Страшная тайна - Том Ллевеллин Страница 5

– Ланкастер! Иди, помоги маме нести эту тяжесть… – Женщина выпрямилась, уперев руки в боки, и принялась оглядываться по сторонам. – Лэнни!

Из-за старой «Хонды Цивик» показался мальчик в штанах цвета хаки и синем пиджаке. Ланкастер (я решил, что это именно он) кивнул в сторону папиной машины.

– Ну и развалюха, – фыркнул он.

– Ланкастер, где ты был? – сказала женщина.

– Здесь, где же ещё. И я слышал, как ты на меня кричала.

– Не кричала на тебя, милый, – возразила женщина. – Я тебя звала. Ланкастер, Ланкастер, и все такое. Звала. А теперь будь умницей и отнеси наверх мамин чемодан.

– Мне ещё свои вещи тащить. Заплати Алехандро, пусть он отнесёт.

– Лэнни, не спорь с мамой. Возьми мой чемодан.

– И не подумаю. Я отлично знаю, сколько он весит. – Ланкастер вытащил из «Кадиллака» рюкзак и зашагал к дому.

– А ты на что смотришь? – Женщина перевела взгляд на меня.

– Думаю, я ваш новый сосед, – пожал я плечами. – Вам помочь?

– Если тебе не сложно!

Я ухватил её чемодан и покатил его к дверям Брайт-хауза. Мне пришлось втаскивать его на второй этаж ступенька за ступенькой. Добравшись до нужной лестничной клетки, я совсем упарился, но женщина-кинозвезда неустанно меня подбадривала:

– Какой же ты сильный! И настоящий джентльмен.

Подкатив чемодан к её двери, я указал на дверь напротив:

– Мы живём там. Как я и сказал – мы соседи.

– Похоже, вы с Ланкастером одного возраста. Может быть, вы подружитесь? Бог свидетель, ему нужен друг.

Она вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.

Следующий день был понедельник. Я вышел на улицу и принялся ждать, когда папа отвезёт меня в школу. Его машина – та самая ржавая «Хонда Цивик» – была главным доказательством моего утверждения, что взрослые ненавидят машины. Я никак не мог понять, как папа может водить такую развалюху. Ясное дело, машины стоят денег. А у нас денег нет. Тут без вопросов. Но если уж приходится покупать старую машину, то почему не старый спорткар? Или старый кабриолет? Или хотя бы старый внедорожник?

Я чуть было не прислонился к машине, но вовремя спохватился. Стоило коснуться этой «Хонды», как с неё начинала облетать краска, как будто машина страдала перхотью.

Я вспомнил слова доктора Мандрагоры, что, мол, сегодня будет день острый, как бритва. «Не потеряй душу», – сказал он.

Тут появился папа с девочками, и мы покатили в сторону школы, оставив за собой облако дыма.

Большая часть утра прошла спокойно. Никаких бритв. Никаких поворотных точек.

Между математикой и социологией я получил сообщение от мамы. Она попросила меня заглянуть в магазинчик «Сыры Дейва» по пути домой и прихватить кусок сыра «Мизитра» для спагетти с коричневым маслом, которые она запланировала на ужин. Она сказала, что уже позвонила в магазин и пообещала заплатить позже. Это меня обрадовало – с собой у меня был всего один доллар.

Во время ланча я взял в кафетерии поднос и положил на него буррито, завёрнутое в фольгу, картофельные шарики и пакет шоколадного молока. Глотнув молока, я завертел головой, высматривая Генри, и тут девчонка из Брайт-хауза ухватилась за мой поднос.

Стоп – с каких это пор она учится в моей школе? Я оглядел её с головы до ног.

Чёрные короткие волосы, тёмная подводка глаз, чёрное платье и чёрные ботинки. Даже помаду она выбрала чёрную.

Я определённо стоял лицом к лицу со своей соседкой.

– Отпусти, – сказал я.

Она обожгла меня взглядом.

– У тебя что, проблемы? – бросил я.

– Да. Ты.

– А ну, говорю, отпусти.

– Попробуй заставить. – Девочка улыбнулась краешками рта. Так она выглядела ещё более жутко. Ребята вокруг начали обращать на нас внимание.

Я снова потянул за поднос. Но она и не думала его отпускать.

И что мне оставалось делать? Играть в перетягивание каната? Она была ничуть не крупнее меня, так что, по моим прикидкам, я вполне мог победить, но сцена бы вышла некрасивая. И к тому же я хотел съесть свой ланч, а не сбросить его на пол.

Вокруг нас собралось не меньше тридцати ребят. Девочка снова дёрнула на себя поднос.

– Ты что, совсем обалдела? – почти рявкнул я.

– Ты что, совсем обалдела? – передразнила меня девица.

– А ну отпусти поднос!

– А ну отпусти поднос!

– Отпусти!

– Отпущу, если ты съедешь!

Я потянул поднос на себя, и она его неожиданно отпустила. Я повалился на пол, мой ланч полетел следом, причём картофельные шарики угодили мне точно в лицо и рассыпались по полу. Пакетик шоколадного молока приземлился на пряжку пояса, и молоко растеклось по штанам. Ребята ахнули, затем засмеялись.

– Ты так выглядишь, будто штаны обмочил, – заявила несносная девица, развернулась и пошла прочь. Толпа ещё немного посмеялась и постепенно разошлась.

Ко мне подбежал Генри и поднял моё буррито.

– Его ты можешь спокойно съесть, но шарикам кранты. Что случилось?

– Она, вот что случилось. – Я указал на девочку в чёрном.

– При чём тут эта готка? – удивился Генри.

– Она живёт в моём доме.

– О-о-о… Так вот что она имела в виду.

– В смысле?

– Ну, когда закричала, чтоб ты съехал. Нда… Она у тебя и дома, и в школе. Вот невезуха. Похоже, она сюда первый раз пришла. Говорят, раньше она училась в Хэдли Академи.

– Готов поспорить, что её исключили.

– Да, она злобная тварь, – согласился Генри. – Это уже смахивает на травлю.

– Заткнись, Генри. Никто меня не травит.

– Если уж тебя решила травить девочка – дело плохо…

– Да нет никакой травли!

– Ну а если да, что ты будешь делать? В смысле, с ней даже не подерёшься. Так? Ну, может, ты и сможешь подраться. Не знаю. Возможно, стоит пожаловаться. Эй, ты будешь есть буррито?

– Нам пора на урок.

– Да, но можно тогда я съем твоё буррито? Кстати, ты знаешь, что выглядишь как будто штаны обмочил?

К концу дня все в школе звали меня Шоколадные Штаны. Глупее не придумаешь. Я к тому, что уж если вы решили дразнить кого-то, будьте хоть чуточку оригинальны.

– Не расстраивайся так, – сказал Генри по пути домой. – Через несколько дней все об этом забудут.

– Тебе легко говорить.

– Ну ладно, может, через несколько месяцев. Слушай, а как насчёт рвануть на бейсбольную площадку и попинать мяч? Может, ты отвлечёшься – ну, сам понимаешь – от нового прозвища.