Собака и волк - Пол Андерсон Страница 47

— Изыди, сатана!

Затем опустилась в купель. Это был не прекрасный каменный бассейн, о котором ей доводилось слышать, а большая деревянная бочка. Святая вода, доходившая до талии, некоторое время волновалась, потревоженная ее погружением, а потом успокоилась. Юлия опустила голову. В Исе люди не стеснялись своего тела, но Ис лежит теперь на морском дне.

Гулко загремел голос священника:

— Веруешь ли ты во Всемогущего Господа, Отца нашего?

— Да, — выдохнула она. — О да.

Дьяконица зачерпнула первый ковш воды, подала священнику и направила его руки, чтобы он вылил воду на Юлию. Ей вспомнился ручей, с веселым журчанием падавший в пруд, и скульптура Белисамы.

— Веришь ли ты в Иисуса Христа, Сына Божьего, родившегося от девы и пострадавшего за нас?

— Да.

— Отрекись от всего языческого. Позабудь о нем навсегда.

На голову и на сердце вновь полилась вода искупления.

— Веришь ли ты в Святого Духа, святую Церковь, прощение грехов и воскрешение?

— Да. Прости, Господи, мне грех непонимания. Верую. Пусть вода очистит меня.

Рука подтолкнула ее вперед. Поднялась на ступеньки, вода стекала с тела. Сейчас священник совершит помазание. Дабы соблюсти пристойность, дьяконица обняла ее — небрежно, потому что очень устала, — и помогла одеться. Церковь в качестве подарка выдала ей чистую белую одежду.

Захватив старую одежду, вышла в вестибюль. Ранее ей доводилось бывать здесь, когда из-за закрытой для непосвященных двери доносились невнятные звуки проходившей там службы. Сегодня и она примет участие в таинстве.

Корентин ждал ее.

— Благословляю тебя, дочь моя, — сказал он и осенил ее крестом. Он был похож на статую, выкованную из железа, хотя весь этот день провел на ногах. Тем не менее, когда он быстро зашептал ей на ухо, в словах его она почувствовала горечь.

— После того, как все закончится, ступай домой и проси отца, чтобы и он пришел. Если любишь его, сделай это.

В церкви негде было яблоку упасть. Повсюду горели лампы и свечи. Исходивший от них жар, запахи ладана и разгоряченных тел делал воздух чрезвычайно тяжелым. У Юлии кружилась голова, она чувствовала опьянение. А что-то будет с ней, когда она вкусит Хлеб и Вино?

Гул голосов. В церкви находилась группа христиан со стажем. Они стали легонько обнимать новообращенных и прикасаться к ним губами.

Потом новообращенные стали целоваться друг с другом. Неожиданно Юлия оказалась в объятиях Кэдока. Глаза его сияли. Он прижался губами к ее рту.

— Эй, ну как, достаточно, или еще немного? — спросил язвительный голос по-исански. Пара разомкнула объятия. Рядом с ними стоял Эвирион Балтизи. — Я тоже готов приветствовать сестру — целомудренно, — подчеркнул он. Кэдок покраснел. Взгляд его был далек от доброжелательности. Эвирион посмотрел на него чуть насмешливо. Затем подошла еще одна женщина, а за ней — другая, и толпа отодвинула их друг от друга.

V

До потопа Тера жила в стороне от моря. Держала овец и совершала культовые обряды по желанию немногочисленного населения. Она сразу поняла, что в Аквилоне будет чувствовать себя не на месте. Тера, как и большинство уцелевших жителей Иса, подыскала для себя и своих четверых детей место на ферме. Но, в отличие от прочих, не переехала в Конфлюэнт, а осталась там, где была. Земельная собственность эта принадлежала Друзу: он сам расчистил себе этот лесной участок. Бывший солдат был христианином, но не ортодоксом: он не считал грехом держать у себя язычника. К тому же Тера была хорошим, крепким работником, да и дети ее — два мальчика и две девочки — делали все, чего можно было ожидать от них в их нежном возрасте.

В Пасхальное утро они остались на ферме впятером, если не считать охранника-язычника. Остальные поехали в город на церковную службу и должны были остаться на празднество.

Дети оторвались от игры и, бросившись к ней, закричали, что к ним идет путник. Тера, мирно дремавшая на скамье возле дома, поднялась, обошла стену и посмотрела в южном направлении. Над полями, где в рост пошли зеленые побеги, вздымались снежные вершины гор. Овцы щипали молодую траву. За спиной Теры тысячью оттенков зелени переливалась целина. Защитная стена окружила дом фермера и хозяйственные постройки с толстыми стенами под соломенной крышей. Тера с детьми спала на сеновале. Территорию эту считала своей и защищала угрозами, а однажды — и вилами.

Аквилона было не видно: до него отсюда несколько миль к юго-востоку. От фермы расходились дороги — вернее, тропинки, — протоптанные ногами, копытами, колесами. По одной из них шел сейчас враскачку человек мощного сложения, с черными бородой и волосами, тронутыми сединой. В руке он держал копье, служившее ему посохом. На поясе у него был нож, а на плечах — боевой топор. По его внешнему виду охранник заключил, что это не разбойник, и пропустил человека.

Друз, как и большинство зажиточных галльских землевладельцев, держал собак. Они почувствовали приближение чужака и залились лаем. Огромных злых собак держали взаперти, иначе они растерзали бы незнакомца на куски. Теру, однако, они знали, и замолкли, повинуясь ее команде.

— Маэлох! — узнала она и поспешила к нему навстречу, обеими руками схватила его руку. — Какими судьбами?

— Да так, не сиделось на месте, — ответил моряк. — В этот день для таких, как я, нет пристанища. Ни в Аквилоне, ни в Конфлюэнте. Король тоже оседлал жеребца и подался куда-то.

— Ну, а ты решил навестить друзей? Добро пожаловать. Уверена, хозяин не пожалеет тебе кружку эля.

— Да, пыль в глотке он наверняка промочит. Эй, вы там, — Маэлох улыбнулся детям. Двое старших прижались друг к другу, а младшие спрятались за материнскую юбку. — Да вы наверняка ждете входной платы. Ну а как вы смотрите на это? — Огромная рука опустилась в карман и вынырнула с ворохом конфет.

— Да у тебя ухватки как у богача, — сказала Тера.

Маэлох нахмурился:

— Богач дал бы золото. Может, когда-нибудь и придет такой день.

А в кухне с глиняным полом он сказал, держа в руке кружку:

— У меня к тебе разговор.

— Я уже догадалась, — ответила Тера. — Если ты еще не до конца стоптал ноги, пойдем в лес. Там нас никто не услышит, разве что эльфы.

Он посмотрел на нее внимательно. Она стояла перед ним в штопаном платьишке из грубой материи, босая, но сильная и плотная. Смотрела бесстрашно. Копна выгоревших на солнце волос обрамляла круглое курносое, довольно моложавое лицо. Глаза у нее были маленькие, но ярко-голубые. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она знакома с заклинаниями, привидениями, эльфами и, может быть, даже с древними местными богами.

— Да, — подтвердил он, — хочу тебя кое о чем спросить.

Он осушил кружку. Тера дала распоряжения старшему мальчику, и они отправились.