Глаза Гейзенберга - Фрэнк Герберт Страница 48

– Кто ваши пленники? Я – человек, который не член подполья и мало знает о нем. У вас есть Глиссон, который знает больше, но, безусловно, не все. У вас есть Бумур, тот, кто убежал от фармакологов, который знает еще меньше, чем Глиссон. У вас есть Дюраны, знания которых едва ли выходят за рамки их маленькой ячейки. Чего вы добьетесь, если вы выпотрошите нас?

– Ваш план спасти нас, – сказала Калапина.

– Мой план требует сотрудничества, а не принуждения, – сказал Свенгаард.

– И он даст нам только продление, а не восстановление нас в первоначальные условия, не так ли? – спросила Калапина.

– Вы должны были бы приветствовать это, – сказал Свенгаард, – он дал бы вам возможность стать зрелыми, полезными, – Он взмахнул рукой, указывая на окружающую обстановку, – Вы заморозили здесь себя в состоянии незрелости! Вы играли в игрушки! Я предлагаю вам шанс выжить! «Что это? – размышляла Калапина, – Является ли это новое оживление побочным продуктом знания о том, что мы должны умереть?»

– Я совсем не уверен, что мы будем сотрудничать, – сказал Глиссон.

Это было уже выше того, что мог стерпеть Гарви. Он вскочил на ноги, взглянул на Глиссона, – Ты, робот, ты хочешь, чтобы человеческий род умер! Вы! Вы это еще один смертельный исход!

– Болтовня! – сказал Глиссон.

– Послушайте, – сказала Калапина. Она начала подключать каналы коммуникации. Части предложений врывались в зал:

– Мы можем восстановить ферментный баланс собственными силами!.. Уничтожить этих созданий!.. Каков его план? Каков его план?… Начинать стерилизацию!.. его план!.. Сколько мы еще продержимся, если… Нет сомнения в том, что мы можем… Калапина успокоила голоса, повернув выключатель, – Это будет поставлено на голосование, – сказала она, – Я напоминаю вам об этом.

– Вы умрете и скоро, если мы не будем сотрудничать, – сказал Глиссон, – Я хочу, чтобы вы полностью осознали это.

– Вы знаете план Свенгаарда? – сказала Калапина.

– Ход его мыслей прозрачен, – сказал Глиссон.

– Думаю, что нет, – сказала Калапина, – Я видела, как он работал с Нурсом. Чтобы достичь компенсации, он использовал опасную передозировку анурина и иноситола. Помня об этом, я все время спрашиваю себя, что дает эта передозировка, и что будет, если я применю ее к себе? И какое отношение это все имеет к охватившему нас волнению. И в чем выход. И еще тьма других вопросов.

– Я знаю его план, – усмехнулся презрительно Глиссон, – Подавить ваши эмоции и каждому из вас дать ферментную имплантацию, – Напряженная усмешка вытянула губы и показала край зубов на лице Глиссона, – Это действительно ваша надежда. Приняв его, вы будете, наконец, потеряны для нас.

Калапина взглянула с изумлением вниз на него и была шокирована.

Гарви поймал себя на том, что улавливает подлость в голосе Глиссона. Его собственный опыт в подполье показывал, что Киборги очень расчетливы, ограничены, чтобы им можно было доверять решение простых человеческих проблем, но никогда еще он не видел, чтобы этот факт был так ярко продемонстрирован.

– Это ваш план, Свенгаард? – потребовала пояснений Калапина.

Гарви вскочил:

– Нет! Это не его план! Свенгаард кивнул себе. Конечно! Человек и отец, конечно бы, понял.

– Вы претендуете на то, что знаете то, чего я, Киборг, не знаю? – спросил Глиссон.

Свенгаард взглянул на Гарви, подняв в удивлении брови.

– Эмбрионы, – сказал Гарви.

Свенгаард кивнул, посмотрел вверх на Калапину, – Я предлагаю поддерживать вас, постоянно имплантируя вам живые эмбрионы, – сказал он, – Живые мониторы, которые будут сами делать приспособления, необходимые вам. Вы обретете свои эмоции… свою страсть к жизни, это волнение – ваша цена.

– Вы предлагаете сделать нас живыми чанами для эмбрионов? – спросила Калапина, удивление порывалось в ее голосе.

– Период беременности можно будет продлить на сотни лет, – сказал Свенгаард, – При должном подборе гормонов это может быть применимо и для мужчин, конечно, с кесаревым сечением, но оно не обязательно будет болезненным… или частым!

Калапина взвешивала его слова, удивляясь, что не чувствует отвращения к этому предложению. Но почему же она почувствовала отвращение, поняв, что Лизбет Дюран носит в себе эмбрион? Калапина вдруг поняла, что отвращение ее основывалось на ревности. Она знала, что не все оптимены примут это. Некоторые будут за возвращение к старому. Она взглянула на показания табло. Никому не удалось скрыться от неприятного волнения. Но они вынуждены будут понять, что все они умрут рано или поздно. У них был только выбор времени.

«В конце концов, мы не имеем бессмертия, – думала она, – это только иллюзия. Но ее мы имели… в течение многих веков».

– Калапина! – сказал Глиссон, – Вы не собираетесь принять это глупое предложение?

«Механический человек пришел в ярость от столь жизненного, человеческого решения», – думала она. Она сказала:

– Бумур, что вы скажите?

– Да, – сказал Глиссон, – выскажись, Бумур. Укажи нелогичность этого предложения.

Бумур повернулся, изучающе посмотрел на Глиссона, взглянул на Свенгаарда, на Дюранов, пристально посмотрел вверх на Калапину. В узком лице Бумура было выражение скрытой мудрости:

– Я все еще помню, как это было, – сказал он, – Я думаю, что было лучше… перед тем, как я был изменен.

– Бумур, – сказал Глиссон.

«Задело его гордость», – подумал Свенгаард. Глиссон смотрел на Калапину с механической напряженностью, – Еще не решено, будем ли мы помогать вам!

– А кто нуждается в вас? – спросил Свенгаард, – У вас нет монополии на технику. Вы бы могли сберечь время и немного избавить нас от забот, вот и все. Мы можем сами найти эмбрионы.

Глиссон переводил пристальный взгляд с одного на другого, – Но ведь такой путь не был предусмотрен! Предполагалось, что вы не должны помогать им!

Киборг замолчал, глаза его остекленели.

– Доктор Свенгаард, – сказала Калапина, – Не могли бы вы дать нам лучшие, жизнеспособные эмбрионы, такие как эмбрион Дюранов? Вы видели вторжение аргинина. Нурс полагает, что это возможно.

– Да, возможно, – сказал Свенгаард. Он еще подумал: «Да, это… вероятно».

Калапина взглянула вверх на сканеры, – Если мы примем это предложение, – сказала она, – мы будем продолжать жить. Вы чувствуете это? Мы живы сейчас, но мы помним совсем недавнее время, когда мы умираем.

– Мы поможем, если должны, – сказал Глиссон, и в голосе его был язвительный тон.

Только Лизбет, понимая своим деревенским благоразумием свою беременность, узнавая смятение своих эмоций, подозревала о логическом факте, который заставил Киборга изменить решение. Благоразумных людей можно контролировать. Вот о чем думал Глиссон. Она могла прочитать это в нем, понимая его полностью впервые теперь, когда знала, что у него есть гордость и гнев.