Селеста - Роман Артемьев Страница 47

— Не думаю, что он силен — принялась размышлять вслух Селеста. — Вспомни нашего бывшего вождя: малейшее… малейшее колдовство тяжело ему давалось.

— Может, перерождение слишком изменило его.

— Вряд ли. Он, образно говоря, к своему хозяину после смерти приблизился, связь должна была укрепиться.

— В любом случае — не сдавалась Медея — слуга Иллиара не станет помогать упырю.

— Пока не попробуешь, не узнаешь. Ласкаш говорит, этот мужик, с которым он разговаривал, Пойр, не производит впечатления фанатика. Авось повезет, и остальные такие же?

— А если не получится?

— Заставим. Подержим на цепи в укромном уголке, жрец и разговорится.

— Он будет проклинать тебя до смерти!

Селеста пристально посмотрела на подругу. Медея сидела, нервно перебирая густые волосы, взгляд ее блуждал, останавливаясь на чем угодно, только не на лице маленькой упырицы. Что-то с ней неладное творилось. Стоило разговору зайти о встрече с магами, как она превратилась из красивой, уверенной в себе женщины в трясущуюся от страха истеричку. Вон, как голос повысился, от боли хочется уши руками прикрыть.

— Что случилось, Медея?

Молчание, только плечи поникли. Селеста вздохнула (опять эти женские эмоции) и пересела поближе, обняла упорно глядящую в сторону красавицу за талию:

— Ну что, что случилось?

— Ты ведь хочешь вернуться, так? — прошептала Медея. — Вернуться в свой мир?

— Хочу — не стал отрицать очевидного Андрей. — Меня здесь убить могут в любую минуту.

— Я боюсь одной остаться. Мне страшно.

Селеста уже задумывалась о судьбе подруги. Бросать Медею на произвол судьбы было стыдно — при всей своей силе, опыте и умениях бывшая певица и дворянка оставалась существом домашним. Нет, безусловно, она могла проявить жестокость, могла драться и убивать, умела выживать, когда это необходимо, но не чувствовалось в ней звериной готовности вцепиться врагу в глотку и так сдохнуть. Учитывая, с какими клиентами приходится постоянно иметь дело, без таковой внутренней уверенности упырица из категории игроков мигом перейдет в разряд фигур. А фигурами, даже самыми ценными, при необходимости жертвуют.

— Глупая — провела Селеста рукой по роскошной гриве волос. — Даже если и осталось где-то существо, маг, способный вернуть мою душу обратно, его поиски займут не один год и не два. И не десять. Если Карлон прав и восставшие бессмертны, то шанс вернуться есть, но в противном случае… Разве что какие-нибудь боги вмешаются.

— Тогда зачем искать?

— Ну, чудеса все-таки случаются — пожала худенькими плечиками упырица. Она не лгала, не пыталась утешить, говорила, как думала. Пора перестать закрывать глаза на горькую правду. — Кроме того, я ведь не только на магов нацелена. Сравни, как мы жили в монастыре, и как сейчас устроились.

Медея слегка успокоилась, потом снова помрачнела:

— Скажи, если тебе прямо сейчас выпадет шанс вернуться? Завтра поймаем предводителя и он знает нужный ритуал? Ты уйдешь?

Селеста мученически закатила глаза. «Мы в ответе за тех, кого приручили».

— Нет, сначала тебя пристрою. Найду нормального упыря и выдам замуж.

— Не смейся!

— Тогда не задавай глупых вопросов.

Слегка успокоив Медею (та призналась, что терзалась боязнью остаться одной давно. Сегодня ее просто «прорвало», подействовало столкновение со странными силами слуг Повелителя Света) Селеста продолжила обкатывать идею поспрашивать предводителя сектантов. Но зарубку в памяти сделала. Действительно, почему бы не пообщаться с другими восставшими, не поискать среди них кого-то вменяемого?

Среди встреченных собратьев нормальных почти не попадалось, все-таки перерождение сильно влияло на психику. Те же, кто продолжал мыслить трезво, предпочитали держаться настороженно и отстраненно. Как и сами девушки — из опаски напороться на второго Карлона. Поэтому они стремились свести контакты с незнакомыми восставшими к минимуму, держась при встрече настороже и стараясь не залезать на чужую территорию.

Возможно, стоит изменить сложившейся привычке. Еще один помощник не помешает, как говорится, гуртом и батьку бить легче.

Нет, все-таки надо поговорить с предводителем. Вопрос в том, как это сделать? Ласкаш не знает его имени или облика и не сумеет узнать, мальчишка еще маловат для подобных поручений. Действовать через Святейшего означает привлечь ненужное внимание. Толстяк, при всех его недостатках, умен и сообразителен, он обязательно захочет узнать, чем глава обычной секты заинтересовал упырицу. Уж что-что, а спрашивать и добиваться ответов Факасий умеет, сведения он получит быстро, и что тогда? Нет, рисковать нельзя.

Остается Рихард. Какие-то связи в городе у него есть, ведь проворачивал же он дела и до знакомства с Селестой, причем часто общался со стражниками. Значит, выяснить, чем занимаются молельщики, сможет. Хотя бы путем банального подкупа местных полицейских, данные индивиды всегда готовы поделиться информацией за соответствующее вознаграждение. Вот только стоит ли привлекать бандита? Он, в своем роде, тоже зверек клыкастый, только размерами поменьше Святейшего будет.

Андрей так и не определился относительно Рихарда, решив для начала попробовать действовать самому. Имена некоторых «светопоклонников» у него были, вдруг удастся выйти на нужного человека через них. Зато после долгого спора с Медеей наметили, чем заняться в ближайшее время.

За границами порта у девушек оставалось много вещей. Книги, небольшой склад с консервами, высоко ценимыми людьми, тайники с награбленной одеждой и броней. Девушки до сей поры продавали только оружие и другие часто встречающиеся предметы, остальное откладывая на черный день. Кроме того, торговля броней — занятие опасное. Мечей, ножей, различного рода копий, самострелов, луков существовало довольно много и вероятность, что оружие случайно узнают прежние владельцы, считалась низкой. Доспехи относились к иной категории товара. Бронежилетов или шлемов, схожих с привычной Андрею амуницией, в этом мире не существовало. Издержки магического пути развития. Защитные функции прежде выполняли амулеты, естественно, переставшие действовать после Катастрофы и годные теперь служить разве что украшениями. Поэтому вся броня, существовавшая в городе, четко делилась на две категории: украденные из музеев и особняков аристократии древние доспехи или изготовленные местными умельцами новоделы. И то, и то выглядело просто потрясающе (в плохом смысле), но ценилось местными очень высоко. За ржавую кирасу давали двадцать диниров, например, в то время как меч хорошего качества стоил всего десять.

Упырицы полагали переселение законченным, значит, тайники постепенно следует очищать от вещей. Что-то продать Святейшему, что-то просто сложить в укромном месте с расчетом на будущее. Заодно можно выяснить, насколько хорошо идут дела у Рихарда.

Расспросить его, о чем чинуши шепчутся.