Капитан. Наследник империи - Виктор Дубчек Страница 48

— Лорд-Хранитель. Собери по две команды на каждое из плечей лагеря. Пусть одна команда раздаёт лекарство, вторая же обеспечивает порядок в плече. Назначь в команды разумное количество воинов из числа тех, кто проявил себя полностью невосприимчивым к чуме. Остальных здоровых воинов собери в десятки, каждую из которых пусть…

Ну что, подумал капитан, с привычной отстранённостью слушая скупые приказы. Нормальное командование. Бывает лучше, бывает хуже. Главное, о солдатах думает прежде, чем «за себе». Очень часто одного этого оказывается достаточно.

— Так точно, — машинально ответил Немец, прежде чем понял, о чём спросил его император. Он тут же подобрался. — Лекарство будет доставлено.

— Когда?

— С поставщиком договорено на завтра.

Адинам тыльной стороной ладони стряхнул со лба капли пота. В шатком свете факелов рука дрожала сильнее.

— Пусть, — сказал император. Уточнять детали он не стал, и это капитану тоже понравилось. — Теперь мы хотим знать о мече.

Кави ещё раз придирчиво осмотрел лезвие. Поправлять тут уж было нечего; да, правду молвить, вовсе не так плох оказался выбранный им клинок. О да — не Пагди… далеко не Пагди. Но сравнения с легендарным мечом не выдержал бы ни один другой — даже столь умелой выделки, как этот. Увы; новое оружие Кави неизбежно оказалось и тяжелее, и грубее Пагди… что же, рука опытного мечника проявит достаточную смертоносность и с таким клинком.

Кави вздохнул, отложил наконец чубук и поднял взгляд на полог шатра. В рассветном гомоне лагеря чуткое эльфийское ухо уверенно различило шаги Немца.

Вернулся сударь капитан в виде чрезмерно взъерошенном, даже учитывая ещё одну бессонную ночь.

— Да, — сказал человек, неприятным жестом потирая шею, — император ваш — крепкий мужик.

— Но Его Величество не мужик, — в изрядном недоумении ответствовал Кави, — Его Величество есть прямой потомок благороднейшего из благороднейших родов Варты — династии Адинамов, каковая династия берёт свой исток…

— Дурта где? — сказал Немец, бесстыдно пренебрегая историческим уроком.

Что поделать? сударь капитан с очевидностию вкладывал в понятие «мужик» совсем иной, — хотя и явно одобрительный, — смысл.

Кави вздохнул, наново дивясь различиям в понимании просвещённости. Сам он провёл мало не треть жизни, постигая в свитках даже и само искусство велеречивых изъяснений, — существовал ли иной путь для безродного лесного эльфа?.. — и в меру сил неукоснительно старался соблюдать правила «высокого стиля». Сударь капитан, в свою очередь, неизменно демонстрировал глубокий ум, ясную и чёткую речь, прямоту суждений… но столь внезапно выбранить Его Величество «мужиком»…

Предположить, будто собственное происхождение сударя капитана в такой мере высоко, что с высоты сей становится несущественным различие в благородстве меж монархом и землепашцем — нет, это было бы уж слишком.

Пагди… Пагди, однако, продемонстрировал полное сродство с Немцем, куда более полное, чем даже и с наследником.

— Дурта пребывает в своей мастерской, — сказал Кави, отказываясь далее предаваться столь непростым размышлениям, но находя опору в более земных заботах, — учит меня читать.

Немец оторвался от чашаки с водою. Тонкий аромат дорогой перчёной мадьи вполне объяснял жадность, с которой сударь капитан запивал последствия ночного совета. Впрочем, Адинам Добрый был весьма умерен в употреблении хмельного — но обойтись без ритуальной приветственной братины сам Император никак не мог, а приправа из крми способна иссушить и более привычное к ней горло; иссушить, к счастию, лишь горло, но не разум.

— Ему что, заняться нечем? — поморщился сударь капитан. — А кстати…

Вытирая губы, он присел на чурбан с другой стороны верстака. Запустил руку в мешок, достал небольшую деревянную пластину… о нет, это была — «книга».

Кави уже знал, что именно в таких книгах, собранных из сшитых либо склеенных прямоугольных листов, хранили свои свитки люди Земли. Понять смысл подобного обустройства эльф не мог — очевидно ведь, что куда удобнее поставить обычный свиток на препсу и читать, медленно перематывая с нижнего стержня на верхний. Так и строка схватывается единым взглядом, да и сложнее потерять оставленное место в свитке, ежели возникает вдруг надобность оторваться от чтения.

Спросив взглядом разрешения, Кави, преодолевая непривычку, откинул верхний толстый лист и с любопытством вперил взгляд в крупные чёрные знаки.

— Дальше листай, — ободрил его сударь капитан.

Эльф перекинул несколько рыхлых сероватых страниц. Знаки сделались мельче, но ничуть не более понятны.

— Увы, — сказал Кави, отстраняясь от книги, — этот язык мне не знаком.

— Вот и я ваши свитки читать не могу. А язык-то — понимаю и даже говорю. Много говорю и, похоже, слишком убедительно.

— Рискну предположить, что знание вагну передано Вам при переносе, сударь капитан. Согласно сведениям, изложенным в работах Манаса Горы, Пагди…

— Да это-то понятно, сказал Немец, снова потирая шею, — тут другое…

— Рискну предположить, — рискнул предположить Кави, — что поиск взаимопонимания с Его Величеством потребовал от Вас известной меры вескости, не так ли, сударь капитан?

Немец как-то исподлобья взглянул на эльфа, но тут же отвёл глаза.

— Читать, значит, учится, — протянул он задумчиво, явно избегая скользкой темы.

— Ровно так же некогда Дурта учил читать и меня самого, — с тёплой ностальгией сказал Кави. — В его скромной хижине скрывался я после бегства из Нагары, после того, как прятаться в гробницах стало уже невозможно. В это время Варта праздновала возвращение войска… а чуть позже начали проявляться и первые знаки пришествия Великой Чумы. Я безмерно тосковал по принцессе Севати, расстаться с которой вынудили меня…

— Ты рассказывал. Тоскует мелкий-то?

— Он ничем не выдаёт своей грусти, — пожал плечами Кави, — лесной эльф, дитя суровой, безразличной к чувствам смертных…

— А ты? — бесцеремонно прервал его Немец.

Мгновение эльф поколебался, но расправил плечи, гордо поднял голову и негромко, но с величайшей твёрдостию заявил:

— Я принял решение не вступать с юным Кави в борьбу за сердце и руку Севати. Так судили суры.

— Горжусь тобой, — довольно мрачно сообщил сударь капитан, — обеими версиями горжусь.

Эльф смутно чувствовал, что не вполне понимает некие вновь открывшиеся обстоятельства, однако обстоятельства сии явно оказались порождены встречей капитана с Его Величеством, — странно было б ожидать какого-либо иного, менее судьбоповоротного исхода подобной встречи! — а потому и оставались пока внешними по отношению к нему самому.

Он предпочёл промолчать.

— Ладно, — сказал Немец, устало перебираясь на узкий лежак у стены. — Четыре часа поспать я должен. Не тот возраст-то уже.