Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек - Виктория Килеева Страница 5

– От меня бы не удрали, – спокойно ответила та.

– Ты бы их убила?

Бабушка покачала головой, отчего на её морщинистом лбу затанцевали жуткие тени.

– Я вообще убивать не люблю, – призналась она. – Уж лучше стереть.

– То есть как?

– Это значит стереть человека со свету, будто его и не существовало. Родители забудут, что у них был такой ребёнок, друзья забудут, что у них был такой друг. Даже не забудут, а… не будут знать. Иначе как можно забыть того, кого не было? Никак. А самое главное, что и ты о нём знать не будешь. Правда, такое колдовство отнимает столько сил, что потом дня три ни на что не годишься. Зато без крови, тихо, мирно и… Как ты это называешь? Гу…

– Гуманно.

– Именно так.

Лара удивлённо смотрела на бабушку, не слыша, а скорее чувствуя, что за показным безразличием её тона прячется сожаление.

– И часто тебе доводилось стирать человека?

Бабушкино расслабленное лицо вновь преобразилось в суровую маску воплощённой строгости.

– Тебя не касается. Спать иди.

Но как уснуть после таких откровений?

«Значит, бабушка убивала, – размышляла Лара, лёжа в кровати без тени сна. – Пусть и «стирала», сути это не меняет. Хотя её жертвы не мучились, она лишала их жизни. Но почему я ничего не замечала? Когда она это делала? Во время своих поездок в город? При мне бабушка колдует только по мелочам, в основном хозяйственным, и то с большой предосторожностью, чтобы никто не знал, не видел, не заподозрил…»

От избытка впечатлений Лара порывисто встала и села на подоконник. Над лесом бледно светила луна. Потревоженный кот, что спал на кровати, поднял голову и сонно глянул перед собой.

«А зачем ей убивать? Неужели на неё покушались или хотели ограбить? Если бы я была ведьмой, я бы никого не смогла убить. Превратить подлеца в зверушку – это всегда пожалуйста. Но умертвить…»

Она осмотрелась вокруг. Привыкшие к темноте глаза различали стопки книг на полу и старую мебель, больше похожую на хлам.

– Вот бы сейчас поколдовать, – с тоской проговорила Лара. – Бабушка права, я уже ничего не помню. Память – как чистый лист. Мне трудно удержать что-нибудь в голове хотя бы на несколько минут, не то что навсегда.

«Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх», – подсказало вдруг сознание.

– Точно! Я помню только то заклятие, которым обратила нахалов в мышей. Ну ещё бы, такое потрясение, вот и отложилось… – Лара зажгла свечу и взяла перо. – На всякий случай запишу.

«Какой ещё может быть случай? Бабушка запретила мне колдовать».

Да и в чернильнице, как нарочно, высохли чернила.

– Стало быть, не судьба. Будет лучше его не записывать. – Лара поспешно убрала перо и бумагу в стол, пока не передумала.

«Но ведь тогда я всё забуду!»

– Ну и пусть. Это во благо, не стоит мне его помнить. – Сев на кровать, Лара несколько раз похлопала себя по лбу. – Забудь, забудь!

«Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях», – всплыло внезапно в её голове.

– А-а-а! Это что такое? Я такого не учила! – испугалась Лара. – Постой-ка, разница всего в одну букву… Ясно. Это обратное заклинание – как превратить животное в человека, а «ши-ги-шин-па-эр-дли-юх» – как превратить человека в животное. – Она усмехнулась сама себе. – А не такая уж ты и дура, Лара Лихт. Откуда что берётся? – Лара вновь издала тоскливый вздох. – А толку-то, толку? Всё равно применить негде.

На кровати потянулся разбуженный кот, старательно зевнул и уставился на Лару дремотными хризолитовыми глазами. Та задумчиво скользнула по нему взглядом.

– Нет! – Она завертела головой и в страхе отскочила к открытому окну. Сквозь сорочку пробралась ночная прохлада.

«Но я же знаю обратное заклинание. Грех не попробовать!»

– Грех – колдовать! – спорила Лара сама с собой. – А если он сделается чудовищем? Если у меня не выйдет вернуть всё обратно, и он останется таким навсегда? А если узнает бабушка? Что я тогда буду делать? Куда его спрячу?

«Ши-ги-шин…»

Лара вздрогнула – снова на неё, как туман, находило то утреннее ощущение непоколебимой уверенности в своих безрассудных действиях.

– Это фатализм и безответственность.

«Это магия! И если я могу её испробовать, я не имею права упускать такую возможность. А то потом всю жизнь жалеть буду! Надо провести эксперимент. Пока я помню, пока не забыла…»

В памяти пронеслась обидная фраза, обронённая бабушкой: «Всё, что успела выучить, забудь. Тебе, дубоголовой, это будет нетрудно».

– Я не дубоголовая. – Рука вытянулась вперёд, а все мысли непроизвольно сосредоточились на чёрном коте. – Рука прямая. Взгляд – на предмет совраще… превращения. Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях!

«Только бы не в чудовище», – успела подумать Лара, зажмуривая глаза.

Долгие секунды спустя она осмелилась их открыть. На том месте, где только что дремал ни в чём не повинный кот, сидело чудовище. У него были чёрные волосы ниже плеч, жёлто-зелёные глаза и обнажённое мужское тело, из-за которого Ларе снова хотелось зажмуриться.

– Мя… – сказало чудовище. – Ох ты ж.

– Котик, прости!

– Ты что натворила?

– Не знаю, – честно призналась Лара, отводя взволнованный взгляд.

– Ты ж меня…

– Андреас, хороший мой, я просто попробовала. Я сию же минуту верну всё, как было, – ты ничего не заметишь!

– Погоди, успеется, – спокойно ответил бывший кот, вставая с кровати.

Лара чувствовала, что краснеет. Чудовище сделало два нетвёрдых шага и взяло со стола небольшое зеркало. Оттуда на него посмотрел нагой черноволосый юноша.

– Да-а, дела-а… – трогая своё человеческое лицо, произнёс Андреас.

– Я сейчас же верну всё обратно!

– Не смей. – Тот в резком протесте поднял ладонь и невольно остановил на ней взгляд. – Да-а, без когтей мне будет туго.

– Чёрт возьми, ты разговариваешь! – опомнилась Лара.

– А ты надеялась, я буду мяукать? – с обидой отозвался юноша, поигрывая длинными хваткими пальцами.

Осознав всю абсурдность своего положения, Лара прикрыла глаза.

– Андреас, прости меня, пожалуйста. Скажи, когда будешь готов, и я превращу тебя в кота. Но поторопись, а то я могу забыть заклинание.

– Не хочу.

– Что?

– Мне и так нравится. – Взгляд бывшего кота оторвался от новых передних лап и опустился ниже. – Ох ты ж!

Вместо ответа Лара кинула в него простынёй.

– Обмотайся.

– Не хочу, – повторил Андреас. – Мне и так хорошо.

– Но ты же голый, – с укоризной прошипела Лара.