Игрушки для императоров. Лестница в небо - Сергей Кусков Страница 48

– Трасса та же. Меняем установку. Четыре с половиной минуты. Пятнадцать-один, пошла!

Как только первая девчонка скрылась за люком гермозатвора, одновременно появившись на ставшем огромным экране визора, я забыл, что надо дышать, и во все глаза следил за дальнейшим.

– Это тест на ускорение, – незаметно подсела сзади Катарина, дыша в затылок. – Они уже знают трассу, но время им выставили предельно малое.

– В чем сложность? – не понял я.

– Предел скорости есть у всех. Теперь, зная трассу, они не могут ошибаться. Одна ошибка, и задание провалено, они просто не успеют.

– Они что, так хорошо запомнили трассу с первого раза?

Катарина отрицательно махнула черной копной.

– В том-то и дело. Ошибиться может каждая.

Да, извращенки они все в этом корпусе. Чего только не придумают!

– Вы и правда спишете их, если кто-то провалит тест?

Сеньора майор загадочно усмехнулась.

– Нет. Их – нет. Но им об этом знать не стоит.

– Слишком большие, да?

– Угу.

Девочка на экране, переходя из одного вращающегося кадра в другой, бежала, прыгала, лезла, карабкалась, ползла, кувыркалась, делала все, на что способен организм в стремлении выжить. Да, это спринт, крайне жесткий спринт, в этом я убедился, когда она, еле держась на ногах, вышла из люка и прислонилась к стене, отдышаться. Неужели она вообще не дышала, пока бежала?

– Видел? – вновь усмехнулась сеньора майор.

– Сколько для этого надо учиться? Чтобы так мочь?

– Минимум три года. Про тебя сказать не могу, ты не вписываешься в наши программы.

На старт вышла вторая, легким жестом вешая игломет за спину. Я заметил, что они закидывают оружие особым образом, оно становится менее мобильным, не так мешает. Необходимо держать равновесие – легко прыгает в руки, за ненадобностью – с той же легкостью оказывается сзади в более жесткой, чем у меня, фиксации. Не болтается, хлопая прикладом о бочину. Взял на заметку.

Разгон, секундомер пошел!

Девочка как-то сразу неудачно стартовала и потеряла секунду на первом же препятствии. А секунда – это много. Затем она вообще сбилась с ритма при беге, движения ее стали резкими, обрывистыми – нервничает. Она теряла секунду за секундой, на каждом модуле, оттого переживала еще больше. Вот неудачно выходит из кувырка, вот ее задевает осью вращающегося колеса, сквозь которое надо прыгать. Еще две секунды. Затем обрыв. Она прыгает на свисающую цепочку, не берет нужный разбег.

Цепочка над пропастью. С таким модулем я еще не встречался. Хотя вроде ничего сложного. Я бы на ее месте еще раз раскачался и прыгнул со второй попытки. Но это еще секунды четыре, и она решилась прыгать так. Я затаил дыхание.

Фу-у-у! Допрыгнула! Правда, потеряла равновесие и свалилась на ровном месте. А вставая, не успела увернуться от резко выскочившего из стены снаряда, окрещенного мною «бревно». Тот же мешок с первой трассы, только горизонтальный, еще более шустрый и тяжелый, а главное, менее заметный.

У меня душа ушла в пятки, я вздрогнул и не дышал, глядя, как она падает с четырехметровой высоты, переворачиваясь в полете и ударяясь о железные балки и стойки опоры. Дыхание затаили все. Пауза.

Девочка упала на спину, прямо под опору. Попыталась подняться, но бессильно опустилась назад. Жива! Воздух с облегчением вылетел из груди. С ракурса камеры было видно, как она то ли кричит, то ли стонет, пытаясь оттолкнуться и встать.

– Живая! – вырвалось у меня. Обернулся к тренерам: – Живая! Скорее, ей надо помочь!

– Ее время еще не вышло, – остудил меня ледяной голос Катарины.

– Как? – Я опешил.

Прошло несколько секунд, прежде чем я в полной мере осознал то, что она сказала.

– Как не вышло? При чем тут время?

– Ее время на трассе не закончилось, – так же спокойно чеканила сеньора майор.

Остальные молчали.

– Но она же там все ребра переломала! Она же без доспеха!

Я подорвался встать, но железная рука «Катюши» придавила к земле.

– Сидеть!

Я обернулся. «Первая» и «Вторая» спокойными глазами смотрели на экран, не предпринимая попыток хоть как-то вмешаться, что-то сделать.

– Чего вы сидите? Она же разбилась!

– Ее время не вышло, – с такой же мертвой интонацией повторила «Первая», не оборачиваясь. – С ней все в порядке, пара переломов.

Девчонки из взвода, почуяв неладное, подбежали и облепили терминал вокруг, глядя на напарницу. На их лицах застыла гримаса боли, но никто не побежал на помощь, не возразил старшим, все топтались, ломая пальцы на руках и нашептывая что-то матерное. А ведь это одна из них, из тех, кто считается семьей! Да они что, охренели тут все?

Я еще раз обернулся на визор. Девочку скрючило. Она лежала, обхватив себя руками, и стонала, из глаз катились слезы. А таймер показывал лишь 2:48.

Я не выдержал. Нет, я не герой, это получилось на автомате, спонтанно. Просто понял, что эти изверги спокойно позволят человеку умереть, не придут на помощь. Потому что «так положено», «слабая и сама виновата». А я смириться с таким постулатом не мог, пусть меня хоть расстреляют.

Рядом с терминалом стояла аптечка, большая металлическая коробка с красным крестом на боку, в которой лежало все необходимое для оказания первой помощи. Я не знал, что с девчонкой, как это выяснить и что делать, даже если определю повреждения. Я просто знал, что надо делать ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ. Нельзя сидеть на месте и смотреть, как загибается человек. Упавший с большой высоты, несколько раз при этом ударившийся, да еще сбитый тяжелой болванкой, летящей на огромной скорости. «Если на первой дорожке мешок просто ударит, то на пятой он переломает тебе кости». «Катюша», ласточка, это твои слова, твои собственные!

Я вскочил, вывернувшись из-под ее руки, и рванул вперед, на ходу хватая аптечку и игломет, забрасывая один за спину, как это делали девчонки, другую через противоположное плечо на бок. Ринулся к гермозатвору.

– Стоять! Стоять, я сказала! – раздался за спиной голос моей мучительницы.

Но мне плевать, я не один из них, и смотреть на беспредел не намерен. По крайней мере, пока я человек.

Разбег. Стена. Пока самая обычная. Я помнил трассу, в общей сложности девять с половиной раз видел, как ее проходят. И примерно представлял, какая преграда за какой следует, как не потерять на них драгоценные секунды. С другой стороны, у меня на боку болталась громоздкая аптечка, мешающая передвигаться быстро и мобильно. Так что гладко пройти не получится.

Еще на мне не было доспеха, но этот эпизод я осознал много позже. А пока делал то, что должен, – бежал по полосе смерти номер пять, рискуя жизнью, чтобы спасти другого человека, преданного своими. Потому что иначе нельзя.