Тамплиеры. Книга 2. След варана - Варвара Болондаева Страница 47

— Но как? В отличие от других Орденов — Тампль — проверенная в боях сила. Они все время воюют. Простите, Ваше Величество, но даже Ваши войска не в состоянии противостоять им.

— Здесь нужна тактика и холодный расчет, — юридическое образование позволяло Ногаре тщательно просчитывать ходы. — Важна молниеносность. По всей Франции нужно арестовать их в один день, тогда они не успеют взяться за мечи. А главное — не успеют спрятать свои деньги. Обвинить их в ереси проще всего и тогда они не найдут поддержки в народе. Нужно поддерживать слухи и исподтишка настраивать простых людей против «страшных таинственных тамплиеров», которые по утрам пьют кровь детей, а по ночам справляют черную мессу. Ваше Величество, распорядитесь выделить господину Рено де Руа средства для подкупа менестрелей. Такие пройдохи, как пьяница поэт Годфруа за один экю оболгут собственную мать и, будут молчать до гроба.

— Обвинить в ереси — это да, тем более, слишком много вокруг Ордена слухов. Слышал, они хоронят своих братьев вниз лицом — обнаружилось, когда разлилась Сена.

— Это в знак смирения. Так делают не только они, но и монахи-цистерианцы. А слухи о том, что при инициации они плюют на распятия — намекают на тягчайший грех, — сразу же подлил масла в огонь Великий Инквизитор. — Еще говорят, что многие из них мерзкие содомиты.

Почему-то именно мысли о содомии не давали покоя французским монахам-доминиканцам. Содомитов они отыскивали так же рьяно, как колдунов и еретиков и предавали изощренным пыткам.

— Хорошо, — подытожил король. — Ваше преосвященство, отец Гийом, помогите Ногаре с процессом о ереси. Лучше будет, чтобы инициатива исходила не от вас, а от какого-нибудь очевидца. Ваша светлость, сеньор Ногаре, вы должны заручиться согласием понтифика. Отправляйтесь в Авиньон. Ведь никто лучше вас не умеет обращаться с папой. Господин королевский казначей покроет расходы.

Все услужливо хмыкнули, оценивая юмор государя. Избиение несчастного папы Бонифация принесло Ногаре большую известность. Его стали бояться. Беспринципный человек, поправший ногой высшую власть, был невероятно опасен.

— Затем я подпишу и разошлю приказ, и одновременно, за один день мы свернем хребет Жаку де Моле.

— А как быть с отделениями Тампля в других государствах? Англия, Испания, Кипр…

— Вот для этого я и поеду к понтифику и смогу убедить его, — с пугающей уверенностью произнес Ногаре. — Нам нужна булла о ликвидации всего Ордена тамплиеров — во всех государствах. Признание еретиками и всеобщий арест. Короли вынуждены будут подчиниться, даже если они обязаны Тамплю своей короной. Как Ваш зять Эдуард. Иначе они прослывут покровителями еретиков.

От разноцветных глаз Ногаре веяло холодом. И — никаких эмоций. Взгляд змеи. На восковом лице не дрогнул ни один мускул. О тысячах тамплиеров канцлер говорил так, будто за этим словом не стояли живые люди. Словно они были не дороже тех кирпичей, что сейчас каменщики укладывала в дворцовый фундамент. Филипп подумал, что канцлер похож на прирученного льва, который хоть и делает сильным своего владельца, но в любой момент может обернуть против него клыки. К счастью, пока Ногаре верно служил короне.

В резиденцию понтифика в Авиньоне Гийом Ногаре прибыл весной. Папа Климент Пятый, бывший не так давно Бертраном де Го, архиепископом Бордоским, боялся канцлера больше черта. На это были причины. Пощечина, данная Бонифацию VIII, указывала на полную безнаказанность Хранителя королевской печати. Более того, Климент V свято верил в то, что Ногаре не просто ударил, а убил несчастного старика. А короткое правление избранного позже Бенедикта XI и вовсе вселяло ужас. Новый папа собирался официально отлучить Ногаре от церкви, но не успел — при загадочных обстоятельствах умер. Надо ли говорить, что за этим должны были стоять Филипп Красивый и сам Ногаре. А после Филипп со всем цинизмом подкупил выборы следующего католического главы. Им стал нынешний папа.

— Итак, я изложил Вам суть дела, — глаза канцлера, один зеленоватый, другой — голубой, не мигая, как глаза языческого идола, сверлили понтифика. Как на грех, именно такие глаза были у любимого котика, привезенного Климентом Пятым с собой в Авиньон.

Папа пытался сопротивляться, но вяло. Лучше бы его сейчас посадили на раскаленную плиту. Затравленный и униженный, он изо всех сил пытался сохранять достоинство в присутствии Ногаре. Что, впрочем, плохо ему удавалось. Понтифик полностью осознавал свою роль марионетки в пальцах французского короля. А Ногаре был цепным псом, хранившим королевский порядок.

— Конечно, ваши доводы выглядят довольно весомо. Но… Великий Магистр… Я уважаю и ценю Жака де Моле и не могу поверить, что он впал в ересь. Я не могу действовать без доказательств. Пусть Святая Инквизиция проведет расследование досконально. Я подумаю, надо все изучить. Без этого нельзя издавать буллу. Мне нужны протоколы допросов, признания свидетелей, показание рыцарей братства. Тогда я смогу что-то сказать.

— Так вы даете добро? Я начинаю. Ваше святейшество, не соблаговолите ли вы данной свыше властью направить мои стопы в нужном направлении?

Понтифик слабо кивнул:

— Доминиканский монастырь в Нарбонне. Его братия ревностно пасет стадо Христово и хранит его чистоту. Там добиваются признаний особенно ценных. Отвезете мое письмо архиепископу Нарбонны Жилю Эйслену, он сейчас там. Думаю, он быстро поможет найти подходящее дело. Вы бы могли допросить братьев, изгнанных из Ордена за проступки. Думаю, они смогут много сказать.

— Вот и отлично! Еще мне нужен залог, что допрос тамплиеров не вызовет скандал. Ведь обычному суду они не подвластны. Без вашего ведома я не могу пойти на столь дерзкий шаг. Ваше святейшество, благословите, — Ногаре с притворным смирением опустился перед понтификом на колено.

Дрожащей рукой папа коснулся его волос:

— Идите, сын мой. Я дам вам письмо. И да направит вас Господь Бог на правильные стези.

Большего издевательства нельзя было и предположить. Гийом Ногаре прекрасно знал, что тамплиеры не только были правой рукой папы и его надеждой на освобождение, папа сам тайно был одним из них. Власть над этим сломленным, запуганным человеком, формально управлявшим судьбами всей Западной Европы, просто опьяняла Хранителя королевской печати.

Карета, запряженная четверкой серых лошадей, несла Гийома Ногаре по солнечному побережью Тулузы. От Авиньона до Нарбонны около недели пути. С высоких обрывов было видно, как покачиваются на волнах рыбацкие лодки, рыбаки тянут сеть. Крикливые чайки камнем падают вниз, выхватывают мелких рыбешек, и, задрав голову к небу, жадно проглатывают еду. Справа в окошке мелькали веселые деревушки и фермы, стада красно-рыжих коров, бродящие овцы. Веселые босоногие крестьянки ехали на ослах. Поздняя весна, взрыв новой жизни, время, когда душа и тело ненасытно жаждут любви. Даже сухой и сдержанный Хранитель печати изредка щурился и улыбался, глядя на цветущие сады и поля. Но доходил ли свет солнца до темных недр его души, и какие истинные планы вынашивались в ней — никто не знал. Тем более «легковерный, как девственница» король Филипп.