Зрячий - Олег Быстров Страница 49

Заседание вождей началось без Шада-Озза. Шай-Дагг объявил, что его лучший друг и сподвижник заболел, не может принять участие в совете и от его имени будет говорить он сам. Может статься, что всё так и вышло бы, авторитета и воли у лидера хватило бы на три совета, но в рядах вождей были подкупленные та́йниками провокаторы. Этакий страховочный вариант на случай непредвиденных обстоятельств. А обстоятельства оказались непредвиденными донельзя.

Стацки помолчал, улыбнулся каким-то своим воспоминаниям… Оператор достал-таки сигару, но раскуривать не торопился:

– Нас, операторов АСА, привлекали к сбору информации, вот почему я знаю об этом деле. Факты собирали по крупицам, составляя картину из отрывочных донесений и показаний оставшихся в живых свидетелей. Дело, кстати, до сих пор считается секретным.

– Ворона тоже привлекали?

– Да, и его. Какой-либо роли в событиях мы не сыграли, но суть знали. Кончилось всё печально.

Провокаторы та́йников затеяли на референдуме вначале спор, а потом и раздор. Горцы, народ горячий и необузданный, ограничиться парламентскими дебатами не смогли – обсуждение перешло во взаимные обвинения, а следом в драку. Что там происходило, достоверно неизвестно, но они все перерезали друг друга. Погибли и Шай-Дагг, и многие его сторонники. Может, это стало результатом подкупа и работы агентуры, а может – противоречия в рядах вождей имели еще более глубокие корни, чем думали та́йники.

Как бы то ни было, уцелели единицы из числа прибывших. Даже запертый наверху Шада-Озз был найден с перерезанным горлом. В результате мы получили то, что получили: гражданскую войну в Горном крае на три долгих года, непопулярный в народе ввод ограниченного контингента горных стрелков и широкий отрицательный международный резонанс. Дипломаты потом еще долго сглаживали углы и обходили скользкие места в отношениях с дружественными и недружественными соседями.

Операция потерпела крах. Как водится, начали искать виновных. Влияние эрцгерцога было уже не тем, что прежде, и всё-таки трогать Князя не осмелились.

Надо сказать, что Сантьяго был из тех дворян, что приняли революцию и стали под знамена Президента сознательно. Но к тому времени одно из самых громких некогда имен потускнело. Маленькое имение в Брокскене почти не давало доходов, отсюда постоянная нужда и стремление занять в обществе достойное место. За несколько лет Сантьяго сделал головокружительную карьеру, но и врагов за это время нажил достаточно: служаки завидовали его успехам, аристократы ненавидели за сотрудничество с республиканцами. Лучше фигуры было не сыскать. Сантьяго обвинили в провале, лишили чинов и отправили в отставку. Он оказался вынужден был вернуться в родовое имение и зажил тихой жизнью сельского помещика.

– А дочь?

– Еве было тогда пятнадцать, – отвечал Стефан. – Девушка имела возможность вращаться на равных в среде золотой молодежи, посещать светские рауты в самых знатных домах, учиться в престижном лицее и прочее… А потом в миг всего этого лишилась. После столичного света – захудалый городок, узкий круг мелкопоместных дворянчиков, убогие сельские праздники и незатейливые развлечения. В перспективе – брак с отпрыском какой-либо захудалой фамилии, куча детей и общество местных сплетниц по выходным. Три года спустя Сантьяго умер, всеми забытый и покинутый, а Ева приехала покорять столицу.

Стацки всё-таки зажег сигару.

– Не знаю, снабдил ее отец перед смертью рекомендациями, или девушка сама оказалась столь талантливой, но успехов добилась немалых. Амбиции, гордость и честолюбие в ней выражены еще больше, чем в родителе. Добавьте к этому желание реабилитироваться и чувство ущемленного достоинства, и вы получите гремучую смесь. Перед смертью бывший та́йник наверняка научил дочь кое-чему из того, что умел сам. К тому же Ева имеет определенные экстрасенсорные способности, что поделать – фамильная черта. Их не сравнить со способностями вашими или моими – она не смогла бы стать оператором, да никогда и не стремилась к этому, – но в совокупности с острым умом и настойчивостью кое-чего стоит. Так что дружите с ней, Мартин…

Я слушал и понимал, что вчера вел себя глупо. Разве можно обижаться на девушку, с которой жизнь обошлась столь сурово? К чему еще может она сейчас стремиться, кроме восстановления справедливости?

– А где вы пропадали три дня, Стефан? – спросил я.

– Занимался сентиментальными путешествиями, Зрячий, – откинулся на спинку стула Стацки. – За эти дни я повидался с множеством людей из тех, что начинали вместе со мной когда-то. Не все стали операторами, среди них много самых разных персонажей, но все, так или иначе, знали Ворона. Мы разговаривали, вспоминали былое, и вот что я вам скажу, Мартин. Ворон если и не разработал метод управления людьми полностью, то подошел к этому вплотную. Вы же понимаете, в нашем деле слово «разработать» имеет особый смысл. Скорее всего, метода как такового, в общем понимании этого слова, не существует – слишком многое здесь зависит от оператора, его интуиции, его искусства. Короче, от его личности. Оператором в данном случае я называю любого человека, который проводит информационное воздействие.

Он помолчал, пристально глядя на меня:

– Я настаиваю, Мартин, – вы наиболее подходящий человек для этого дела. Вы похожи на Ворона – по внутреннему содержанию, отношению к жизни, пониманию того, что такое путь воина и каким должен быть настоящий мужчина. У вас много общего с тем молодым Вороном, которого я знал когда-то.

Стацки на время задумался, вспоминая то ли себя в молодости, то ли друга.

– Не удивляйтесь, – продолжил он, – я давно наблюдаю за вами, и вы мне нравитесь, но дело даже не в этом. Я продолжаю настаивать, что только вам по силам остановить маньяка, пользующегося методом Ворона. Да, именно так – метод, в том или ином виде, есть. Авторство у меня сомнения не вызывает, но это сейчас не столь важно. Важно, что им пользуются, и, как показали последние трагические события в кафе и на Арене, не без успеха.

Старый оператор еще раз испытующе поглядел мне в глаза.

– Завтра многое должно проясниться, Мартин. Предстоит встреча, после которой я, возможно, смогу вам сообщить нечто важное. Но не буду забегать вперед, сейчас скажу следующее: и мне запомнилось, и в беседах со старыми знакомыми прозвучало красной нитью – Ворон, особенно в последние дни перед исчезновением, активно искал оружие. Некий меч, который, как я теперь догадываюсь, был обязательным условием воздействия, его неотъемлемой частью. И, судя по всему, не нашел. Не обнаружен он и сейчас, иначе акции проводились бы по другой схеме: не сумбур со всеобщей поножовщиной и кровопролитием, а точечные воздействия на ключевых людей, выгодных для достижения того или иного результата. Именно таким планировал свой метод Ворон. Именно такую задачу ставили нам сверху в те далекие годы.

Стацки попытался затянуться, сигара погасла, и ветеран принялся крутить ее в руках.

– Так бывает, когда не хватает компонента для нормальной работы системы. На переходном этапе его пытаются заменить избытком другого компонента. Может, отсюда столько крови… Наверняка я, конечно, знать не могу, но в любом случае это временная мера. Злоумышленнику, кто бы он ни был, до зарезу нужно оружие. То единственное и уникальное, которое делает метод по-настоящему действенным. Значит, этот меч необходим и нам. Нельзя допустить, чтобы он попал в руки маньяка, слишком тяжелые последствия он может нарезать этим клинком, уж извините за каламбур. Ищите меч, Мартин!