Тени. Бестиарий - Иван Наумов Страница 48

— Он врёт, — сказал Уштар. — Доказать ничего не могу, но чувствую! — Треснул кулаком по столу. — Завтра пришлёт мне записи с камер. Завтра, понимаешь! Потрёт оттуда всё, что мне не надо видеть — и пришлёт! Вук, похоже, что-то потерял: или разум, или контроль над своими людьми.

— Одно без другого бесполезно, — заметил Руай.

— Я не могу оставить это без ответа, — сказал Уштар.

— Сейчас не ко времени.

— А когда — ко времени? Надо подумать об адекватном наказании.

— Позови Гончего.

— Зачем терять время? — раздражился Уштар. — Всё ясно и так, а Гончий только сегодня утром вернул Пса.

— Ты безоговорочно принимаешь на веру слова второго бойца, — раздражение пронара не остановило Руая. — А если он как-то в этом замешан? Они со Скалой едва терпели друг друга. Или вдруг Фитора подкупил тот парень, за которым мы его послали? Сидит он сейчас в бизнес-классе трансконтинентального «Боинга», пересчитывает наличность и прикидывает, как в ближайшие годы распределить её между водными и постельными видами спорта! О таком варианте ты не думал?

Уштар озадаченно молчал.

— В любом случае нужно разобраться, что же произошло, — добавил Руай. — А не разобравшись, где сейчас Фитор, мы не поймём ровным счётом ничего. Сам решай, конечно.

Пронар, наконец, взял себя в руки.

Нагнулся к коммутатору, ткнул в кнопку диспетчера:

— Салу ко мне, через пять минут. Петер, возможно, ещё в «Приюте». Разбудить, и ко мне. Через полчаса. Ещё мне нужно что-то из личных вещей Фитора. Срочно. Выполняйте.

И повернулся к Руаю:

— Грядёт война! Ты готов?

Доктор пожал плечами:

— Бинтов хватит. А сила за нами.

В их ушах уже запели трубы и загремели полковые барабаны. Оставалось только убедиться в местонахождении Фитора и узнать, что с ним случилось. В том, что это удастся сделать, сомнений не возникало. Это было неизбежно как приход зимы вслед за осенью или гром после молнии. Не нашлось пока на Земле человека, способного укрыться от нюха Пса.

Уштар и Руай ещё не знали, что диспетчер не найдёт Петера ни сегодня, ни завтра — по вполне бытовой и объяснимой причине. Вернувшийся из дальних странствий Гончий, всё острее осознавая смерть кузена, решил побороться с одиночеством старинным проверенным способом. И любовь — или подобие любви — да какая, в сущности, разница! — ненадолго остановила войну — хотя бы на два дня и две ночи.

Майнц, Германия. 5 марта 1999 года

Время застряло на бездорожье. Рабочая неделя подошла к концу, стрелки часов крутились не медленнее, чем обычно, но как будто на месте — ничего не происходило, ничего не менялось.

Третий день Ян ждал разговора с профессором Фальцем, но телефон молчал, а надоедать звонками в музей и мучать ни в чём не повинную билетёршу — увольте! От того, что скажет любитель волшебных фигур, зависело, удастся ли Яну выкрутиться без лишних потерь из передряги, начавшейся в «Шереметьево» в последний день февраля. Нет денег — нет заказов — нет доставки — работа не выполнена. Потеря лица, штрафы и контрибуции. Нельзя ехать — нет доставки — работа не выполнена.

Виталий тоже не добавил оптимизма: когда Ян сам разыскал его в офисе «Эйртранса», тот сказал с интонацией махрового заговорщика, что сейчас перезвонит с другого телефона. Что и сделал минуту спустя. Неохотно признался, что новости есть, и их, как водится, две.

— Начни с плохой, — попросил Ян.

Но Виталий начал с хорошей:

— Документы твои из милиции забрали.

Новость была просто отличная, лучшая из всех вообразимых, что же тогда он так мнётся?

— Только забрали не мы.

Очень вкратце, поскольку и сам знал не много, Виталий изложил ход событий. Какая-то проверка в аэропорту — то ли спецоперация, то ли чистка в рядах. Линейщик, с которым Виталий успел два раза встретиться, и с которым завязалась торговля за содержимое папки с конвертами, скоропостижно свинтил в отпуск за свой счёт, а паспорт Яна Вана вместе с папкой переместились не куда-нибудь, а в ФСБ.

Спокойствие, только спокойствие!

Виталия на работе навестил товарищ в штатском, эдакий ферзь лубянский, в звании полковника, между прочим. Свиридов, Илья Ильич. Добродушный до мурашек. Расспросил, что к чему. А как ему отвечать? — Виталий к такому повороту не готовился. Начал запираться — всё добродушие гостя мгновенно рассосалось. Рассказал, из-за каких мелочей порой закрывают турфирмы. Как тяжело после кризиса в этой отрасли трудоустроиться. Напомнил Виталию, какой у него штат, включая тех зарубежных гидов, о которых даже главбух не знала.

Сначала показалось, что всё сведётся к шантажу и выколачиванию сумм, превышающих содержимое «ничейной» папки, но нет. Свиридов объяснил, что у него в этом деле свой интерес. Случившийся в воскресенье инцидент в аэропорту для милиции — нож вострый. Изъятие документов не задокументировано, а это хуже, чем воровство. Если Ян сейчас вернётся, то только сыграет ментам на руку — из него быстро вытрясут нужные подписи на чём надо и прикроются этими бумажками в своё оправдание. А тогда не избежать открытия дела по валютной статье, никакими кулуарными переговорами ситуацию уже не исправишь, всё будет у всех на контроле.

Если же Ян пока побудет за рубежом, то предъявленные милиционерам недочёты в работе вскоре возымеют силу и приведут к административным решениям, кое-кто получит по шапке, а фээсбэшники получат галочку о выполненном задании. Вот тогда паспорт и папку можно будет заявить как утерянные, а потом сразу же оформить счастливо нашедшимися. Что и закроет все вопросы, как будто ничего и не было.

— Так что сиди там, — резюмировал Виталий. — Возвращаться пока даже не думай, ясно?

— Виталь, — попытался возразить Ян, — я же не просто твой гид. У меня перед кучей людей обязательства. Как — не возвращайся?

— Переведу тебе командировочные на карточку, — буркнул тот. — Продлю страховку. На две недели, а там посмотрим.

А что ещё он мог сказать — все в одной калоше!

Ян нашёл в Майнце отделение международной курьерской службы. Собравшись с духом, отправил все заказы в Москву раздельными посылками на адрес своего однокурсника Феди Прокофьева, надёжного человека. Перезвонил ему, обрисовал ситуацию без подробностей. Потом пересчитал средства — весь ожидавшийся заработок, и даже чуть больше, ушёл на непредвиденные почтовые расходы.

И ещё оставался невыполненным заказ Арсена Давидовича, но по нему всё упиралось в ответ профессора Фальца.

Ян почему-то не мог стереть из памяти случайно попавшегося на глаза человека — водителя «БМВ» на бензоколонке. Странный взгляд, пойманный на какую-то долю секунды, напомнил Яну о человеке с табличкой «Quo Vadis» в аэропорту. И там и там это было осмысленное внимание, уделённое персонально ему, случайному прохожему-проезжему иностранцу. Ян считал, что чувствует, когда на него смотрят — эта способность в той или иной степени присуща каждому, но у Яна она была развита гипертрофированно.