохнул.