Дело незалежных дервишей - Хольм ван Зайчик Страница 49

«Ого! — подумал Баг. — Это какой же ключ? Когда они успели?»

— Я бы ни в коем случае… — патетически начал было владыка китабларни, но Абдулла прервал его:

— Да будет вам. Положение и впрямь аховое. Но кто мог подумать, что девчонка в бреду вспомнит услышанную фразу! Так все было аккуратно – и нате. Ах, шайтан!!

Беседуя подобным образом, они приблизились вплотную к скале. Абдулла посветил фонарем, и взору Бага открылась неширокая расселина – где ибн Зозуля с Аблуллой и скрылись.

«Очень интересно, — подумал Баг, перемахивая через пару валунов и приникая к краю прохода, — не обнаружится ли тут, например, канцелярия Горнего Старца?»

Отчетливо донеслись близкие удары по чему-то железному: тук-тук, потом пауза и еще три раза: тук-тук-тук.

— Кого Аллах принес? — раздался приглушенный голос.

— Во имя Горнего Старца, милостивого и милосердного! Открывай! — повелел Абдулла.

Заскрипели плохо смазанные петли.

«Гляди-ка! Дверь!»

— А, здоровеньки салям, Абдулла-ага… Мутанаил-ага… Припозднились вы! — Голос радостно вибрировал.

— Ассалям… Вот, задержали гости нежданные. Торопиться теперь надо! Что у вас?

— Усё путем. Ничего, говорит, на бумажке той больше не было.

— Паяльник не пробовали?

— Не. А надо? — В голосе проснулся явный интерес.

— Покамест не надо. Может, завтра. А вообще… облажались мы, воины Аллаха, жидко облажались. Фраза-то, оказывается, известная, из Корана! — Снова заскрипели петли, что-то лязгнуло и наступила тишина.

«Засов, — определил Баг, вглядываясь во мрак расселины. — Там у этих скорпионов дверь с засовом. Пещера, наверное. База. И профессор французский здесь, как пить дать, здесь… Фраза какая-то. Не та ли это фраза, которую Абдулла Зозуле на засыпку произносил? А кто-то, стало быть, ее опознал. Ладно… Надо так понимать, что им от профессора узнать что-то надобно. Значит – жив пока… Паяльник?! Милостивая Гуаньинь! Это что же они паять собрались на ночь глядя?».

Некоторое время Баг, стиснув рукоять меча, стоял, раздираемый двумя противуположными необходимостями: долг честного человекоохранителя призывал его немедленно ворваться в дверь с засовом и освободить из плена несчастного Кова-Леви, над которым так явственно нависла угроза изуверских пыток с применением паяльника. Но был еще долг перед Родиной, перед всей Ордусью, и этот долг недвусмысленно повелевал вырвать с корнем все гнездо человеконарушителей, чтобы не ушел ни один из них. И ворвавшись в дверь, Баг устремился бы за малым, упустив гораздо большее. Хуже того: погнавшись за второстепенным, он рисковал сгубить главное.

К тому же Баг представления не имел, что откроется ему за этой самой дверью, сколько там будет злодеев, как они вооружены и сумеет ли он с ними справиться. Честный человекоохранитель знал, что его возможности велики, но не безграничны.

Сделав трудный выбор, Баг с тяжелым сердцем и требовательно чешущимися кулаками бесшумно отступил от прохода в скале и, насколько позволяла темнота ночи, огляделся.

Как следует запомнив два приметных валуна справа от расселины и для верности выцарапав ножом на одном из них маленький иероглиф «чжун» («верность сюзерену»), Баг метнулся обратно, к повозке и, обогнув ее, рысцой припустил по дороге, временами делая скрытные зарубки на стволах деревьев.

Кругом надрывались сверчки да цикады.

«Пещера, — размышлял Баг. — Пещера… А ведь, выходит, неспроста при гадании получилось, что надо спускаться там, где вроде бы, спускаться некуда. Ведь в пещеру точно – надо спускаться. Амитофо! Да, не прост „И цзин“, не прост…» — Баг перешел на бег. Мышцы, изготовившиеся к бою, требовали движений энергических.

Дорога, то сужаясь, то становясь несколько шире, то вообще теряя очертания, петляла, поднимаясь в гору. Баг не чувствовал усталости: размеренный скользящий бег он умело сочетал с мысленной декламацией строф из «Глав о прозрении истины» известного даосского автора Чжан Бо-дуаня; да и есть ли такие расстояния, что могут встать серьезным препятствием на пути служения добру и справедливости?

Вскоре Баг достиг вершины подъема: внизу расстилалась все та же темнота зарослей, а в пяти примерно ли впереди равномерной тонкой цепочкой расходились в стороны искры далеких фонарей; стало быть, там проходила какая-то большая дорога.

«Ага… Оттуда Абдулла и свернул», — справедливо заключил Баг и, сориентировавшись по звездам, начал было спускаться, как вдруг шагах в двадцати увидел красную мерцающую точку и – замер.

Точка, между тем, разгорелась ярче и стала затухать. Раздался смачный звук – кто-то со всей страстью отправил наземь излишки слюны.

Баг осторожно сместился под защиту ближайших кустов и, ступая с величайшей осторожностью – еще не хватало хрустнуть какой-нибудь веткой! — стал приближаться к огоньку.

Так и есть: на широком пне у дороги сидел здоровенный субъект в чалме, с автоматом на коленях и самозабвенно курил трубку-люлюку, любуясь роскошным асланiвським небом. Страж был настроен весьма благодушно: в сладостном забытьи он, задрав бороду, таращился на звезды и размеренно сплевывал после каждой затяжки.

— Ых-х-х… — донесся до Бага его восхищенный шепот. — Ых-х-х…

«Смотрите, какой ценитель прекрасного… Все же эти люди не до конца потеряны для общества. Просто те, кто поставлен блюсти их чаяния, заботятся совершенно об ином…»

Баг некоторое время постоял у субъекта за спиной, вместе с ним наблюдая далекие светила.

— Ох-х-х ты ж… Я ташшшусь… — в экстазе протянул бородатый, увидев падающую звезду.

Не в обычаях Бага было отрывать кого-либо от созерцания, пусть даже и не совсем сообразного. И он, неслышно обойдя стража стороной, припустил дальше, вниз под горку.

Через ли с чем-то Баг чуть не свалился в свежую яму: кругом громоздились кучи вынутой земли, между вбитыми в почву колышками смутно белели натянутые веревки, а немного дальше, в окружении палаток, у небольшого костерка сидели трое подростков и, неторопливо покуривая сигареты, жарили на огне нечто, нанизанное на прутики.

«Раскоп, — понял Баг, — опять раскоп! Раскоп и каштаны! Значит, дорога и впрямь уже недалеко». Ободренный этим выводом, он не глядя шагнул назад. Раздался грохот, мальчишки у костра вскочили, хватаясь за оружие – в темноте было не разобрать, настоящее или игрушечное. Баг бросился ничком в кусты и, положив руку на меч, замер: он задел за воткнутую в кучу земли лопату, и лопата обрушилась на видневшиеся в глубине траншеи камни.

— Что это, Алим? — испуганно спросил один подросток.

— Н-не знаю, — дрожащим голосом отвечал второй. — Там вон что-то грохнуло… Кажись, лопата. Лязгнуло так…

Третий, который оказался ниже всех, молча водил стволом своего оружия из стороны в сторону, а потом тихо сказал: