Ночь судьбы - Дмитрий Казаков Страница 48

Миновал полдень, но цверг продолжал неутомимо оставлять сажени степи за спиной. Так бы и шагал, наверное, до самого вечера, если бы не темное пятнышко, что неожиданно появилось далеко на западе.

На всякий случай Луций упал в снег, откатился в ближайшую ложбинку и там замер. Снег сырыми руками тут же полез под одежду, но лучше уж быть мокрым, чем мертвым – здраво рассудил цверг и остался лежать.

Пятнышко приблизилось и превратилось в отряд всадников. Определив, что это Красноглазые, Луций ухитрился лежа приготовить лук, вытащил стрелу.

Всадники мчались быстро и, казалось, уже миновали лежащего путника. Но в тот миг, когда Луций был готов вздохнуть с облегчением, раздался резкий гортанный возглас. Кони мигом развернулись и помчались прямо на Луция. Не заботясь более о скрытности, он встал на одно колено и натянул тетиву.

Всадники остановились столь резко, что талый снег фонтанами полетел из-под копыт. Красноглазые собрались в кружок, не приближаясь, о чем-то пошептались. После совещания к Луцию направился один, нарочито медленным шагом, с поднятыми руками.

Луций опустил оружие, но стрелу с тетивы не снял. Когда всадник приблизился на десять шагов, он крикнул:

– Стой! – и для верности поднял лук. Как и всякий купец, он знал набор самых простых слов практически на всех языках.

Всадник остановил лошадь и заговорил медленно, громко, тщательно подбирая слова:

– Мы не хотим причинить тебе вред. Мы – мирные орки. Мы – не враги. Не стреляй.

– Хорошо, – ответил Луций. – Я тоже не хочу причинить вам вред. Езжайте своей дорогой, а я пойду своей.

– Мы не можем так поступить. Ты – в наших землях, и мы должны знать, что тебе надо в степи. Это наше право. Ты не будешь с этим спорить?

– Не буду, – кивнул Луций. – Но из какой вы Орды, почтенные? Кто из ханов прибрал эти земли к рукам?

Лицо Красноглазого, сморщенное, словно печеное яблоко, слегка исказилось. Алые глаза блеснули яростью. Ответил он голосом, полным гнева:

– Мы не служим ханам! Мы – вольные орки, и это наша земля!

– Ясно, – Луций кивнул и опустил лук. Вольные орки славятся гордостью и вспыльчивостью, но и исключительной честностью. Если обещали не нападать – не нападут ни за что. – Я, Луций Огнебородый, даю вам слово и клянусь Творцом, что пришел на ваши земли без вражды и злых помыслов и уйду с них как можно быстрее, отправлюсь на юг, туда, где ждет меня Судьба.

Ответ получился несколько высокопарным, но, судя по реакции, произвел впечатление.

– Ты поклялся Творцом, – Красноглазый задумался. – И, наверняка, не врешь. Что же, легкой дороги тебе, путник, хоть я и не знаю, какая Судьба может ждать на юге, где никто не живет?

– И вам всего наилучшего, – ответил Луций вежливо. – Обильного приплода и здоровых детей. Хорошо, что удалось обойтись без драки.

– Разумные существа всегда могут договориться, – ответил степняк степенно.

– Что-то по поступкам правителей этого не скажешь, – невесело усмехнулся Луций, пряча стрелу.

– Правитель – не разумное существо. Он – существо традиционное, – грусть слышалась и в голосе Красноглазого. – Он должен делать то, что от него ждут, иначе он потеряет власть.

– Даже тот, кто обладает Даром? – усомнился Луций.

– Разве Дар придал кому-нибудь разума? – Красноглазый махнул рукой и умчался. Вновь гортанный вскрик, и вольные орки, что предпочли суровую жизнь на свободе сытому существованию под властью хана, помчались к востоку, словно стремясь достичь места, где восходит солнце.

Фаворит

Спал Межамир плохо. Тяжелые видения терзали его: громадные драконы, почему-то черного цвета, озера кипящей жидкости, горящий стольный город. Рушились дома, гибли с криками ужаса люди, а он – верховный маг, самый сильный чародей – не мог ничем помочь... ничем... и плакал от ярости Межамир, сжимая до боли кулаки ...

Проснулся весь в поту. Сел на кровати, успокаивая зашедшееся в панике сердце. Окончательно пришел в себя после умывания. Взглянул в зеркало. Встрепанные волосы, красные глаза, мешки под ними – вид еще тот. Последние дни выдались тяжелыми, а впереди еще дорога на юг...

Верховный маг вздохнул тяжко, обтер лицо полотенцем. Ткань показалась грубой и жесткой. Дверь послушно подалась руке, вызвав непонятное недовольство – хоть бы заела, что ли! Межамир так и ночевал в Башне Магов, так что добраться до соратников – недолгое дело. Зря говорят, что маги забираются на башни, чтобы глядеть на звезды. Нет, просто в городах у самой земли Сила загрязнена людьми, их мелкими желаниями, злобой, завистью. Но на высоте нескольких сажен, а еще лучше – десятков сажен, потоки Силы чисты и спокойны, и работать с ними легче.

– Ну как? – спросил Межамир, едва войдя в комнату с Завесой. Снегирь, что дежурил ночью, отозвался хмуро:

– За ночь никаких изменений. Сам ведь знаешь!

– Знаю, но все равно волнуюсь, словно мальчишка на первом свидании, – Межамир зло захрустел пальцами, пытаясь добыть из тела хоть крупицу бодрости.

Да, успехи нападения оказались гораздо меньшими, чем рассчитывали люди. На южном участке после жаркой битвы войска княжества были остановлены, и только Завеса мешала Остроухим перейти в контрнаступление. На севере и на центральном участке войска пока двигались вперед, но, что беспокоило, крупных отрядов противника не встречали. И драконы куда-то подевались. Похоже, что Остроухие задумали какую-то хитрость. Вчера вечером Межамир отдал приказ остановить продвижение и теперь мучился нерешительностью.

Хлопнула дверь, вошли Сечень и Бросвят:

– Приветствую вас, почтенные, – махнул рукой Межамир. – Что скажете по поводу нашего положения? Сегодня последний день, когда я с вами. Далее будете сдерживать Остроухих сами.

– Сегодня уезжаешь? – зевая, спросил Сечень. – Доброй дороги. А о нас чего говорить – отобьемся, до снеготаяния продержимся. Пусть даже они в контрнаступление перейдут.

– Думаешь, перейдут? – Межамир оперся о стол, внимательно разглядывая зеленую колышущуюся ткань Завесы. На ней не было никаких пятен, полос и прочих сигналов о том, что враждебная магия пытается пробиться к людям.

– Точно, перейдут, – уверенно кивнул старый маг. – И воеводы так думают. Нам без тебя придется туго. Может, отложишь отъезд?

– Нет, больно уж день хорош для путешествий, – мрачно ответил Межамир. – Поеду, как и решено, после полудня. Стоп, а это что такое?

На Завесе, чуть южнее Темнолесья, появилось темное пятнышко, похожее на кляксу.

– Нас атакуют! – воскликнул Снегирь. – А вот и драконы! К бою!

Маги ринулись к столу. В недрах башни призывно зазвенел колокол.

Сановник

Айлиль красовался, как только мог. Панцирь и оплечья нестерпимо сверкали, волосы красивыми локонами спадали из-под шлема, глаза блестели сурово и решительно. Великолепный скакун под ним тоже разукрашен, словно на парад. Именно так и должен выглядеть полководец, внушая войскам почет и уважение, а противнику – страх.