Зверинец - Олег Кожин Страница 5

Степан неразборчиво пробормотал что-то под нос, но полковник услышал и переспросил:

– Что, простите?

– Я спрашиваю, зачали они его тоже у вас?

– Это вы в самую точку, Сергей Антонович! Когда мы их брали, одна самка уже была на сносях. В неволе они размножаться отказываются…

– Самого-то, поди, в клетке трахаться и стрекалом не заставишь… – буркнул Бехтерев. Но в этот раз полковник не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

– А вот здесь задержимся! – жизнерадостно пропел он, выводя Бехтерева в очередной круглый отсек. От предыдущих новое помещение отличалось размерами и полным отсутствием дверей. – Каюсь, очень хочу вас впечатлить!

Охотник непонимающе огляделся, выискивая, чем бы впечатлиться. Вокруг лишь ровные голые стены, аккуратно покрытые белой краской. Красовский лукаво подмигнул и многозначительно ткнул пальцем под ноги. Бехтерев наклонился вперед и обомлел. Задумка полковника удалась в полной мере – впечатлил по самое не могу.

Под ногами, отделенный решетчатыми переборками, показавшимися вдруг такими тонкими, спала живая гора. Невероятных размеров куча плоти, с руками толщиной в три обхвата каждая, с массивным горбом, украшенным наростами и костяными шипами.

– Кх… кто… это? – от волнения перехватило дыхание. В существование великанов Бехтерев, при всей лояльности к мифическим существам, не верил и сам.

– Знакомьтесь – волот! – с гордостью представил монстра Красовский. – По нашим данным – последний живой экземпляр. Сейчас, правда, проверяется одна наводка на Северном Кавказе, но шансы мизерные. Два раза в одну воронку, как говорится… Этого-то случайно обнаружили. Проводили взрывные работы при строительстве тоннеля в Абхазии, нашли пещеру, а там – оно. У волотов любопытнейший метаболизм: они, как медведи, впадают в спячку, только спать могут и год, и десять, и даже более. Этот, по нашим данным, спал без малого три сотни лет. Если верить местному фольклору, конечно.

– Не-ве-ро-ят-но!

Бехтерев присел, жадно пожирая волота глазами. До чудовища было не больше пяти-шести метров. На фоне спящего гиганта все переживания сделались мелкими и ничтожными.

– Как же вы его сдерживаете, махину такую?

– С трудом, если честно. – Красовский пожал плечами. – Травим снотворным потихоньку. Иначе никак. За ним четыре специалиста закреплены, дежурят посменно, обеспечивают своевременную подачу газа. Очень важная и опасная работа. Очухивается эта тварь поразительно быстро. Чуть недодал снотворного – пиши пропало! На поверхности, на случай прорыва, два танка дежурят, но это больше для спокойствия высокого начальства. Мы не вполне уверены, что его можно убить. Эту тварь четыре вертолета газовыми бомбами забрасывали – еле свалили.

Глядя, как вздымаются и опадают могучие плечи, Бехтерев недоверчиво покачал головой.

– Ну что, насмотрелись? – прервал созерцание полковник. – Давайте, как и обещал, навестим вашего давнего знакомца и вернемся на поверхность. Нам еще предстоит небольшой разговор.

Вновь замелькали коридоры, деловитые люди, двери, боксы, повороты. Иногда полковник на пару секунд заводил Бехтерева в какое-нибудь помещение, вкратце рассказывая о назначении, и тут же волок дальше. Вот видеолекторий. Два десятка будущих ловчих просматривают фильм о повадках и местах обитания олгой-хорхоя, мифического пустынного червя. А вот библиотека, оснащенная по последнему слову техники. Большая часть литературы под грифом «секретно». А здесь… Бехтерев не сразу поверил в увиденное – настоящая операционная: ярчайшие лампы, хромированные инструменты, белизна стерильно чистой ткани… Вот только растянутому на столе существу явно не аппендикс удаляли. Нечеловечески длинное, лишенное растительности серое тело с разрезом от груди до живота уверенно потрошили четверо в белых халатах.

Голова шла кругом. Мозг не успевал переваривать то, что видели глаза и слышали уши. Спеша за Красовским, уже не особо слушая, что там вещает этот надутый индюк, Бехтерев впитывал дух Зверинца, сатанея с каждой минутой. Все оказалось хуже, чем виделось изначально. Это место – не заповедник. Эти люди – не добрые лесничие.

К реальности его вернул самодовольный голос полковника:

– Вот, собственно… здесь ваш знакомец и обитает.

Краска трафарета на типовой двери изрядно выцвела, но читалась без труда: «Бокс № 1». От волнения у Бехтерева пересохло во рту.

– Действительно первый?

– Нет, были и до него живые экземпляры. Но ваш электрик-оборотень стал для нашего ведомства ключевой точкой. Это ведь после него нам финансирование потоками пошло. Вот и держим здесь, как дань заслугам.

– А почему… почему как зверя? До полнолуния ж еще…

– Ну, это уже другой повод для гордости! – Красовский игриво погрозил пальцем. – Наш научный сектор три года бился, устраняя зависимость от лунных циклов. Строго говоря, успех частичный, подопытный теперь постоянно в измененном состоянии. Но ведь прорыв, согласитесь?! В идеале – создать некий препарат, позволяющий трансформироваться и нормальным людям. Заказов от спецслужб – выше крыши! Жаль, но в измененном состоянии сохраняется высокий уровень агрессии. Наши высоколобые пока не разобрались, как с этим бороться… Так что, хотя ключи всегда при мне, – он с улыбкой постучал указательным пальцем по уголку глаза, – внутрь не пущу, и не просите.

От его жизнерадостности Бехтерева наконец прорвало. Глядя исподлобья, он зло выпалил:

– Вы меня зачем сюда привезли? Живодерами своими хвастаться? Концлагерь этот чертов рекламировать?

– Я пригласил вас, чтобы предложить работу вашей мечты. – Филипок великодушно пропустил мимо ушей и «живодеров», и «концлагерь». – Вы потрясающий теоретик, Степан Антонович, а вашей практике все мои полевые работники завидуют. Но, самое главное, вы ведь сами своего рода криптида – редкий, уникальный специалист, влюбленный в свое дело. Вас, таких, – днем с огнем не сыщешь! Как вы мне про лешака задвигали, а? Да мой институтский преподаватель по криптозоологии вам в подметки не годится! А он, надо сказать, сорок лет этому делу отдал, награды правительственные имеет… У вас, ко всему прочему… чутье, что ли? Вы же всю эту чертовщину чуете, как Шариков кошек! И, естественно, я хочу…

– Да понял я, отчего вы тут соловьем заливаетесь, не дурак.

На Бехтерева нахлынула такая лютая злоба, что заскрипели зубы. Перед внутренним взором встали андроидоподобные молодцы, методично подчищающие за ним последние лет десять. Идущие по пятам. Отнимающие находки, трофеи, добычу. Отнимающие истину, не только у него – у всего человечества.

– Вы мне лучше скажите, гражданин начальник, почему вы решили, что я на все это подпишусь?

– А куда ж вы денетесь с подводной лодки? Вольетесь в нашу работу – и получите все самое лучшее. Людей, оборудование, доступ к такой информации, за которую ваши коллеги души прозакладывают. Откажетесь – продолжить изыскания я вам не дам. Перекрою кислород где только смогу. А смогу я много где, вы уж мне поверьте.