Песнь крови - Энтони Райан Страница 48

Аль-Гестиан на секунду встретился глазами с принцем, между ними отчетливо сверкнула взаимная неприязнь.

– Мне не хотелось бы без нужды отнимать время у короля, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы.

– Я благодарен вам за предупредительность.

Принц Мальций обернулся к Ястребам:

– Отнесите этих раненых в королевский павильон, их осмотрит врач его величества. Лорд-маршал, мне говорили, что у западных ворот устроили пьяный дебош, это дело требует вашего присутствия. Не смею вас более задерживать.

Аль-Гестиан поклонился и снова сел в седло. Когда он проезжал мимо Ваэлина и его товарищей, на лице у него было отчетливо написано, что он намерен с ними поквитаться.

– С дороги! – крикнул он, взмахнув хлыстом в сторону толпы, пробиваясь вперед.

– Доставьте вашего брата в орден, – сказал принц Мальций Ваэлину. – И позаботьтесь о том, чтобы рассказать вашему аспекту о случившемся первыми, пока ему не рассказал об этом кто-нибудь еще.

– Мы так и поступим, ваше высочество, – заверил его Ваэлин, кланяясь как можно ниже.

В сотне ярдов уже слышалась ровная, монотонная барабанная дробь, и толпа стихала по мере того, как барабанный бой становился громче. Ваэлин видел поверх голов ряд копий, которые колебались в такт грому барабана, постепенно продвигаясь к темному силуэту виселицы.

– Унесите его прочь! – велел принц. – Даже если он без чувств, незачем ему тут находиться.

Когда они пробирались сквозь примолкшую толпу: Ваэлин и Каэнис несли Норту, а Дентос с Баркусом прокладывали путь, – барабанная дробь внезапно стихла. Воцарилось молчание, настолько густое, что Ваэлин физически ощутил висящее в воздухе предвкушение толпы, пригибающее его к земле. Издалека донесся стук, и толпа взорвалась восторженными воплями: тысячи кулаков взметнулись в воздух, на лицах отражалась маниакальная радость.

Каэнис смотрел на ликующую толпу с неприкрытым отвращением. Ваэлин не слышал слова, которое он произнес, но по губам уверенно прочел: «Быдло!»

* * *

Как только они очутились в стенах ордена, Норта исчез, очутившись на попечении мастеров. По тому, как опасливо косились на них другие мальчишки и как недовольно смотрели мастера, было ясно, что новости об их приключениях опередили их.

– Мы о нем позаботимся, – сказал мастер Чекрин, избавляя их от Норты. Он без труда поднял его на своих мускулистых руках. – А вы отправляйтесь к себе в спальню. Без приказа никуда не выходить и ни с кем не разговаривать.

Чтобы убедиться, что они исполнят это в точности, мастер Хаунлин лично проводил их в северную башню. Обычная любовь обожженного к пению на этот раз, похоже, уступила обстоятельствам. Дверь за ними захлопнулась, но Ваэлин был уверен, что мастер остался караулить снаружи. «Так мы что, теперь пленники?» – подумал он.

Оказавшись в спальне, они положили свои вещи и стали ждать.

– Ты мне башмаки купил? – спросил Ваэлин у Каэниса.

– Не успел. Извини.

Ваэлин пожал плечами. Молчание затягивалось.

– А Баркус едва девку не подцепил у палатки с элем! – выпалил Дентос. Он всегда плохо переносил молчание. – И аппетитная же девка была! Титьки что твои дыни. Скажи, брат?

Баркус уничтожающе уставился на брата через комнату.

– Заткнись, – коротко сказал он.

Снова воцарилось молчание.

– А ты знаешь, что, если на этом попадешься, то получишь свои монеты? – сказал Ваэлин Баркусу. Время от времени у ворот ордена появлялись девицы из Варинсхолда и окрестных деревень, с огромным пузом или с орущим младенцем в подоле. Виновного брата наскоро сочетали браком – обряд проводил сам аспект, – и выдавали ему положенные монеты плюс еще две, одну на девицу, вторую на ребенка. Как ни странно, многие парни, похоже, бывали совсем не прочь покинуть орден при подобных обстоятельствах, в то время как другие до последнего уверяли, будто они тут ни при чем. Но проверка на правду, проводимая Вторым орденом, быстро выводила виноватых на чистую воду.

– Да не было там ничего такого! – рявкнул Баркус.

– Да ты с ней лизался, как ненормальный! – расхохотался Дентос.

– Ну, я выпимши был. К тому же все внимание доставалось не мне, а Каэнису!

Ваэлин обернулся к Каэнису и увидел, что друг медленно краснеет.

– Что, правда?

– Правда, правда! На него девки так и вешались! «Ой, какой хорошенький!»

Ваэлин с трудом сдержал смех. Каэнис залился краской по самые уши.

– Ну, он наверняка мужественно сопротивлялся!

– Не знаю, не знаю, – задумчиво сказал Дентос. – Боюсь, еще немного, и через девять месяцев к воротам принесли бы целый отряд хорошеньких ублюдков. Хорошо еще, какой-то пьянчуга подошел и начал орать, что, мол, Ястреба с орденскими дерутся.

Воспоминание о драке снова заставило всех умолкнуть. И наконец Баркус сказал вслух то, о чем думали все:

– Как вы думаете, его не убьют?

* * *

В комнате успело стемнеть, прежде чем дверь отворилась и вошел мастер Соллис. На лице наставника отражался невероятный гнев.

– Сорна, – проскрежетал он, – ты идешь со мной! Остальным принесут еду с кухни, и всем спать!

Мальчикам ужасно хотелось узнать, как там Норта, но лицо Соллиса, бывшее мрачнее тучи, заставило их промолчать. Ваэлин спустился следом за ним по лестнице, пересек двор и подошел к западной стене, все это время не переставая ожидать, что наставник вот-вот достанет розгу. Ваэлин предполагал, что его ведут к аспекту, но вместо этого они пришли в лазарет, где мастер Хенталь ухаживал за Нортой. Норта лежал в постели, лицо у него выглядело безжизненным, полузакрытые глаза смотрели мутно, ничего не видя. Это зрелище Ваэлину было знакомо: иногда мальчикам, получившим серьезную травму, приходилось давать сильное снадобье, которое снимало боль, но одновременно заставляло терять связь с миром.

– Красноцвет и тенелист, – объяснил мастер Хенталь, когда вошли Ваэлин с Соллисом. – Когда он очнулся, то впал в неистовство. Сильно ударил аспекта, прежде чем мы сумели его обуздать.

Ваэлин подошел к кровати, посмотрел на брата. На сердце сделалось тяжко. «Он выглядит таким беспомощным…»

– С ним все будет в порядке, мастер?

– Мне уже доводилось видеть подобное: человек впадает в неистовство, мечется… Такое обычно бывает с людьми, которые слишком много воевали. Скоро он уснет. А когда проснется, он будет слаб, но снова придет в себя.

Ваэлин обернулся к Соллису:

– Аспект уже вынес свое решение, мастер?

Соллис взглянул на мастера Хенталя. Тот кивнул и вышел из комнаты.

– Дело не требует решения, – ответил Соллис.

– Но мы же ранили королевских солдат…