Нити разрубленных узлов - Вероника Иванова Страница 46

— Значит, ийани все же попал в руки наследника Навалено… Дурно. Очень дурно, — заключил хозяин дома и умолк, но теперь уже ожидая, пока слуга, вновь появившийся на дворе, закончит накрывать на стол.

Ужин порадовал мясом, правда сдобренным излишне острыми специями, и вином, которое отлично разбавлялось прохладной водой, не теряя вкуса, а даже приобретая еще большую свежесть. Сам старик почти не притрагивался к еде, погруженный в напряженные раздумья, зато от пития, можно сказать, не отрывался. Я не стал его отвлекать, полагая, что нужно прежде всего выказать уважение мастерству повара и только потом возвращаться к беседе. Натти тоже сосредоточенно молчал, спешно уничтожая свою порцию яств, а когда опустошил миски и кружки, откланялся, шепнув мне на ухо, что идет спать, и на дворе, над которым небо становилось все темнее и темнее, остались только два человека.

Вряд ли рыжий так уж хотел закрыть глаза и предаться сну. Скорее, сбежал, предвидя обычное для всех подобных посиделок развитие событий — нудную беседу, составленную в большинстве своем из продолжительных фраз человека, изголодавшегося по общению. А мне надвигавшееся неторопливое действо было вполне привычно, еще со времен Атьена Ирриги и его пожилых соратников по чиновным делам.

Даже больше: разглагольствования стариков я ценил намного дороже, чем упрямое молчание юнцов. Пусть я отдавал себе отчет в том, что услышу только часть правды, причем отраженной в кривом зеркале, для вхождения в обстоятельства годилось все, даже наглая ложь, лишь бы она прозвучала и долетела до моих ушей. А входить было необходимо, потому что к цели нашего путешествия мы пока не приблизились ни на шаг.

— Простите мне мою рассеянность, эррете, — наконец нарушил тишину хозяин дома. — Принесенные вами известия оказались настолько скорбными, что я поневоле забыл о своих обязанностях перед гостями.

Да, скорбь я заметил. Крохотную такую. Мимолетную.

— Но вас больше обеспокоило второе, верно? Не смерть эрриты, а появление демона. Почему? Разве он опасен, особенно сейчас, когда пойман и обезврежен?

— Опасны не демоны. Опасны люди. Но я вижу, вы все равно не понимаете, о чем идет речь? Извольте, объясню. Правда, рассказ будет долгий, а вино… Почти закончилось. Эй, Тиго! Тащи еще один кувшин, бездельник!

— Вам бы хватит уже… — попробовал возразить слуга, но старик остался непреклонен:

— Вина! Оно нам понадобится. Лучше него ничто не промывает мозги.

Кувшин хоть и с многозначительной задержкой, но был водружен на стол, и хозяин дома собственноручно наполнил кружки. Причем не оставив места для воды.

— Попробуйте чистого, эррете. Оно тяжело пойдет, знаю, но того стоит.

Я послушался и поднес кружку ко рту. Правда, памятуя о том, что выпивкой одинаково рьяно норовят угостить и друзья, и враги, глотнул совсем немного, так, пролил пару капель на кончик языка. Густое, маслянистое, с резким горьковатым вкусом, вино и впрямь долго не желало проваливаться в горло, но, когда все же проскользнуло внутрь, мгновенно проложило огненную дорожку через все тело. К самым ногам.

Свою кружку старик опорожнил чуть ли не одним глотком, и выпитое заметно взбодрило радушного хозяина. По крайней мере, глаза стали смотреть намного яснее, чем прежде, и их выражение заставило меня еще внимательнее прислушиваться к каждому следующему произнесенному слову.

— Семья Кавалено прибыла сюда почти сразу же, как Катрала вошла в границы Дарствия. А впрочем, многие в то время приехали. Богатые люди, особенно по сравнению с теми, кто тогда здесь жил. Щедрые люди. Они научили других выращивать винные ягоды, самые сладкие на юге. Выкопали колодцы. Отстроили дома. Создали этот город из степной пустоты. Создали для нас, живших здесь испокон веков, но не видевших прежде ничего подобного. И мы отплатили им любовью. А любовь слепа, как водится. И ей было плевать на то, что людского в хозяевах новорожденного города оказалось намного меньше, чем полагается… — Он остановил свой рассказ, чтобы подлить себе в кружку еще вина, а заодно спросить: — Вы встречались когда-нибудь с демоном, эррете? Да, я вижу, как вы молоды, и все же… Так встречались?

Я кивнул. Но старик, вместо того чтобы удовольствоваться безмолвным ответом, спросил снова:

— И что вы почувствовали в тот миг? Только не лгите!

И не собирался. Но понравится ли ему моя правда?

— Страх.

— Да, страх… — Хозяин дома сжал кружку в сухих, словно вяленых ладонях. — Он приходит ко многим. Может быть, ко всем. Но кто-то справляется со своим страхом, а кто-то становится его рабом. А еще страх богат на выдумку. И добро бы только помогал воображению измыслить страшнейшие последствия того или иного шага, так еще и вмешивается туда, куда ему дорога должна быть заказана. Страх ведь очень умело порождает в человеке желания. Иногда благородные, иногда омерзительные, но обязательно сильные. А что может быть сильнее желания выжить? Только желание умертвить.

— Значит, Катралу построили демоны?

— О нет, если бы! — с искренним сожалением возразил старик. — Строили как раз люди. Но поначалу они слушали тех, кто мудрее, а потом… Потом настал черед сильных.

Неудивительно. Так обычно и бывает. Повсюду. И демоны тут ни при чем. Просто со временем любой человек набирается опыта. Это по молодости можно робеть перед чужими сединами, а когда сам обзаводишься плешью, начинаешь думать иначе. Да и как твой ровесник может вдруг оказаться втрое умнее тебя самого, если жили вы рядом, видели одно и то же, да и кормились чуть ли не за одним столом? Значит, вовсе он не мудрец, а прикидывается. Ловчит. Играет. А вот с силой не поспоришь, особенно когда сам вдруг начинаешь осознавать, что твои руки уже не так тверды, как прежде.

— И кто же оказался сильнее демонов?

— Люди. Они умирали и рождались снова, а демоны… Демоны уходили. Старели, дряхлели и исчезали, возвращаясь туда, откуда появились однажды.

— Так-таки и исчезали? За сегодняшний день один и тот же демон сменил три тела подряд, вовсе никуда не деваясь. Что же мешало тем, основавшим Катралу, остаться в ней… под другой личиной?

Старик приложил кончики пальцев к губам, но не призывая меня понизить голос или вовсе замолчать, а чтобы приглушить собственный смешок:

— Личина, да еще другая… Вот даже вы сразу поняли, что ийани очень трудно извести. Но можно. Ведь если сменного тела не окажется рядом, деться будет некуда.

Приехать на другой конец Дарствия, выстроить собственный город, к тому же населенный благоговеющими перед тобой жителями, и в один прекрасный миг умереть безвозвратно, когда впереди — целая вечность? Звучит глупо. Даже для людей, не говоря уже о демонах.

— Они не позаботились о наследниках?

Старик горестно вздохнул:

— Позаботились, конечно. Но довольно и одной паршивой овцы, чтобы испоганить целое стадо. — Он снова пригубил вино и посмотрел на меня поверх кружки. — Один из ийани оказался недоволен тем путем, который был ему предначертан. И ступил на совсем иную дорогу. А когда прочие демоны поняли, чем им грозит его беспечность, и попытались исправить ошибку… Вот тут-то все и началось! — В глазах старика вспыхнул азарт, приправленный чем-то очень похожим на сожаление. — Он не захотел покориться. Из упрямства, а может, из гордости. Вышел на городскую площадь и предложил любому, кто отважится, примерить на себя могущество демона. Желающие нашлись. Их было много. Так много, что ийани… пошел по рукам, как блудливая девка.