Янина, школа для маленькой ведьмы - Анна Сергеевна Летняя Страница 49

– Нет, – я послушно ответила этой зеленой фурии.

– Мы их наказываем. Чего, ты, ведьма боишься больше всего на свете? – спросила эта глупая недотетка.

Разве не понятно, что мертвым плевать на страх? Вон даже Аля булькает от смеха, а ведь это должно причинять ей боль.

– Ты уже убила Руса, а больше я ничего не боюсь, – пожав плечами, я опять вернула руки в его волосы.

– Нет. Как же с вами сложно. – Она словно опала, ссутулившись и поджав свой хвост, даже ее плавники поникли. – И ведь тебе ничего, кроме любопытства, не выставишь в счет. Искавшие наказаны, да так, что ничего не забудут никогда.

– Трупам безразличны твои наказания и воспоминания, – скривилась я, отвечая этой недалекой рыбине. – Только живых задевают мирские проблемы. А мы теперь все мертвые. Даже если ты выпустишь из кошмаров ребят, в чем я не уверена, счет нас троих повиснет неоплаченным, если за валюту ты желаешь получить страх и жуткие рассказы о твоей силе. Кстати, остальные про тебя даже не узнают.

– И ты права. Трупам плевать. Теряю сноровку. – Она поникла еще больше, а потом как- то враз оживилась. – А хочешь, я всех верну, и даже возьму плату только с тебя одной? Накажу только тебя, оставив всех живыми? Заберу воспоминания о твоем любимом, но верну и его, и всех остальных?

– Хочу, – пожала я плечами.– Но что конкретно получишь ты? Если я забуду одна, то не передумаешь ли ты, решив, что плата была несоизмеримой, и не заберешь ли его опять?

– Я давно тут живу. Не поднимаюсь на волю и не испытываю любви. Я заберу у всех, кто хоть раз вас видел с этим вием, испытанные им эмоции. Радость, зависть, умиление, злобу, восторг, скуку, и конечно, вашу любовь. Такая плата будет даже несколько превышать сумму вашего проступка.

– Я согласна, но можно я забуду его не сейчас? Можно я хоть чуть- чуть подольше буду помнить? Хоть еще один день?

Мне было страшно, что она обманет и не воскресит Руса, как обещала, но заберет наши чувства. Хотелось увидеть его живым, как и ребят. Осторожно переложив голову Руса на каменный пол, я встала и подошла к ундине. Без магической клятвы я не отдам ей ничего. Она прикоснулась к моей щеке, своими отчего- то горячими пальцами. Хотя, может это я уже так сильно остыла? Неважно. Все почти закончилось.

– Нравишься ты мне, храбрая маленькая ведьма. У тебя будет шанс все вернуть назад. Пробудить и ваши чувства, и воспоминания остальных. Главное условие – ты должна пролить слезы три раза, и тогда все вспомнят. Вернется к тебе твой любимый, вспомнишь все прежнее ты, очнутся от забвения и твои друзья. – По ее щеке скатилась слеза, но она поставила мне метку клятвы на руку. – Я знаю, что сейчас ты не понимаешь, зачем я все это затеяла, но поймешь, когда все случится. А пока просто думай обо мне, как о вредной, свихнувшейся от одиночества нечисти.

– Мне плевать. Я вообще не хочу тебя помнить. Воскрешай их, – уверенно сказала я, смотря в ее глаза и видя там страх.

– Хорошо. – Она прикоснулось к моему лбу и улыбнулась. – Прости меня, девочка. Но так нужно. Правда. У тебя будет только один день проститься с твоим любимым.

Ее грустные глаза казались сказочными, как у книжной героини «Русалочки». Только она не была нежной овечкой, жертвующей всем ради любви прекрасного принца. Эта хвостатая тварь использовала мое сердце ради своих планов, и отнимала моего демонолога.

– Да пошла ты, селедка! – прошептала я, уже теряя сознание и падая на каменный пол.

Теперь было не страшно. Договор заключен, и я не собиралась строить из себя скромницу. Теперь, когда мое сердце снова стало биться, его сдавила настоящая боль потери.

Резко подскочив, я покачнулась на матрасе. Оглядевшись, поняла, что нахожусь в своей комнате, а не на каменном полу в подземелье бешеной метательницы водяных гарпунов. Напротив, сжавшись в своей кровати, всхлипывала Света.

– Янка! Мне же не приснился наш поход? Как Кирка мучилась, плакала, стонала от кошмара? – спросила она, увидев, что я не сплю.

– Нет. Не приснилось, – покачала я головой, опять ложась в кровать. – Мы крупно попали, Светик. Я попала.

Первым моим желанием было рвануть к Русу и забраться под его бок, позволяя дышать мной, и смотреть, как кипят в нем ответные чувства. Но мне нужно было осознать, что именно я сделала? Какой контракт заключила сегодня.

– Рус тоже пострадал? – спросила она осторожно, видимо, решив, что такой негатив я могу испытывать, только переживая за любимого.

– Бери выше – его убила чокнутая ундина из первородных. Считай, дух, если брать ее истинный возраст, и то, что при подобном сроке жизни, физическую оболочку они поддерживают уже специально, уплотняя энергию.

– Как убила? – подскочила от неожиданности на ноги Светик. Для нее Рус был как старший брат, почти папа.

– Водяными гарпунами проткнула и выдрала часть сердца, – механически ответила я.

Я не могла представить, как именно изменится реальность, если из нее убрать пару из меня и Руса. Ведь это не только он и я, это все мои друзья, знакомые. Огромный пласт жизни в этой школе, просто перестанет существовать в моей голове.

– И что теперь? – опускаясь на кровать, видя мое спокойствие, спросила мелкая. – Как же теперь ты без него будешь?

– Он будет жить, как и все, кто был в том подвале. Я заключила контракт – в обмен на их жизни, отдала все воспоминания про нас, как пару. Не только мои и его, а всей школы. Теперь все забудут нас, но зато будут жить. Хоть в этом не обманула, тварь хвостатая.

– И как ты на это согласилась? – возмутилась моя «сестра».

– А что я должна была сделать? Отказаться? Или попробовать убить ее? А! Точно! Я должна была ее проклясть? Нечисть первородную?! Она убила Руса взмахом руки, Кириллу, Юрку, и Макса держала в плену. Альке живот пробила! Все! Финал случился в том подземелье! – закричала я, срываясь.

Легко говорить ей, а посидела бы она там на моем месте, посмотрела бы я, как бы она свою любовь отстаивала.

– Прости меня, Янина, я не думала, что там все повернется подобным образом, – сникла малышка.

– Не парься. У рыбины явно планы именно на меня были. И Алевтина ей не подошла. А вот я устроила полностью. Она даже извинялась, только пофиг на ее «ты все поймешь потом».

Светка перебралась на мою кровать и прижалась к моему боку. Ее руки обняли меня, прижали мою голову к детской груди.

– Прости меня. Я не знаю, что сказать, чем тебе помочь теперь.

– Не показывайся сегодня Русу на глаза. И Кире тоже. Ты плохая актриса, да и я не лучше, но притвориться больной не смогу. Так просрать наш последний общий день я не смогу, – обреченно созналась сама себе.

– Хорошо. Хочешь, я тебе колыбельную спою? – кивнула она головой.

– Нет. Просто побудь рядом, – попросила я мою маленькую утешительницу, и закрыла глаза. Сердце билось громко, требовательно, а уже жалела, что попросила для себя этот день пытки.