Шиповник и Ворон - Мирослава Адьяр Страница 49

— «Хорошая» версия, что Совет Заграйта готовится к эвакуации. На планете есть транспортные врата Пожирателей. С универсальным Ключом открыть их не составит труда. И кулганцы могут нам в этом помочь. Я ведь прав?

Гриб раскачивается из стороны в сторону и одобрительно гудит.

— «Плохая» же версия в том, что…

Магистр сжимает пальцами переносицу и ведет рукой по волосам. На короткое мгновение из-под маски абсолютной уверенности проступает совершенно другое лицо.

Уставшее, бледное, отмеченное печатью тысячи горестей.

Мне не нужно ничего слышать, я знаю, что он не верит в «хороший» исход. Для этого существует миллион причин, о которых никто из нас никогда не узнает.

— Кто-то из Совета или вся эта дружная шайка повязаны с камкери и хотят передать Ключ им.

Из горла Бардо вырывается нервный смешок.

— Это же безумие! Ты себя слышишь?

— Я прекрасно себя слышу! — Фэд складывает ладони вместе, будто в молитве, и прикрывает глаза. — Давайте на секунду представим, что так и есть. Я даже допускаю мысль, что это может быть кто-то один. Я могу предположить, что этот человек безумен или даже, каким-то невероятным образом, заменен камкери.

— Фантастика, — бормочет Герант. — Заменен? Двойником? Насколько я знаю, каждый член Совета проходит медицинское обследование каждые три месяца. Чай там не молодые дядьки заседают — нужен уход и поддержка. Думаешь, что никто бы не заметил?

— Подкуп, — Фэд принялся загибать пальцы. — Шантаж. Убийство. Я сам этим занимался, Герант. «Палач», да? Кулганец очень верно вспомнил, как меня когда-то называли.

— Хорошо. Допустим, что эта невероятная теория — правда. Камкери принялись хозяйничать на окраинах галактики сколько? Лет восемьдесят назад? Поняли, что дело идет слишком медленно, незримый хозяин подгоняет, а толку — ноль. И решили внедрить в Совет своего «человека», чтобы ускорить процесс? И ни одна живая душа ничего не заподозрила?

— Никто в этой комнате не имеет дел с внутренней кухней Совета. Откуда ты знаешь, сколько убийств бело совершено «внутри» системы за последний год? Или хотя бы месяц?

— Это все белыми нитками шито, — отмахивается Герант, — никаких доказательств!

— Можем поспорить, что все сказанное — не моя больная фантазия.

— Хорошо, — я откидываюсь на спинку стула и не отвожу от магистра пристального взгляда. — Если все это правда, что ты предлагаешь?

— Кулганцы смогут заглушить Ключ. Чтобы он не…«пел». Так?

— Верно, — отвечает гриб. — Никто не сможет услышать его.

Фэд начинает расхаживать из угла в угол комнаты, отчего та кажется еще теснее.

— Хорошо! Вернемся на Заграйт. Сообщим Посреднику, что задание провалилось. Камкери не используют подпространство, но перехватить координаты прыжка, если знать как — не такая уж и сложная задача. Они узнают, куда мы отправились. Если хоть кто-то в Совете с ними связан…

— Предлагаешь изображать наживку?

— Есть другой план, как вытащить тварь на свет?

— Если эта тварь вообще существует, — парирую я.

Фэд только собирается открыть рот, чтобы продолжить спор, как в комнату вплывает еще один кулганец. Он что-то бормочет и булькает — ничего не разобрать.

Они оба смотрят на нас своими черными глазками, и я с трудом сглатываю кислую слюну.

Что-то случилось…

— Корабль Совета просит разрешения на посадку.

— Как интересно, — тянет Фэд. — Откуда же они могли узнать?

Пульсация в висках не стихает ни на секунду. Я чувствую себя переполненной раскаленным сцилом бочкой, что может взорваться от любого неосторожного движения, и шум транспортной платформы только усиливает постукивание в черепе. Вокруг царит невыносимая духота, и едкий сладковатый цветочный запах врывается в ноздри.

Енот прячется в моем нутре и взволнованно вертит головой. Не выносит этот комок шерсти темноту и громкие звуки — сразу поджимает короткий хвост и прячется. Хрен с ним, потерпит. Не до него сейчас, совершенно.

Перебираю в голове имена членов Совета, прокручиваю мысленно их образы, верчу так и эдак, выуживаю из памяти самые гадкие, непристойные и темные куски биографии этого сборища властных стариков. Я помню все, что когда-либо увидел и услышал — о чем частенько жалею — но отец не перестает восхищаться модификацией памяти, что я пережил в восемь лет.

Кто мог пасть жертвой камкери?

Лорзэ? Старый лис всегда отличался богатой фантазией и обширными связями. В последнее время его в Совете не видно и не слышно: ушел в тень и оттуда дергает за ниточки, что на него непохоже. Лорзэ получает истинное наслаждение, наблюдая за грызней в Совете.

Исправно проходит обследования, в свои сто тридцать четыре года еще способен на подвиги.

Но Лорзэ — романтик. В душе он — отчаянный пират и путешественник. Старик скорее встретит смерть с клинком в руке, чем прячась среди звезд, как последняя крыса.

Альдегир?

От одного только воспоминания передергивает. Отбитый наглухо маньяк, что исправно заведует Пыточной вот уже тридцать лет. Дознаватель до мозга костей. Его лучшие друзья — скальпель, щипцы и раскаленный сцил. Альдегир, нарушая все правила, не пользуется услугами Посредника. Это ниже его достоинства.

Перебираю имя за именем. А в голове настойчиво колотится мысль об отце.

Мне стоит подозревать его в первую очередь, но что-то в душе противится, а енот злобно ворчит и забивается в самый дальний угол нутра. Любит старика.

В этом мы с ним совсем не похожи.

Мы подходим к транспортной платформе, и я замираю на самом краю, над пропастью. Это место впитывается в меня, въедается под кожу, и где-то на задворках памяти откладываются и сухой воздух, и сладковатый запах, и узор крохотных трещин под сапогами.

— Чей именно это корабль? — кулганцы помогают всем устроиться на транспортной платформе и уже через минуту мы вспарываем густой библиотечный воздух и несемся по извилистым коридорам в неизвестность.

Я замираю у высоких перил, плавно покачиваюсь, когда платформа вписывается в повороты и выкручивает зигзаги. Спина настолько напряжена, что кажется мне куском камня. Сзади медленно подкрадывается Флоренс и замирает у правого плеча, так близко, что я чувствую запах ее духов.

«Ирисы и лимонник», — услужливо подсказывает память.

Иди-ка ты нахер, долбаная модификация.

Отключить бы тебя…

Закатываю глаза и чуть отхожу в сторону, а Флоренс упрямо тянется за мной и занимает место ровно там же, где и до этого. Вечно ей нужно тереться поблизости!

Несносная птица.

Склоняюсь к ее уху. Приходится, потому что из-за шума движков нужно орать на всю платформу, а у меня нет никакого желания напрягать голос, особенно сейчас.