Служитель кристалла - Роберт Энтони Сальваторе Страница 48

— Приветствую, — произнес Энтрери.

Джарлакс, почему-то без обычной повязки, вежливо притронулся к полям шляпы и поинтересовался:

— Зачем пожаловал?

Энтрери сделал вид, будто удивлен вопросом, а мысленно нарочито усмехнулся: вот уж действительно, зачем это я пожаловал?

По тому, как Джарлакс посмотрел на него, убийца понял, что Креншинибон это слышал и передал владельцу. Несомненно, кристалл требует, чтобы дроу избавился от него, а наемник сопротивляется.

— Ты поступаешь глупо, — заметил Джарлакс с усилием. Сопротивление Креншинибону давалось ему нелегко. — Здесь ничего нет для тебя.

Энтрери сделал вид, что призадумался.

— Тогда, наверное, мне лучше уйти, — проговорил он.

Джарлакс и бровью не повел.

Энтрери, понимая, что Джарлакса вряд ли можно так легко застигнуть врасплох, тем не менее, внезапно бросился вперед и, сделав кувырок, подкатился к наемнику.

Дроу мгновенно схватился за мешочек на поясе — он даже не стал вынимать кристалл, — а другую руку выбросил в сторону Энтрери. С пальцев ударила струя чистой белой энергии.

Энтрери перехватил ее перчаткой и вобрал в себя какую-то часть, поскольку мощь для него была слишком велика. Несмотря на то, что цели достигла только небольшая часть энергии Креншинибона, боль была сокрушительной.

Убийца с некоторым страхом подумал: насколько же могуч пресловутый осколок?

Обратив посланный в него поток назад, он разрядил его в стену рядом с дроу, потому что не собирался убивать главаря. Раздался оглушительный взрыв, ослепительная вспышка, и обоих соперников отбросило в сторону.

Энтрери упорно не отступал. Джарлакс взмахивал рукой, посылая один кинжал за другим, убийца парировал мечом. Один клинок он отбил, другой его слегка поцарапал, еще от двух увернулся. Затем Энтрери ринулся вперед, надеясь сойтись с более субтильным дроу в рукопашной.

Но вместо этого с разбегу врезался в стену позади наемника.

У убийцы мелькнула мысль, что магия перемещения заключена в плаще или шляпе дроу, но тут же, сознавая свою уязвимость, он развернулся и широким взмахом Когтя Шарона отгородил себя от противника черной завесой.

Без малейшего промедления он ринулся сквозь нее, повергнув Джарлакса, ожидавшего, видно, хитрого трюка, в замешательство. Всего на долю мгновения, но этого хватило, чтобы приблизиться к нему и применить собственное волшебство.

С невероятной быстротой, невообразимой для любого другого человека, убийца сунул в ножны Коготь Шарона, рукой в перчатке выхватил кинжал с самоцветами, а другой — мешочек с копией Креншинибона. Он молнией обернулся вокруг Джарлакса, ловко срезал мешок с его ремня, подхватил его рукой в перчатке, а к ногам дроу бросил свой.

Джарлакс лупил его чем-то вроде кувалды. Энтрери отскочил в сторону, он успел заметить и отразить брошенный в него кинжал, но следующий вонзился ему в бок. Согнувшись от боли, он со стоном отпрянул от своего противника, в руках у которого теперь оказался небольшой боевой топорик.

— Думаешь, я не смогу уничтожить тебя без помощи Креншинибона? — самоуверенно осведомился Джарлакс, притормозив, чтобы поднять мешочек. Топорик он поднес к лицу и что-то прошептал. Тот мгновенно сжался до крошечных размеров, и наемник заткнул его за ленту на шляпе.

Энтрери почти не различал слов и не видел, что делает его противник. Хотя кинжал вонзился неглубоко, боль была пронизывающей. Но что еще хуже, в голове зазвучал зов Креншинибона, призывавшего сдаться и подчиниться его силе.

— У меня сотня способов уничтожить тебя, мой бывший друг, — сказал Джарлакс. — Но Креншинибон справится с этим лучше, потому что, говоря откровенно, у меня нет желания мучить тебя.

Джарлакс сжал мешочек, и на лице его сразу же отразилось крайнее изумление.

Энтрери по-прежнему с трудом мог сосредоточиться на словах и действиях дроу. Кристалл упорно осаждал его, проникая в разум и вселяя в него ощущение такой беспросветной безнадежности и отчаяния, что несгибаемый убийца готов был упасть на колени, обливаясь слезами.

Джарлакс вытер влажную ладонь о плащ, достал еще один кинжал из своего бесконечного запаса и примерился для смертельного броска в беззащитного человека.

— А теперь объясни, почему мне приходится это делать? — поинтересовался он. — Это Креншинибон позвал тебя? Или твое собственное непомерное честолюбие?

Ощущение жуткой безнадежности, отчаяние, глубже которого Энтрери никогда в жизни не испытывал, совершенно обессилили его.

Но сквозь беспросветную тьму в его мозг вдруг пробилась одна мысль: почему кристалл не уничтожит его прямо на месте?

И воля Энтрери ответила: потому что не может! Потому что теперь я — его хозяин, хоть ему это и не нравится!

— Говори же!

Убийца собрал всю свою ментальную силу, призвал на помощь железную дисциплину, закаленную годами опасного ремесла, и приказал осколку молчать, оборвать с ним всякую связь. Креншинибон упирался, но недолго. Энтрери оградил себя железной выдержкой и необузданной яростью, и Креншинибон потерял доступ к его разуму, как когда-то к разуму Дзирта До'Урдена. Защитой Дзирту, дроу с чистой душой, служила нравственность, а Энтрери — несгибаемая сила воли, однако результат был один и тот же. Кристалл умолк.

Энтрери моргнул и сразу увидел поток летящих в его сторону кинжалов. Он уклонялся и отбивался собственным кинжалом, и не безуспешно, поскольку ни один не ранил его глубоко. Один попал в лицо, в скулу под самым глазом, но убийца успел его задеть, и кинжал угодил в него рукоятью. Второй вспорол плечо.

— Я мог бы убить тебя, пустив обратно ту силу! — сдавленно выкрикнул Энтрери.

Джарлакс метнул еще один кинжал, который царапнул лодыжку убийцы. Однако смысл слов до него дошел, и, задумавшись, он задержал следующий клинок, приготовленный для броска, и вопросительно поглядел на Энтрери.

— Я мог бы убить тебя твоим же ударом, — прохрипел тот.

— Но ты не хотел уничтожить кристалл, — догадался Джарлакс.

— Осколок нельзя уничтожить его же собственной энергией! — рявкнул убийца.

— Ты явился, чтобы убить меня! — заявил Джарлакс.

— Нет!

— И завладеть кристаллом во что бы то ни стало! — гнул свое наемник.

Ноги Энтрери подкосились, он тяжело привалился к стене, собрал в кулак всю свою волю и поглядел прямо в глаза наемнику единственным здоровым глазом — второй заплыл и не открывался.

— Я пришел сюда, — медленно проговорил он, выделяя каждое слово, — и через Креншинибон заставил тебя поверить, что похищение — моя цель.

На лице Джарлакса появилось совершенно не свойственное ему выражение замешательства, и он немного опустил кинжал.