Грозный змей - Майлз Кэмерон Страница 47

Парень рывком поднял ее, обнял за талию и попытался зарыться лицом в шею.

Она поднялась на цыпочки, положив ладони ему на руки, как учил всех девиц в замке солдатский наставник, вывернулась из захвата и треснула его корзиной. Правой рукой она вытащила из прически свой крошечный нож.

Бланш ударила в протянутую ладонь, и нож проткнул ее насквозь, выйдя с другой стороны. Хлынула кровь, и мужчина попятился.

– Я тебя прикончу, сука! – завопил он, глядя на руку.

Южанин попытался схватить ее. С отчаянным криком она развернулась и врезала ему коленом по яйцам с такой силой, что он завизжал, как котенок, но все же ударил ее в ответ, чуть не сбив с ног. Она резанула его ножом по лицу и попятилась в переулок.

Она прошла три шага. Кажется, это был тупик, она молилась, пытаясь придумать что-то, а потом увидела ноги мертвеца, труп… скоро она она сама станет трупом. Странно, что на мертвеце сапоги с изогнутыми носками, как на мавре.

Она повертела в руках свой крошечный нож. Слегка порезала запястье. Смертный грех. Вечность в аду.

Вот бы ей повезло чуть больше… но тупик оказался глухим.

Теперь мужчины играли с ней. Они знали, что ей никуда не деться, и ржали. Тот, у которого текла кровь, утверждал, что заслужил право быть первым.

Она оглянулась в поисках оружия.

– Смотри-ка, она еще и кусается, – рассмеялся альбанец.

В руке он сжимал большой кинжал… которым ударил в бок проходившего мимо южанина. Отступил, чтобы не измараться в хлынувшей крови. Южанин умер очень удивленный, и оруженосец расхохотался. Посмотрел на Бланш.

– Иди сюда, шлюшка. Получи то, что тебе причитается. Если я испачкаюсь, выволакивая тебя оттуда, я отрежу тебе нос после того, как трахну. – Он улыбнулся и поднял руку.

Она шарахнулась прочь.

– Последний шанс, – предупредил он.

Переулок утыкался в четыре лачуги, стоявшие вплотную друг к другу. Две из них даже делили одну деревянную крышу. Бланш видела дыру на высоте своего роста. Запах мочи подсказал ей, что туда часто заходят люди и животные… особенно во время дождя. Но для нее было слишком высоко.

Она заплакала.

– Тупая шлюха, – сказал один из них.

– Четверо мужчин на одну девушку, – сказала она. – Трусы.

Он пожал плечами и двинулся к ней, держа перед собой нож. Видимо, оценил, на что она способна.

Она решила дать ему себя убить и напала.

Он легко поднырнул ей под руку и сломал правое запястье. Ее хорошенький ножичек упал в лужу мочи.

Он ударил ее коленом в живот так сильно, что ее вырвало. Она рухнула на колени.

– Ну, – ухмыльнулся он, – думаю, я заслужил право быть первым. Я…

Она не поняла, что случилось, потому что смотрела в землю, но в переулке вдруг возник огромный, черный как ночь мужчина в заморских одеждах.

Он выскочил из щели у нее над головой. Тот труп… был не трупом. Это она понять сумела.

– Ты кто, мать твою? – опешил оруженосец. Отступил на шаг и потянулся к мечу.

Мавр возвышался над ними, слегка расставив ноги. На боку у него висела кривая сабля в ножнах.

Ее преследователи закричали.

Бланш вытащила изо рта испачканную рвотой прядь волос и задумалась.

Оруженосец двинулся вперед, замахиваясь, и чернокожий выхватил саблю и ударил. Короткое слитное движение, поворот бедер – и меч оруженосца упал на землю вместе со сжимающей его рукой.

Оруженосец заорал так, как будто из него душу вынимали, и упал на колени рядом с Бланш. Кровь хлынула струей.

Он как будто не понимал, что случилось. Нащупал левой рукой правую, потянул ее к себе.

Чернокожий коротко взмахнул саблей, и самый кончик ее прошелся по глазам и переносице раненого. Тот умер мгновенно. Чернокожий сделал это почти без усилий. Парень упал лицом вниз.

Мавр шагнул вперед. Бланш уже нашла свой ножичек. Он был весь в грязи, как и ее одежда и она сама. Правое запястье сломано или вывихнуто. Заживет. Она прижалась спиной к грязной стене и попыталась встать.

Содержимое корзинки не выпало. Она кинула туда же нож и взялась за ручку левой рукой. Она ничего не соображала. Ей нужен был нож.

Чернокожий не был демоном. Это оказался неверный. Бланш видела таких несколько раз. Вообще черных людей она встречала. Королевского зеленщика Джо Грина, например. Или Майлза Грейторна, черного как смоль гвардейца. Но у этого кожа отливала синевой, и он был выше и стройнее других чернокожих.

И держался очень спокойно. Теперь он стоял у входа в переулок совершенно неподвижно. Сабля, казавшаяся крошечной в его руках, торчала из-за спины, как хвост.

Он смотрел на галлейцев. Они колебались, а вот язычник – нет.

Один из оруженосцев замешкался, и мавр наклонился, коротко взмахнул саблей, и опять полилась кровь.

– Позовите стражу! – завопил раненый.

Неверный встал в другую стойку, опустив саблю перед собой и нацелив ее на галлейцев. Самый крупный из них выхватил меч и напал.

Чернокожий взмахнул саблей. И еще раз.

Галлеец рухнул, как подрубленный, а сабля язычника довершила движение, добив раненого.

Теперь в переулке лежало пять трупов, включая южанина.

Галлейцы и их друзья попятились.

– Ты этого не сделаешь, – повторял один из них.

Другой завопил, призывая стражу.

Бланш снова начала соображать. Пусть этот человек и черный, и одет как язычник, но все же он спас ей больше, чем жизнь. А стража наверняка займет сторону хорошо одетых мужчин, а не служанки и иностранца. Если только им не повезет и не появится кто-то знакомый, например Эдвард.

Очень осторожно – он был опасен, а его спокойствие пугало не меньше цвета его кожи – она подошла ближе. Заговорила с ним, как с лошадью, уверенная, что он не знает нормального языка.

– Если вы пойдете со мной… просто пойдете… я не причиню вам вреда… просто пойду рядом… добрый сэр… идемте за мной…

Она прошла у него за спиной, в пределах досягаемости его жуткой сабли. Колени у нее подгибались, руки дрожали, а в запястье пульсировала боль, но она не позволила слабости взять над собой верх.

Он наклонил голову, как норовистая лошадь. Заметил Бланш. Она вышла из переулка, переступила через труп и услышала шаги.

– Пойдем! – сказала она.

Вдалеке кто-то орал: «Стража!»

– Пойдем! – закричала она.

Он не шевельнулся. Бланш отвернулась. Она хотя бы попыталась. Под холмом был Чипсайд – и безопасность.

– Пойдем, – позвала она. Протянула руку – раненую, окровавленную руку, которая уже опухала.