Цвет мира - серый - Сергей Мусаниф Страница 49

— Нет, — ответил Ланс, после чего принялся махать мечом с удвоенной силой, хотя подлесок здесь был уже не таким густым и необходимость прорубать путь вроде бы отпала.

Я уже не решился спрашивать, что было дальше. Но Ланс все-таки собирался довести свой рассказ до конца.

— Очень быстро он понял, что натворил. Но обратного пути не было, демоны, а это были самые настоящие демоны, уже пришли в мир, и они ни за что не оставили бы его просто так. Тогда юноша повернулся против них, и даже его старые враги, осознав степень опасности, заключили с ним временный союз.

— Какой в этом смысл? — спросил я. — Для них, я имею В виду. Если у юноши не осталось армии…

— Он обладал сверхчеловеческими способностями, — напомнил Ланс. — По меркам того мира даже в одиночку ОН был очень опасной боевой единицей, и они не могли себе позволить отказаться от любой помощи. Война с демонами была очень жестокой и длилась почти год, но в итоге армия союзников победила, и демоны были загнаны обратно в то измерение, из которого они явились. А может быть, в саму преисподнюю.

— Надеюсь, юношу оставили в покое? — спросил я. — Ведь он показал всем, что такое истинное зло, и сам бился С ним…

— Нет, — сказал Ланс. — Дело в том, что он слишком многим мешал. В частности, он мешал одному генералу, который метил в императоры. Кто-то типа вашего Гарриса, только размах у него был чуть поменьше. Юношу прешли всего через несколько дней после окончательной победы. Существовало очень немного способов его уничтожить, но врагам удалось воспользоваться одним из них.

— И его убили?

— Да, — кивнул головой Ланс. — Я был там, но не смог помешать убийцам. В сущности, я был последним его другом и, как оказалось, единственным, кто выжил в войне против его маленького государства.

Наверное, надо было что-то сказать, но мой мозг не мог выдумать ни одной подходящей моменту реплики.

— Я служил командиром отряда наемников, который бился на стороне этого юноши с самого начала, — сказал Ланс — В тот день, день решающего штурма, когда мы по-терпели окончательное поражение, меня вывели из строя заклинанием, и это спасло мне жизнь.

— Заклинание было обратимым?

— Иначе я бы тут с тобой не разговаривал.

Да, это был глупый вопрос. Но я очень плохо разбираюсь во всех этих магических штуковинах.

— Тот человек, который убил этого юношу, стал императором, как и хотел?

— Нет, — ответил Ланс. — Но не потому, что не попытался. Он просто не успел.

— А что с ним случилось?

— С ним случился я, — сказал Ланс. — Когда Ке… тот юноша умер, я взял себе его меч, Призрак Ночи. Думаю, его прежний владелец не стал бы возражать. И я напоил черный клинок кровью врагов.

— Это же не просто меч, не так ли? Это нечто большее?

— Да, — Ланс вдруг остановился и развернулся ко мне лицом. На какое-то мгновение мне показалось, что его глаза сверкают дьявольским огнем, наверное, я все еще находился под впечатлением от его рассказа. Прошел какой-то миг, и видение исчезло. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал Ланс. — Ты думаешь, что этим оружием ты можешь сразить Гарриса. Думаешь, что нашел ис комое? Так?

— Я…

Он отшвырнул в сторону трофейный меч — тот вонзился в ствол дерева в десятке шагов от нас — и сгусток тьмы, черный клинок, почти невидимый в ночном лесу, оказался в его правой руке.

Он сумасшедший, подумал я. Не может быть, чтобы он пережил то, что рассказал мне, и при этом остался в ясном уме. А сумасшедший может сделать все что угодно.

Против него у меня не было никаких шансов. Я видел, что этот человек творит со своими врагами.

Но прежде чем я успел толком испугаться, Ланс протянул меч мне.

— Возьми.

Рукоять Призрака Ночи была холодной. То есть это н первые доли секунды она показалась мне просто прохладной, потом она обожгла мою руку холодным огнем. Это было невыносимо.

Я разжал пальцы. Ланс подхватил свой меч, не позволив клинку коснуться земли.

— Ты прав, это не просто оружие, а нечто большее, — спокойно произнес Ланс. — Это магическое оружие, и оно само выбирает своего владельца. Не знаю, по какому принципу, но догадываюсь, что нового хозяина эта штука обретет только после смерти старого. Хотя это, наверное, не является единственным условием, иначе… Хочешь по….гать своего счастья, малыш?

— Нет, — твердо ответил я. — Надеюсь, в Тхай-Кае найдутся артефакты посговорчивее.

— Наверняка, — сказал Ланс. — Думаю, мы можем остановиться на привал. Заночуем здесь. До рассвета осталась всего пара часов, тогда и продолжим путь.

Это был просто охотничий домик в лесу.

Не дворец и даже не терем, построенный для того, что-бы вмещать отправившихся на охотничьи забавы аристократов вместе с их многочисленной свитой. Простой одноэтажный сруб, добротный, про такие принято говорить (построен на века). Собственно говоря, века он тут и простоял, за это время стены поросли мхом, а при дожде крыша протекала сразу в нескольких местах.

Перед появлением императора домик немного подлатали, завезли новую мебель и починили провалившееся крыльцо, но Гаррису было совершенно плевать на такие вещи. В быту он был неприхотлив, если не сказать — аскетичен. В ранних своих походах он привык спать на земле вместе со своими солдатами, в более поздние времена его шатер по убранству уступал шатрам генералов и больше походил на палатки простых рыцарей, коих много в любой армии континента.

Гаррис настоял, чтобы лагерь охраны расположился не ближе чем в ста метрах от жилища. Восторга у его телохранителей это решение не вызвало, но спорить с Черным Ураганом никто не решился.

Телохранителям Гарриса вообще приходилось несладко — как вы прикажете охранять человека, зарекомендовавшего себя самым страшным бойцом на континенте, неуязвимым и несокрушимым? Они из кожи вон лезли, чтобы доказать императору свою полезность, и Гаррис ценил их старания. Впрочем, он уже давно не выходил на поле боя, и поединок с маркизом Тиреллом был единственным за последний год случаем, когда ему приходилось обнажать собственный меч.

Император отослал слуг (те не выказали особого недовольства, так как не хотели присутствовать при «зловещих ритуалах» своего повелителя) и остался наедине со своей пленницей.

Гаррис растопил печку при помощи огня, добытого из указательного пальца, и на этом зловещие ритуалы закончились.

Первые сутки он просто спал на новой, только что поставленной его слугами кровати, и пленница была предоставлена сама себе.

Проснувшись, Гаррис выпил вина и закурил трубку. Сестра Ирэн сидела у окна.

— Извини, что пренебрегаю обязанностями радушного хозяина, — сказал Гаррис. — Тебе было не слишком скучно?.