Постапокалипсис, в котором я живу - Алла Грин Страница 47

Направив ствол на Марка, старик захрипел:

–Ты сломал мой забор, Кассель. Я убью тебя, за то, что ты его сломал!

Марк ухмыльнулся. Старик перезарядил ружье. Через считанные секунды Марк фыркнул.

Сквозь парализовавший ее страх, в голову Евы не пробрались спасительные мысли – о знакомом Марка, который жил на ферме. Ева даже не догадалась, что они добрались до той самой фермы. Она знала одно: человек не совсем был рад их видеть.

Марк помог Еве встать, спрятал пистолет за пояс и не останавливаясь, вел вперед, не оставляя ей шанса упираться.

–Я починю твой забор, Конрад,– сказал он, почти не разжимая челюсть.

–Еще ты выпустил моих зверей,– продолжал старик. Ружье все так же было направлено вперед.– Ты наглая свинья, Кассель. Я пристрелю тебя прямо сейчас!

Подойдя к поваленным металлическим листам, Марк остановился. Он вздохнул, словно скучая.

–Значит, поставишь на место мой забор, наглая ты свинья?– спросил старик у Марка.

–Я починю твой забор,– ответил Марк.– Впусти нас в дом, Конрад. Здесь может быть не безопасно.

Старик спросил снова:

–Починишь сегодня?

Марк кивнул, и, после этого старик опустил ружье. Марк перевел черные глаза на Еву. Захваченная мелким ознобом, она перешагнула металлические листы, наконец, очутившись в границе фермы.

Старик манил за собой ладонью и брел прочь от забора. Но Марк медлил. Чтобы хоть как-то на время закрыть дыру от того, что могло последовать за ними, он решил приставить к просвету куски вырванного металла. Через несколько минут он настиг Конрада.

Дом был пуст: кроме Конрада, здесь никого не было. Старик жил один на ферме. Хозяин плотно запер за ними входную дверь.

Ева замерла в пороге комнаты. Деревянная доска под ее ногами издала тихий скрип, и она вздрогнула и вжалась в стену.

Контроль над собственным телом пока что не возвращался – ее вдохи были поверхностными и редкими. Она точно не знала, дышит ли в этот момент. Она лишь молча смотрела на Марка и прокручивала в голове момент, когда он ее вытащил из машины. И поочередно ощущала волны страха и облегчения.

Марк первым делом устремился на кухню. Было видно, что он хорошо знает эти комнаты и что ему привычно находиться здесь. Он осмотрел настенные шкафчики, и нашел стеклянную бутылку с темно-коричневой жидкостью на дне. Сбросив шубу, он попытался добыть свежее кухонное полотенце.

Все вещи Марка, вместе с лекарствами и с вещами Евы, остались в той машине в лесу, и поэтому он дезинфицировал раны алкоголем. Ева обратила рассеявшееся внимание на то, что руки Марка были испачканы кровью; покрыты множеством ссадин и имели несколько глубоких порезов. В мыслях вспыхнул образ острых металлических листов, которые Марк оторвал от забора, прежде, чем вернуться за ней в лес. Она посмотрела на свою ладонь, за которую он недавно ее держал, и увидела кровь на своей коже. Зародилось едва осознаваемое чувство вины. А затем перед глазами снова вспыхнуло мертвое тело преввира, упавшее к ее ногам. И красный шарф, грубо сорванный с ее шеи и летящий на снег…

Она выбралась из этого воспоминания, только когда, очутившись рядом, Марк сказал:

–Подними голову выше.

Ее щеки коснулось смоченное спиртом полотенце, и, ссадина защипала. Ева вспомнила недавний удар. Она показала Марку место на руке, где была содрана кожа.

Ева не понимала, была ли пропитана кухня ароматом запеченной свинины, но она стояла на столе. Там же была разваренная картошка, зажарка и молоко. А рядом покоилось ружье Конрада, готовое в любой момент защитить хозяина. Марк тоже далеко не прятал пистолет, положив его рядом со своей тарелкой. Пистолет Евы лежал на коленях.

Ощущая странный будоражащий жар, Ева молчала и желала не вслушиваться в разговор между стариком и Марком, но не имела возможности остановить их голоса. Несколько раз она замечала на себе долгий тяжелый взгляд последнего. У нее перед глазами стоял образ Марка в машине: она начала вспоминать его громкий злой голос, заставляющий ее уйти, и то, что какая-то пелена отделяла ее от действительности в тот момент. Она не понимала, что на самом деле с ней произошло. Что именно вызвало такое оцепенение.

Слушая Марка, старик гневался. В итоге, когда Марк закончил, Конрад весь пылал от злости.

–Будь я не так стар, я бы их всех передушил!

–Полагаю, они давно мертвы, Конрад,– глухим голосом сказал Марк, а потом спросил:– Они все еще суются за забор?

–Раньше бывало,– ответил старик,– но сейчас их мало и они боятся. Скорее всего, это были последние.

Конрад повернулся к Еве и, как будто она его слушала, рассказал, как на ферму постоянно нападали несколько лет назад, чтобы похитить запасы из амбаров, и рассказал, как ему пришло в голову поселить в амбарах преввиров. И как воры, которые рассчитывая поживиться запасами, вскрывая амбары, натыкались на собственную смерть. Еще он рассказал, как прошлой весной в одном из амбаров появился на свет рожденный и как Конрад чудом успел пристрелить его из ружья с крыши, когда тот развалил амбар. Он объяснил, как отличить самку давно обращенного преввира от самца, чтобы случайно не поселить их вместе в один амбар и чтобы в дальнейшем не появлялись рожденные.

–А зверей моих вернешь?– спросил старик у Марка.

–Черта с два,– бросил Марк.– Я не стану этого делать.

Старик неразборчиво заворчал.

После обеда Марк Кассель вышел на крыльцо, закурил и недолго поговорил с Конрадом, вышагнувшим за ним. Ева осталась на кухне. Ощутив себя в уединении, не в силах себя больше сдерживать, она оперлась локтями о стол, взялась за голову и хотела разрыдаться – но у нее не вышло. Смутная пелена ушла, и вместо нее на Еву обрушилось ясное осознание того, что на самом деле произошло – сегодня Марк Кассель избавил ее от повода утонуть в слезах.

После того, как Марк с Конрадом закончили, Марк прошелся по ферме, сходил к распахнутому амбару, к дыре, зияющей в заборе, и послушал, как звучит лес. В это время Ева с тревогой наблюдала за ним из окна.

Убедившись, что воя не слышно, он решил переждать непогоду. До сих пор настырно мел снег, и, отправляться сейчас в лес за машиной, которую они с Евой бросили, было бесполезно, и возможно, опасно. Чинить дыру – тоже.

Марк отправился в спальню. Ева столкнулась с ним лицом к лицу в дверном проеме и ощутила резкий, уже знакомый запах табака. И странное непривычное желание, чтобы он не оставлял ее в одиночестве.

Ева молчаливо заглянула в его карие глаза и, несмотря на то, что сегодня она видела что-то более ужасающее, чем его взгляд, она все равно пошатнулась.

Прикрыв за собой дверь, Марк ушел спать. Конрад уже давно находился на улице, занимаясь козами, и Ева осталась наедине с собой. День, наконец-то, застыл. То, что произошло в лесу – отделилось жирной чертой и закончилось.