Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон Страница 47

— Мастер, я никогда не видела, чтобы вы делали нечто настолько… дерзкое! — воскликнула она, на этот раз восхищение не было напускным.

Девушка подошла к окну, чтобы оказаться под лучами солнца, которое теперь находилось напротив восточной, а не западной стены. Постояла там, изучая уравнения и поэтические строки, потом принялась чесать за ушками старого толстого кота.

Некоторое время он мурлыкал, потом вдруг вонзил клыки ей в ладонь и завопил, получив от нее оплеуху.

Гармодий покачал головой и капнул меда на раны, оставленные зубами кота.

— Странно, он никогда прежде не кусался, — произнес маг.

Она пожала плечами, шаловливо улыбнулась и слизала мед.

Волшебник снял башмаки. Подошел к покрытой письменами стене и разве что не уткнулся в нее носом, чтобы прочитать две строчки, написанные серебряным карандашом. Затем, взяв маленькую эбеновую палочку, он вывел в воздухе эти две строчки яркими огненными буквами толщиной тоньше самого тонкого волоса, но отчетливо видными им обоим.

— Ух ты! — воскликнула королева.

Он улыбнулся ей. У него возникло мимолетное искушение поцеловать ее и другое желание, сопоставимое по силе, но совершенно противоположное, — отказаться от этой затеи. Она так напоминала ему…

— Что ж, — произнес он, — вы готовы, ваше величество?

Женщина улыбнулась и кивнула.

— Калео се, ЧАРУН, — прокричал маг, и свет над пентаграммой стал тускнеть.

Королева шагнула вправо и встала в луче солнца, бьющего из высокого окна, старый кот принялся тереться об ее босую ногу.

Внутри пентаграммы начала сгущаться тень. Маг взял посох и направил полый золотой конец, подобно острию копья, от себя вдоль покрытого символами пола.

— Кто меня зовет? — послышался шепот из расщелины, очерченной лучом света, трепетавшим над пентаграммой.

— КАЛЕО, — проявил настойчивость Гармодий.

Из тени появился силуэт Чаруна. Маг почувствовал, как зашевелились его уши, а солнце словно потускнело.

— Ш–ш–ш-ш, — прошипело существо.

— Сила за знания, — произнес Гармодий.

Схожее с человеком создание втягивало в себя тени. Ростом оно было выше верхних книжных полок, обнаженное, толстые белые вены проступали на светло–синем, напоминавшем старый мрамор теле, плотные кожистые крылья за спиной опускались от головы до самого пола по идеальной дуге, которой бы восхитился любой художник.

Исходивший от него запах был чужеродным и напоминал смрад жженного хозяйственного мыла. Неприятный, но терпимый. Демон держал утыканный шипами меч длиной в рост человека. А лицо одновременно ужасало и восхищало — черный с золотистыми вкраплениями клюв, огромные миндалевидные глаза насыщенного фиолетового цвета, будто два сапфира, костяной гребень с пучком волос, словно украшение на шлеме времен Архаики.

— Сила за знания, — повторил маг.

Ничего не выражавшими глазами демон уставился на него. Кто знал, что у него на уме? Они редко разговаривали, еще чаще даже не понимали, о чем им говорят.

Неожиданно демон, стремительно, как орел хватает зайца, взмахнул огромным мечом и рубанул по кругу.

Гармодий прищурился. Он бы не прожил столь долго, паникуя из–за мелочей.

— Sol et scutum Dominus Deus [44], — произнес маг.

Второй удар преодолел круг, но попал в магический щит. Существо посмотрело на сверкающую пурпурную сферу с белыми разводами и принялось тыкать в нее острием меча. Искры каскадом посыпались в разные стороны, создавалось впечатление, что над головой демона образовался яркий разноцветный купол. От пола повалил дым.

Гармодий ударил посохом в то место, где меч прорубил его творение.

— Sol et scutum Dominus Deus! — проревел он.

Трещина в щите затянулась, существо отступило назад и зашипело.

Королева подалась к нему и маг по–настоящему испугался, вдруг она нечаянно пересечет линию. Однако ничего с этим поделать он уже не мог, поскольку, выкрикнув ей предостережение, нарушил бы заклинание призыва — вся его воля была сосредоточена на призванном демоне, на круге, пентаграмме и удержании щита. Волшебник вдруг осознал, что делает одновременно слишком много дел.

Он подумал было опустить щит, но как раз в этот момент демон изрыгнул огонь. Ударившись о внутреннюю поверхность щита, струя пламени расплескалась, напомнив раскрывшийся бутон цветка, в комнате стало жарко. Огонь не мог преодолеть защитное поле, но тепло его преодолевало. Неожиданная способность демона полностью изменила расстановку сил. Даже когда маг предположил, что потерпел поражение, его разум воспринял это с некоторой долей восхищения. Несмотря на щит, он чувствовал запах существа, ощущал исходивший от него жар.

Так же внезапно, как и появилось, пламя откатилось от края барьера и исчезло в пасти демона. Жара спала.

Дезидерата еще больше подалась вперед, пока кончиком носа не коснулась на вид хрупкой поверхности защитного поля. И засмеялась. Демон развернулся к ней, вскинув голову, точь–в–точь как щенок. И тоже захохотал. Она сделала реверанс и закружилась в танце. Существо восторженно следило за ней, так же как и маг. Королева соблазнительно двигала бедрами, через каждые десять шагов вскидывала руку над головой — танец весны, бесхитростный и безупречный.

Демон внутри защитного поля покачал головой.

— Да!

Шагнул к ней, но головой задел край пентаграммы. Он закричал от ярости и рубанул мечом по символу, сланцевый пол треснул, разорвав круг. Дезидерата кончиками пальцев ноги прикоснулась к разлому, и тот затянулся. Гармодий облегченно вздохнул. Шустро, словно преследующий крысу терьер, он сунул посох в щит, обрушив всю силу чар на демона.

Существо резко развернулось от королевы к магу, меч наготове — но замерло неподвижно. Только могучая грудь поднималась и опускалась. Демон стал меняться — излучая белый свет, взмыл вверх, словно ангел с крыльями лебедя, а потом упал на сланцевый пол, и его скрюченная фигура превратилась в омерзительную многоножку, размером чуть больше лошади, стесненную границами защитного поля. Гармодий вскинул посох, сердце пело от радости, наполняясь искренним восторгом: наконец–то ему удалось опробовать свою теорию, и польза превысила ущерб.

Маг вытащил посох из круга, воскликнув:

— Итхи!

Пентаграмма очистилась.

Переполненный гордыней Гармодий едва удержался, чтобы тут же не рухнуть в кресло. И даже нашел в себе силы подойти к королеве и, раскинув руки, заключить ее в объятия с несвойственной ему фамильярностью.

Она нежно поцеловала его.

— Ты — старый недотепа, — произнесла Дезидерата, — правда, гениальный и смелый старый недотепа, Гармодий. — Она одарила его ласковой победной улыбкой. — Даже представить не могла… Никогда не видела ничего подобного.