Скандал в Дуате - Алекса Богунова Страница 5

− Что, братец, страшно умирать?

− Страшно, брат, очень страшно! Что и говорить, напугал ты меня. А теперь прекратим все это. Остановись! Мне срочно нужен врач… Ноги не слушаются… В горле пересохло.

В ответ Сефу щедро облил лицо брата бензином.

− Пей, Мети, пей. Мети… Страшно умирать, потому что по твоей милости теперь в Дуате нет никакого Суда. Никто не станет искать оправдания твоим мерзостям. Нет надежды на прощение! Суд уничтожен! Ваши души никогда не попадут на суд Анубиса, а утонут в водах Дуата − иначе плутать им вечно в лабиринтах Подземного Царства. Вот что ты наделал, предатель! Ваши души не обретут покой даже по ту сторону жизни. Не будет для вас ни справедливости, ни пощады, ни наказания, ни воздаяния. Ни-че-го… Пустота и забвение − вот что вас ждет!

− На помощь! − закричала Ифе, выбираясь из груды разбитых сувениров. − Все сюда! На помощь! Сефу убивает брата!

До Мети дошло, что кричать бесполезно. Челядь бросила его, а клиенты в магазине появятся нескоро, если вообще появятся. Он обездвижен, не способен оказать сопротивление. Вся надежда на мастера Шенти. Вдруг старик забыл в магазине какую-нибудь безделицу и сейчас вернется за ней? Только Шенти мог бы помешать расправе. Ведь теперь у него есть заветная татуировка-оберег.

Нет, не вернется Шенти, напрасные надежды. Это было бы слишком хорошо, но сегодня скверный день, чуда не произойдет.

Крики Ифе только распалили ненависть Сефу. Он наотмашь ударил жену по лицу. Ифе рухнула в лужу бензина рядом с Мети. Теперь она могла только шептать, глотая напополам с кровью свои, наконец-то, пролившиеся слезы:

− Прекрати, Сефу! Ты не такой, не такой… Ты добрый, благородный. Ты не можешь убить нас! Ты должен простить… Это я во всем виновата!

− О, боги! Ифе, ты могла просто уйти от меня. Если больше не любишь, ты могла просто уйти и забрать с собой твоего сына. Я бы понял. Почему ты не сделала так? Зачем было лгать? Зачем смеяться надо мной? Истина − это жизнь. Ложь − всегда смерть. Ты убила меня, Ифе! Я уже мертв! Ты могла просто уйти! Уйти было так просто! − с маниакальной настойчивостью твердил Сефу.

− Сефу, прости! Не убивай. У меня ребенок − мой Александр! Он пропадет без матери! Не оставляй ребенка без отца! Пожалей моего сына!

− Этого Александра надо отправить следом за вами. Зачем мне этот выродок? Я считал его своим сыном, своей кровью, надеждой − ложь, еще раз ложь, ложь во всем, всегда! Никогда не прощу себе, что почти год называл это отродье сыном. Час за часом и день за днем я буду видеть в нем тебя и Мети. Это пытка, я не хочу. Забери его с собой, Ифе, в подземный Нил! Такой ребенок мне больше не нужен. Пусть сгорит вместе с вами в очищающем огне, − продолжал бормотать Сефу, вытряхивая на пол остатки бензина.

− Не трогай Александра! Умоляю тебя, Сефу, одумайся! Он же кроха, дитя! Он ни в чем не виноват, − рыдала Ифе. − Скажи ему, Мети. Скажи, пусть убивает нас, но оставит в живых нашего сына! Мальчик не виноват!

− Сефу, брат, я очень богатый человек. Мы можем договориться, − Мети предпринял новую попытку спастись. Он понимал, что произойдет сейчас, и в последнем порыве потянулся к палачу, словно это отчаянное движение сделало бы его слова весомей. − Я отдам тебе все свои деньги, дома, бизнес тоже теперь твой. Только не убивай… Никто не узнает! Мы никогда никому не расскажем, что здесь произошло. Мы еще можем все исправить. Так уж получилось, братец, это жизнь… Всякое бывает. Прости меня, я болван, неудачник. Как мне жаль, что так случилось! Я откажусь от Ифе, от сына. Только намекни − и я навсегда исчезну из твоей жизни! Зачем убивать? Мы же братья, одна кровь! Помоги мне! Ноги онемели, я теряю сознание…

− Я тебе больше не брат.

Чувствуя дыхание близкой смерти, Мети смирился и перестал лукавить.

− Гори ты в аду, Сефу. Я всю жизнь презирал тебя. Покровитель придет за тобой, Сефу, так и знай, − с ненавистью прошептал он. − Покровитель отомстит за меня.

− Не придет. Это Покровитель открыл мне глаза и направил к вам. Ему плевать на своих слуг. Он предает всегда и всех. Теперь я буду жить, а вы умрете.

Сефу отступил на шаг-другой и щелкнул зажигалкой. Взрыв пламени озарил зловещие улыбки сотен каменных воплощений богов Древнего Египта, выстроившихся на уцелевших стойках.

Светлая волна мстительного блаженства очистила лицо Сефу от слез, ревности, безумия и горечи.

Хургада, Египет, двадцать лет спустя

Все лавочки в туристической части Хургады похожи друг на друга — различия между новыми и старыми, большими и маленькими магазинами исключительно внешние. Одни магазины выглядят богато, другие − скромно, но повсюду разыгрывается один и тот же спектакль. Продавцы, расхваливая товар, многословно лгут и привязчивы. Ассортимент в лавках бесхитростный, разнообразие товаров − иллюзия. От сувениров пестрит в глазах, а приглядишься, сразу ясно, что они одни и те же на всем курортном побережье.

На променаде зазывалы в жесткой конкурентной борьбе отлавливают потенциальных клиентов, используя весь спектр методов – от клейкого подобострастия, через добрые уговоры к агрессивному отчаянью и плохо скрытому раздражению. Хватают за руки, липнут и ластятся, заученно заглядывают в глаза скучающих пляжников, чтобы определить их платежеспособность и перспективы сделки.

Если не хочешь играть в эту игру (хотя она определенно затягивает), говори твердое «нет».

И никогда не заглядывай в те самые темные глаза, в эти глубины презрения к бездельникам, которые могли бы что-нибудь купить, им ничего не стоит это сделать.

Но не покупают. Только попусту фланируют мимо магазинов. Глазеют на витрины, чешутся, теребят трубки фальшивых кальянов, с вялым интересом или вовсе без интереса тянут на себя из кипы барахла яркую тряпочку, и отпускают ее назад в полинявшее сувенирное море − не знают, словом, куда себя подать в промежутках между пляжем и дежурным пакетом туристических развлечений.

Иди же ко мне, сюда, в эту дверь! Открой кошелек, не будь жадиной.

Что тебе эти бумажки и монетки в той сытой стране, откуда ты приехал? Что они там решают? Мелочь на чипсы. Оставь денежки здесь, мне! Обменяй на мою чудесную вещичку, окажи уважение древнему народу и его великой культуре.

Так нет, туристы воротят носы, плывут мимо, словно не для них распахнуты все двери и устроено блошиное пиршество.

Зачем приехали, если ничего не покупаете?

И вот еще беда: если турист зайдет, все перещупает, отведает каркадэ, а купит сущую ерунду на доллар, вдобавок раскритикует товар.

Шайтан. Садист. Злой человек, совсем злой. Наверное, мама его била, старшие дети отбирали еду, папа не признавал, соседи в спину кидали камни, если таким злым вырос. И ведь приходится улыбаться такому злому гостю на тот маловероятный случай, если он рассчитывает зайти позже, чтобы скупить в лавке половину сувениров, а пока только приценивается.