Олимп - Дэн Симмонс Страница 47

И тут она осознала вторую ошибку. Ветер дул вовсе не в сторону Ахиллеса. Исполнение замысла частично зависело и от чудесных духов Афродиты, но для этого мускулистому идиоту нужно было почуять их. Если только ветер не переменится – или Царица не сократит расстояние до тех пор, пока не окажется буквально над белобрысым ахейцем, – волшебный аромат не подействует.

«Начхать, – подумала Пентесилея, глядя, как подруги мечут копья и выпускают оперённые стрелы. – Пусть Судьбы вершат свою волю, а прочее оставим Аиду! Арес, отец! Будь со мной и защити меня сегодня!»

Она почти ожидала, что покровитель войны появится рядом, а может, и вместе с Афиной и Афродитой, ведь именно их желание царица спешила исполнить. Однако ни бог, ни богини не собирались показываться в последние секунды перед тем, огромные скакуны налетели на стремительно воздетые пики, брошенные копья застучали по быстро поднятым щитам и неудержимые амазонки столкнулись с недвижными аргивянами.

Поначалу казалось, будто удача и боги на стороне воительниц.

Кони-великаны, даже те, что угодили на острия копий, крушили ряды ахейцев. Кое-кто из греков отступил. Другие попросту пали. Амазонки кололи пиками, рубили мечами вокруг Ахиллеса направо и налево.

Любимая помощница Пентесилеи, лучшая лучница своего рода Клония, беспрерывно спускала тетиву, выбирая живые цели за спиной быстроногого. Пелиду оставалось лишь оборачиваться, когда умирал кто-нибудь из его друзей. Ахеец Менипп рухнул с длинной стрелой в горле. Его товарищ Подаркес, бесстрашный отпрыск Ификла и однокровный брат погибшего Протесилая, в ярости рванулся вперёд, целя пикой в бедро наездницы Клонии, однако Бремуза на скаку рассекла оружие пополам и мощным ударом наотмашь разрубила руку врага у локтя.

Боевые сестры царицы Евандра и Термодоя вылетели из сёдел – их огромные кони с грохотом повалились наземь, когда ахейские копья вонзились в сердца этих благородных животных, – но женщины тут же вскочили на ноги, спина к спине, выставив перед собою щиты, сверкающие, как серпы новолунья, и принялись отражать атаки вопящих греков.

Вторая волна увлекла Пентесилею вперёд, и та сама не заметила, как начала пробиваться сквозь ахейские щиты бок о бок с верными подругами – Алкибией, Дермахией и Дерионой, рассекая мечом перекошенные от злости бородатые лица. Пернатая стрела звонко ударила в шлем и отлетела в сторону. Глаза на миг застелил багровый туман.

«Где же Ахиллес?» В пылу битвы царица утратила чувство направления… Да вот же он, в двадцати шагах по правую руку от неё! Мужеубийцу окружали аргивские военачальники – Аяксы, Идоменей, Одиссей, Диомед, Сфенел и Тевкр. Издав оглушительный клич амазонок, Пентесилея вонзила пятки под рёбра боевого коня и устремила его в самую гущу героев.

В ту же секунду толпа неожиданно расступилась, а сын Пелея обернулся посмотреть, как один из его людей, не то Эвхенор, не то Дулихий, рухнет, получив от Клонии длинную стрелу точно в глаз. Царица отлично видела обнажённые икры врага, стянутые ремнями наголенников, пыльные лодыжки, заскорузлые пятки.

Древко богини, казалось, гудело в руке от нетерпения. Амазонка откинулась назад и метнула его изо всей силы. Копьё угодило в цель – ударило в незащищённую правую пятку мужеубийцы и… отскочило прочь.

Ахиллес развернулся, вскинул голову. Его голубые глаза нашли Пентесилею, и рот исказила зловещая ухмылка.

Наездницы добрались до главных противников, не подозревая, что удача уже отвернулась от них. Бремуза швырнула пику в Идоменея, однако сын Девкалиона почти небрежно прикрылся щитом, и древко переломилось пополам. Более длинное копьё ахейца тут же запело в воздухе – и пронзило без промаха левую грудь рыжеволосой Бремузы, выйдя наружу сквозь пролом в позвоночнике. Женщина спиной вперёд повалилась наземь со взмыленного коня. Дюжина незнатных греков бросилась к ней -снимать богатые доспехи.

Алкибия и Деримахия закричали от ярости, потеряв сестру, и направили скакунов на Идоменея. Но тот ухватил коней под уздцы, заставив этих великанов повиноваться своей мощи. Когда же амазонки соскочили на землю, дабы сразиться в ближнем бою, Диомед, сын Тидея, широко замахнулся мечом и обезглавил обеих. Пентесилея с ужасом видела, как голова Алкибйи, всё ещё хлопая ресницами, упала в пыль, прокатилась и замерла; как Одиссей оскалил зубы и поднял добычу за волосы.

Тут некий безымянный аргивянин вцепился в ногу царицы. Амазонка всадила второе копьё в грудь наглеца, пронзая тело по самые кишки. Мужчина беззвучно разинул рот и рухнул, но оружия не отпустил. Пентесилея схватила боевой топор и поскакала вперёд, уверенно держась на коне.

Дериону, ту, что ехала справа от царицы, стащил со скакуна Малый Аякс. Поверженная на землю, задыхаясь от удара, воительница потянулась к мечу, когда сын Оилея захохотал и проткнул её грудь копьём. Он поворачивал оружие до тех пор, пока жертва не перестала корчиться.

Клония прицелилась ему в сердце, но латы отразили стрелу. И тогда побочный отпрыск Теламона, Тевкр, царь среди лучников, проворно пустил в застонавшую от злости амазонку две стрелы: первую в горло, вторую – через доспехи – в живот, а третью – в обнажённую левую грудь, да так, что снаружи остались лишь перья да три дюйма бронзы. Ближайшая подруга Пентесилеи замертво пала с окровавленного скакуна.

Евранда и Фермодоя по-прежнему бились, стоя спина к спине, хотя истекали кровью и были готовы свалиться от изнеможения. Внезапно нападавшие ахейцы отхлынули от них, и Мерион, сын Мола, приятель Идоменея и вождь критян, метнул обеими руками увесистые копья. Наконечники пробили лёгкие латы амазонок насквозь, и сестры бездыханными рухнули в прах.

К этому времени все остальные всадницы были повержены. Пентесилея получила множество ран и порезов – правда, ни одного смертельного. Оба лезвия алебарды покрывала запекшаяся кровь аргивян. Царица отшвырнула отяжелевшее оружие и достала из ножен короткий меч. Между ней и Ахиллом как раз открывался широкий промежуток.

Словно по воле самой Афины, целёхонькое копьё, отскочившее от пяты быстроногого, вскоре оказалось под правым копытом утомлённого боевого коня. В любое другое время наездница на полном скаку наклонилась бы за божественным подарком, но сейчас она слишком устала, доспехи внезапно погрузнели, да и жестоко израненный скакун еле держался на ногах. Поэтому Пентесилея соскользнула из седла наземь и вовремя пригнулась: у шлема просвистели две оперённые стрелы Тевкра.

Выпрямившись, она уже никого не видела, кроме Ахилла. Все прочие ахейцы, напиравшие орущей толпой, превратились в расплывчатые пятна.

– А ну метни ещё разок, – промолвил мужеубийца, продолжая мрачно ухмыляться.

Пентесилея вложила в этот бросок все свои силы, без остатка, целясь в нагое мускулистое бедро под кругом прекрасного щита.

Быстроногий присел с проворством пантеры. Оружие Афины ударило в сияющую бронзу, древко раскололось.

Амазонка растерянно замерла на месте, потом потянулась за алебардой, но тут противник, не прекращая скалиться, поднял собственное копьё, то самое легендарное творение кентавра Хирона, выкованное для его отца Пелея. Ни разу не пролетевшее мимо цели.