Дочь дроу - Элейн Каннингем Страница 5

В нем он очутился в глубине леса, куда очевидно забрел в бессознательном состоянии отступившей боевой ярости. Его лицо, руки и тело покрывали ноющие царапины. Оставалась смутная память об игривой возне с полудиким приятелем — снежным котом. И во сне до Федора медленно доходило, что игра пробудила в нем берсерка. Он не мог вспомнить исхода схватки, но меч его по рукоять был покрыт еще теплой кровью.

Проснувшись, Федор понимал, что видение, каким бы пугающим оно ни было, не предрекало будущую битву. Он действительно приручил однажды снежного кота, много лет назад, и они расстались с миром, когда тот вернулся к своей естественной жизни. Но в этом сне он видел свой глубочайший страх: не придет ли время, когда ярость полностью подчинит его? Не уничтожит ли он в безумии не только своих врагов, но и тех, кто дорог ему?

Вновь и вновь Федор видел свет жизни, тающий в золотистых глазах кота. Как ни пытался, он не мог рассеять это видение, не мог бороться со страхом, что нечто подобное может случиться.

И сидя в ожидании утренней зари, Федор ощутил тяжкий груз рока на своих плечах, и задумался, не содержал ли его сон и впрямь пророчества.

Шакти Ханзрин перебралась на нос маленькой лодки, и посмотрела на двух молодых мужчин, работавших веслами. Ее братья, принцы-пажи, чьи имена она вспоминала время от времени. Три дроу были направлены на Остров Ротов, покрытый мхом островок в середине озера Донигартен. Дом Ханзрин распоряжался большей частью сельского хозяйства города, включая и стадо ротов содержавшееся на острове, и работа семьи Шакти увеличилась многократно в послевоенной сумятице.

Эльфийка хмуро разглядывала братьев, юношей еще не прошедших Ритуала Крови и вооруженных только ножами и трезубцами. Путешествовать с подобным эскортом было не просто опасным, но и оскорбительным. А Шакти Ханзрин всегда замечала любое оскорбление, каким бы малым оно не было.

Лодка мягко ударилась о каменный док, вернув раздумья Шакти к текущим делам. Она вскочила на ноги, отбросив прочь руки своих бесполезных сопровождающих, и выскочила из лодки без помощи. Донигартен не входил в места, которые посещались большинством дроу, но Шакти чувствовала себя здесь дома, и в этом месте власть принадлежала ей. Она постояла на мгновение на узком доке, запрокинув голову и восхищаясь миниатюрным фортом наверху.

Место обитания надзирательницы находилось примерно в сотне футов над головой, вырезанное в скале, сплошной стеной поднимавшейся из воды. Лодка Шакти пристала к единственному доступному для высадки месту: маленькой бухточке, которую не загромождали острые камни, окружавшие весь остальной остров. Единственный выход с него был сквозь каменный форт, а единственным путем к пристани была узенькая лестница, выбитая в камне. Вода вокруг острова была глубокой и холодной, и абсолютно черной, если не считать изредка появлявшегося слабого люминесцентного свечения издаваемого существами, жившими в глубинах. Время от времени некоторые пытались переплыть эти воды. Пока это так никому и не удалось.

Шакти не обратила внимания на лестницу, и пролевитировала наверх к двери. Этот маленький полет не только позволял ей вступить в свои владения более впечатляющим образом, но имел и практический смысл. Гордые дроу, любившие красоту, не оставляли жизнь детям с врожденными дефектами, и не были снисходительны к тем, у кого физические недостатки развивались позднее. Шакти была крайне близорука, и прилагала огромные усилия, чтобы скрывать этот факт. Она не доверяла опасным ступеням, и не уверена была, что хуже — скатиться вниз по лестнице, или объяснять, как она оступилась.

Надзирательница, женщина из какой-то меньшей ветви семейного дерева Ханзрим, склонилась в глубоком поклоне, когда в большое центральное помещение вступила Шакти. Подобный почтительный жест немного смягчил Шакти, как и то, что оба ее брата замерли на страже по сторонам у входа, будто она уже стала уважаемой матроной.

Отложив в сторону оружие — трезубец, с покрытой изящными рунами рукоятью — она прошла к дальнему окну. Сцена внизу не вдохновляла. Поля мхов и лишайников явно поредели, а за засорившейся ирригационной системой никто похоже не приглядывал. Роты бесцельно бродили, время от времени пощипывая скромную пищу. Обычно толстая длинная шерсть их стала клочковатой. Шакти раздраженно заметила, что в ближайшее время много шерсти собрать не удастся. Еще больше беспокоила ее полная темнота, окружавшая пастбище.

«Сколько родилось в этом сезоне?» спросила Шакти, сбрасывая пивафви. Один из братьев подскочил к ней, принимая плащ.

«Одиннадцать», слабым голосом ответила надзирательница. «Два из них — выкидыши».

Жрица кивнула; примерно такого ответа она и ожидала. У ротов тоже была своя магия, они подзывали партнеров слабым подмигивающим светом. В это время брачные ритуалы ротов должны бы заставить весь остров светиться. Но неухоженные животные были слишком слабы, чтобы заниматься подобными вещами.

А что еще она могла ожидать? Большинство орков и гоблинов, ухаживавших за стадами, отправили на войну в качестве драконьего мяса не задумываясь о последствиях. Правящие жрицы на многие вещи просто не обращают внимания, как будто считая, что мясо и сыр на их столах появляются с помощью магии. В безрассудной гордости они не понимают, что для некоторых вещей нужна не только магия, но и искусство управления.

Шакти это понимала, и она сможет разобраться с этим. Усевшись за огромным столом она потянулась к книге, содержавший записи о размножении. Резкое, приятное ощущение предвкушения заставило ее быстрее пролистывать страницы. Ведение книги было ее обязанностью, прежде чем ее отослали в Академию, и никто в городе не знал больше о разведении ротов, чем она. Пусть никто не разделяет ее энтузиазма по этому поводу, зато дроу уж конечно нравится мясо, сыры и шерсть которую обеспечивает для них ее опыт!

Взгляд на вновь открытую страницу пригасил и ее гордость, и энтузиазм. За годы ее отсутствия записи вносились маленьким подчерком, дрожащей рукой. Шакти выругалась, сузив глаза в щелочки и пытаясь разобрать корявые записи. То, что она видела на страницах, настроения отнюдь не улучшало.

Пока она была в изгнании в Арах-Тинилит, изучая обязанности жрицы и пресмыкаясь перед повелительницами Академии, стадом пренебрегали. Роты привыкли жить на острове, и здесь было необходимо тщательное, осторожное разведение.

Бормоча ругательства, Шакти развернула книгу другой стороной, где содержались записи о рабах. Здесь деталей было куда меньше; Шакти считала, что гоблины могут делать, что им вздумается, главное чтобы появлялись новые рабы. Однако судя по записям, размножение обычно плодовитых гоблинов серьезно замедлилось. Вот этого Шакти уже допустить не могла. Дом Ханзрин может заполучить новых рабов, покупкой или пленением, но для этого требовались время и деньги.

«Сколько осталось гоблинов?» устало спросила Шакти, массируя ноющие виски.

«Около сорока», ответила надзирательница.

Шакти дернула головой. «И это все? Пастухи, или рабы для размножения?»

«Примерно половина на половину, но всем гоблинам пришлось ухаживать за стадом. Чтобы поддерживать порядок, мы перевели рабов в большую хижину».