Убийца Гора - Джон Норман Страница 49

Правда, она изо всех сил сопротивлялась, стараясь спастись, но дистанцию она проиграла. Когда я схватил её за колени, она в ярости зарычала и начала бороться, стараясь освободиться. Я перевернул её на спину, схватил за ошейник и, не обращая внимания на её отчаянные попытки сбросить мою руку, медленно, с триумфом отбуксировал к краю бассейна.

Выбравшись в уединенное место, скрытое от посторонних глаз высокими травами и папоротниками, я поднял Нелу из воды и положил на оранжевое покрывало, рядом с которым оставил свою одежду.

— Кажется, ты потеряла свободу на сегодня, — сказал я. Мне нравилось прикасаться к её мокрому телу. В глазах Нелы блестели слезы.

— С вас серебряный, — раздался голос откуда-то сзади.

Я предложил охраннику самому взять плату из кошелька и вскоре услышал звяканье упавшей на дно монеты, затем звук удаляющихся шагов.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Нела, если это имя нравится господину.

— Мне нравится.

Обняв девушку, я приник к её губам, она руками обвила мою шею.

Мы целовались, затем плавали и вновь целовались и плавали. Нела намазала меня целебными грязями, вызывающими расслабление, помыла, сделала стимулирующий массаж и втерла в кожу ароматизированные масла. После этого мы долго лежали рядом, глядя вверх на голубоватый полупрозрачный купол бассейна Синих Цветов.

Я знал, что в Капасианских банях есть несколько бассейнов, они отличались формой, размерами, интерьером и запахом. В бассейне Синих Цветов вода была приятно прохладной, в воздухе витал аромат веминиума, синего, дикорастущего цветка, обычно встречающегося на склонах нижних пастбищ Тентиса. Стены, колонны, даже дно бассейна были украшены изображением веминиума. Бассейны и дорожки вокруг были мраморными, остальное пространство занимали травы, папоротники, иная флора. Здесь и там можно было найти отличные укромные местечки для отдыха. Хотя я и был наслышан о великолепии других бассейнов Капасианских бань: Тропического, Северных Лесов, Роскошного Хинрабиусов, но, держа в объятиях Нелу, я не желал большего и наслаждался бассейном Синих Цветов.

— Ты нравишься мне, — прошептала она.

Я поцеловал её и вновь устремил взгляд в потолок Я вспомнил тачака Гарольда — бассейны, несомненно, прекрасны, но не стоит забывать, что где-то рядом, в темноте, под зорким взглядом охранников в цепях томятся банные рабы — чистильщики и ремонтники, и девушки, проходящие курс обучения банных рабынь. Гарольд юношей сам был банным рабом в Тарии. Он рассказывал мне, что таких девушек, чтобы они стали более послушными, бросали в клетки к мужчинам-рабам. Я крепче прижал к себе Нелу, она взглянула на меня с недоумением.

Нела стала рабыней в четырнадцать лет. К своему удивлению, я узнал, что она уроженка Ара и в детстве жила вместе с отцом. Он был азартным, но неудачным игроком, и после его смерти остались многочисленные долги. По горианским законам дочь была обязана оплатить их, а если она была не в состоянии сделать это, то тогда вместе со всем своим имуществом выставлялась на продажу на публичном аукционе, и выручкой погашались долги кредиторам.

Нелу продали первой за восемь серебряных одному из кредиторов отца — владельцу общественной кухни. Стремясь получить выгоду от покупки, он заставил девочку работать на кухне посудомойкой, где она и прожила год, спя на соломе, скованная цепью. Когда тело Нелы приобрело женские очертания, хозяин взял её в Капасианские бани и сразу же, не торгуясь, получил за неё сумму в четыре золотые и четыре серебряные монеты. Начав работать в одном из бассейнов всего лишь за медную монету, через четыре года Нела стала банной рабыней бассейна Синих Цветов, стоящей один серебряный. И вот спустя несколько дней после нашей первой встречи с Нелой я лежал на толстой махровой подстилке, наслаждаясь массажем и ароматом душистых масел и трав.

— Надеюсь, — продолжала Нела, растирая мое тело несколько энергичнее, чем было необходимо, — Клаудия Тентиус Хинрабия станет рабыней.

Приподняв плечи, я повернул голову и посмотрел на нее:

— Ты не шутишь?

— Нет, — резко бросила Нела. — Пусть её заклеймят и наденут на шею ошейник. Пусть ей придется насильно доставлять удовольствие мужчинам.

— За что ты её так ненавидишь? — поинтересовался я.

— Она свободна, богата, высокого происхождения. Пусть и такие женщины узнают, каково быть закованной. Пусть потанцуют под ударами кнута.

— Ты бы лучше пожалела её, — посоветовал я.

Откинув голову назад, Нела расхохоталась.

— Возможно, она невиновна, — добавил я.

— Однажды она приказала отрезать уши и нос одной из своих рабынь лишь за то, что та уронила зеркало.

— Откуда ты знаешь об этом?

Девушка усмехнулась:

— В Капасианских банях известно обо всем происходящем в Аре, — она пристально посмотрела на меня и повторила: — Надеюсь, её сделают рабыней и продадут в Порт-Кар.

Мне стало ясно, что Нела люто ненавидит эту девицу.

— Хинрабиусов любят в Аре? — спросил я.

— Нет.

— Я увидел, что взгляд девушки устремлен куда-то вверх.

— А что говорят о Казраке?

— Что он был добрым главой городской администрации. Но ведь его больше нет.

Я перевернулся на живот. Девушка вновь начала массировать мою спину. Вдыхая аромат масел, я ощущал тепло её рук.

— Маленькой девочкой, ещё свободной, я видела однажды Марленуса, — неожиданно произнесла Нела.

— Кого? — переспросил я.

— Марленуса, убара убаров. Один его голос внушал благоговение.

— Возможно, наступит день, когда Марленус вернется в Ар, — сказал я.

— Не говори так, — испугалась Нела. — В Аре сажают на кол и за меньшее.

— Я слышал, он на Валтае, — продолжал я.

— Минус Тентиус Хинрабиус несколько раз посылал на Валтай сотни воинов поймать и убить Марленуса, но они так и не нашли его.

— Почему он хочет убить Марленуса?

— Они боятся его, — ответила Нела. — Боятся, что он снова вернется в Ар.

— Разве такое возможно?

— В наши дни все возможно.

— А ты хотела бы видеть Марленуса снова в Аре? — спросил я.

— Он был, — гордость прозвучала в голосе девушки, убаром убаров.

Ее руки были сильны, но сейчас я почувствовал, что они дрожат.

— Знаешь, что он сказал, когда, лишив хлеба, соли и огня, его прогнали из Ара, приказав под страхом смертной казни никогда не возвращаться сюда? — спросила она.

— Что?

— Даже не знаю, говорить ли тебе…