Застенец - Дмитрий Билик Страница 49

Земли, к слову, оказалось не сказать, чтобы много. Я смотрел по документам, всего шесть с половиной гектаров. Что для завода подобного уровня — копейка. Правда, глядя на состояние своего имущества, я понимал, что в целом все справедливо.

Все мое богатство состояло из огромной пустой площадки перед зданием (здесь бы, кстати, отлично встало поле одиннадцать на одиннадцать), котельной, выложенной из красного кирпича, железокотельной мастерской — вытянутого здания с большими арочными окнами и высокой трубой, самого завода и крытого дока, весьма внушительного по размерам. Последний, само собой, располагался у воды. Ну, и пустой земли вокруг.

Ну, и что вполне объяснимо — везде царила разруха. Всем строительным кранам приделали ноги, в котельной ни котла, ни топки я не наблюдал — все-таки железо, его сдать можно. В главном здании, где помимо нескольких цехов находилась контора то ли владельца, то ли управляющего, тоже пусто и грустно. Везде гулял ветер, напевая о скором наступлении холодов.

— Тут даже продавать нечего, — остановился я у сваленных без всякого порядка лесов, единственного оставшегося богатства. — И не восстановишь ничего. Легче все разрушить и построить заново с учетом прошлых ошибок.

— Вам виднее, господин, для меня подобное лес дремучий, — искренне признался Илларион, сплюнув себе под ноги. — Вот ведь черти, нагадил кто-то.

Он принялся вытирать подошву сапога, а я прошел вперед. Что-то не билось. Во-первых, вот именно это — центральное здание идеально подходило под склад. Только окна заменить и все. Да и в остальном если подшаманить, то применение можно найти. Разве что сухой док здесь не в тему. Но его ладно, в расход.

Билибин же сказал, что тут все сносить надо и строить заново. Нет, я понимаю, если бы он хотел наладить здесь какое-нибудь производство. Но для хранения товара как-то слишком много мороки. С другой стороны, это его дела. Сто тридцать тысяч за эту рухлядь на дороге не валяются.

Мы вышли наружу, со стороны сухого дока, и уже собрались отправиться восвояси, как произошло одно событие, испортившее не только настроение, но одежду.

Видимо, местные не были знакомы с понятием предупредительный выстрел в воздух. И шмаляли сразу без всякого разбора. Потому что именно так сейчас и произошло. Я даже испугаться не успел. Точнее, сначала раздался выстрел, а потом я уже испугался. Да не за себя, а за Иллариона, который повалился, как подкошенный, забрызгивая меня каплями крови.

Источник опасности я разглядел сразу — сухонького мужичка с длинным револьвером в каком-то странном, сером мундире. Все пространство вокруг было устлано белым дымом, видимо, от выстрела, а сам незнакомец щурился, оценивая степень ранения неприятеля. И лишь заметив меня, вскинул револьвер снова.

Вот только я не зевал. Не знаю, что сработало раньше — возможная угроза жизни или то самое воспоминание, которое так тщательно разбередил во мне Будочник. На всякий случай, о тете Маше и своем детском испуге я тоже подумал. А после соткал самую простую и быструю форму защитного заклинания седьмого ранга — Баклер.

Это уже потом, анализируя, я понял, что все сделал правильно. Непонятно, пробила бы пуля мою Кольчугу. К тому же, последнее заклинание тратило слишком много сил. В моем же состоянии сейчас лучше обходиться минимумом.

Но даже так Баклер вышел чуть больше, чем требовалось. В самоучителе его диаметр составлял не больше восемнадцати дюймов, то есть около сорока пяти сантиметров. И вообще использовался, как вспомогательное оружие при фехтовании. Я же постарался чуть сильнее, сотворив щит раза в полтора больше. И мгновенно присел за ним, не дожидаясь, пока из меня сделают решето.

Весьма вовремя. Пуля звякнула о магическую преграду и отлетела в сторону. Я выглянул, но спрятался снова. Наш незнакомый обидчик и не думал отступать. Какой несообразительный. Ну ладно, щас я тебя.

Вообще, воевать я не собирался. Пусть все друзья, включая Дмитриеву, назовут меня занудой, но калечить или убивать непонятно кого, не очень хотелось. Хотя бы потому, что необходимо узнать, что мы ему такого сделали. Иными словами, прежде чем кого-то лишить жизни, его нужно попытать. А то совсем никакого удовольствия. К тому же, у меня под боком есть трое злых товарищей в синих мундирах. Они уж этого бедолагу точно на британский флаг порвут.

Жандармы по-любому слышали выстрелы. Вот только непонятно, когда и куда прибегут. Эхо тут довольно коварное. Поэтому свободной рукой я выковал Погребальный звон. Чем хорошо это заклинание, если в тебе есть хоть капля магического дара, ты буквально его почувствуешь. Это своеобразный радар.

Правда, на его звук пришла не совсем подмога. Точнее совсем не подмога. Из-за здания котельной вынырнули еще двое серомундирных. И плевать, что один бежал с ружьем, второй уже вытянул руки перед собой. Зараза, маг!

Я влив в форму Баклера больше силы, расширяя ее. Вместе с ней увеличился и щит. Я с трудом подобрался к стонущему Иллариону, теперь Баклер приходилось держать двумя руками, и прикрыл еще и слугу.

Нет, все довольно неплохо. Вот только заклинание, по ощущением, шагнуло за порог седьмого ранга. И стремительно тянуло из меня силы. Не будь вчерашней ночной тренировки, я продержался бы дольше. Но теперь спина взмокла, на висках выступил пот, а конечности затряслись.

Именно в этот момент, почти что со звуками горна, подоспела кавалерия. Разве что без коней. Забавно, но я первый раз видел, как сообща действуют маги. Ближайший жандарм выставил передо мной Баррикаду, второй прикрывал штабс-ротмистра неизвестным мне заклинанием, а последний сходу применил Громовой шаг.

Простейшее заклинание шестого ранга, рассчитанное на то, чтобы сбить с ног противника, в руках опытного мага возымело чумовое действие. Оно разметало троицу нападавших, как маленьких котят. Будто рядом с ними взорвалась граната. Да нет, с десяток гранат.

— Как вы, вашблагородие? — поспешил ко мне ближайший жандарм. — Баклер? Разумно. Так, значит, вы дар свой пробили. Поздравляю.

Я закусил губу. Сегодня о том, что я могу управлять даром, узнает и Максутов. Какой я молодец, что не сотворил Кольчугу или Баррикаду. Тогда вопросов было бы больше. А седьмой ранг — так, мелочевка. Однако хоть это сейчас и немного беспокоило меня, но не в полной мере. Волновало другое.

— Посмотрите, что с ним, — указал я на Ильку.

— Эк его, — скривился жандарм. — Боюсь, не довезем. Ваше благородие, — обратился он уже к непосредственного начальнику, — посмотрите, пожалуйста.

Штабс-ротмистр, склонившийся над бесчувственными противниками, поднялся и быстрым шагом подошел к нам. Увидев Иллариона, он лишь поцокал языком.

— Плохой он, вашблагорогие, — обратился он ко мне.

— Не жилец, — поддакнул жандарм, — не довезем.

— Селиверстов, рот закрой. И рану лучше прижми. Коли был у нас хоть один лекарь, — сокрушенно сказал штабс-ротмистр. — Епифанов, давай за экипажем. Попробуем…

Было видно, что он действительно хочет помочь. Вот только сам не верил в успех возможного предприятия. Побежавший за повозкой жандарм неожиданно остановился и попятился назад. Я поднял голову и увидел причину его замешательства.