Царь Каменных Врат - Дэвид Геммел Страница 46

— Ты хорошо знаешь историю, Вал.

— Да, Ананаис, не такая уж я глупая.

Прильнув к нему, она осторожно прижала губы к его рту. Он со стоном обхватил ее руками.

Райван не спалось — в душном воздухе висела гроза. Скинув тяжелое одеяло, она встала с постели, накинула на массивное тело шерстяной халат и настежь распахнула окно. Бесполезно: горы не пропускали ни малейшего дуновения.

Ночь была бархатно-черна, летучие мыши шмыгали вокруг башни, скользили между фруктовыми деревьями сада. Барсук, попавший в луч лунного света, взглянул на ее окно и юркнул в траву. Райван вздохнула, завороженная красотой ночи. Какое-то движение привлекло ее взгляд, и она различила воина в белом плаще, преклонившего колени перед розовым кустом. Он встал, и по гибкости она признала Декадо.

Райван отошла от окна, тихо проделала длинный путь по коридорам и спустилась в сад. Декадо, прислонясь к низкой стене, смотрел на озаренные луной горы. Он услышал Райван и обернулся к ней с подобием приветливой улыбки на тонких губах.

— Упиваешься одиночеством? — спросила она.

— Просто думаю.

— Хорошее место для размышлений. Мирное.

— Да.

— Я родилась вон там, — сказала она, указав на восток. — У моего отца была усадебка чуть выше линии лесов — скот и горные лошадки. Хорошая была жизнь.

— Нам не удержать этих мест, Райван.

— Я знаю. Когда время настанет, мы уйдем выше, за узкие перевалы.

Он кивнул.

— Я не думаю, что Тенака вернется.

— Погоди списывать его со счетов, Декадо. Он человек хитроумный.

— Кому об этом и знать, как не мне — я шесть лет служил у него под началом.

— Он тебе нравится?

Внезапная улыбка омолодила лицо Декадо.

— Еще бы. Ближе друга у меня не было.

— А как же твои воины, твои Тридцать?

— О чем ты? — насторожился он.

— Разве они тебе не друзья?

— Нет.

— Почему же они тогда следуют за тобой?

— Кто их знает? Они мечтают об одном: умереть. Это выше моего понимания. Расскажи мне о своей усадьбе — ты была счастлива там?

— Да. Хороший муж, славные дети, плодородная земля под высоким небом — чего еще может желать женщина в промежутке между рождением и смертью.

— Ты любила своего мужа?

— Это еще что за вопрос? — вскинулась она.

— Я не хотел тебя обидеть. Но ты ни разу не назвала его по имени.

— Это вовсе не значит, что я его не любила. Все как раз наоборот. Когда я произношу его имя, то сразу вспоминаю о том, что потеряла. Я ношу его образ в сердце — понимаешь?

— Да.

— Почему ты до сих пор не женился?

— Никогда не испытывал желания разделить свою жизнь с женщиной. Мне неуютно с людьми, если они не соблюдают моих условий.

— Тогда ты правильно сделал, что не женился.

— Ты думаешь?

— Да. Знаешь, ты очень похож на своих монахов. Всем вам не хватает чего-то — вы ужасно грустны и очень одиноки. Неудивительно, что вы собрались вместе! Мы не такие — мы делим свою жизнь с другими, мы шутим и рассказываем байки, вместе смеемся и вместе плачем. Мы день за днем утешаем друг друга, как можем, и это помогает нам жить. Но таким, как вы, этого не дано, и вы можете предложить в дар только свою жизнь — и свою смерть.

— Не так все просто, Райван.

— Жизнь вообще штука непростая. Но я-то простая горянка и рисую все таким, как вижу.

— Ну, уж тебя-то простушкой не назовешь! Но предположим, что ты права. Думаешь, Тенака, или Ананаис, или я сам хотели стать такими, как мы есть? У моего деда была собака. Он хотел, чтобы она возненавидела надиров, и нанял одного старого кочевника, чтобы тот каждую ночь приходил к нему во двор и бил щенка прутом. В итоге пес возненавидел и этого старика, и прочих косоглазых. Можно ли винить его за это? Тенака-хан вырос в ненависти — и если не ожесточился сердцем, то отсутствие любви все же оставило на нем свой след. Он купил себе жену и излил на нее все свои чувства. Она умерла, и он остался ни с чем.

Ананаис? Стоит только посмотреть на него, чтобы понять, как он страдает. Но это не вся правда о нем. Его отец умер безумным — он лишился разума и убил мать Ананаиса на глазах сына. А еще прежде отец спал с сестрой Ани... и она умерла в родах.

Моя же история еще печальней. Так что избавь меня от своих горских прописей, Райван. Если бы мы выросли на склонах твоих гор, то стали бы, без сомнения, гораздо лучше.

Райван улыбнулась и взглянула на него, опершись на ограду.

— Глупый мальчишка! Я же не сказала, что вы плохие. Вы лучшие из людей, и я люблю вас, всех троих. Ты ничуть не похож на собаку своего деда, Декадо, — ты человек. А человек способен победить то, с чем вступил в жизнь, как побеждает он искусного противника. Смотри почаще вокруг, и ты увидишь, как люди проявляют свою любовь. Но не будь холодным наблюдателем. Не стой в стороне от жизни — принимай в ней участие. Есть люди, которые охотно полюбят тебя, и не нужно от них отворачиваться.

— Мы такие, какие есть, — не требуй от нас большего. Я рубака, Ананаис воин, Тенака несравненный полководец. Такими нас сделала жизнь — такими мы тебе и нужны.

— Возможно. Но вы могли бы добиться еще большего.

— Теперь не время пробовать. Пойдем, я провожу тебя в твои комнаты.

Муха сидел на широкой кровати, уставившись на закрытую дверь. Тенака ушел, но Муха до сих пор видел перед собой высокого надира и слышал его тихий властный голос.

Комедия, да и только — Муха угодил в ловушку, запутался в геройской паутине.

Взять Дрос-Дельнох?

Ананаис сумел бы — он атаковал бы крепость в одиночку, круша всех и вся сверкающим на утреннем солнце серебряным мечом. Тенака придумал бы какой-нибудь хитрый план с куском бечевки и тремя камешками. О таких-то и создаются легенды — боги посылают их в мир, чтобы они вдохновляли поэтов.

При чем тут он, Муха?

Он подошел к большому зеркалу у окна. На него смотрел высокий молодой человек с темными до плеч волосами под черной кожаной повязкой. Глаза яркие и умные, подбородок твердый, как у настоящего героя. Камзол из оленьей кожи сидит как влитой, и широкий пояс подчеркивает стройную талию. На левом боку висит кинжал. Штаны из самой мягкой темной кожи и сапоги до бедер по моде Легиона. Муха вложил свой меч в кожаные ножны и привесил к поясу.

— Дурачина! — сказало ему отражение. — Сидел бы лучше дома.

Муха пытался объяснить Тенаке, что не годится для этого дела, но тот только ласково улыбался и ничего не слушал.