Атомная крепость - Федор Березин Страница 5

Само собой ясно, что столь долгая канитель с подготовкой к взлету годится именно для бомбовозов, никак не для каких-нибудь истребителей-перехватчиков. Те, если будут так распинаться, ни в жизнь не догонят ни один вражеский бомбовоз. К тому же сейчас можно и не очень торопиться с докладами, в конце концов, время-то еще не то чтобы совсем мирное, но не предельно военное. Так, покуда в стадии вялотекущих экваториальных конфликтов. Однако все на борту понимают, что, когда они взлетят или, точнее, доберутся до отмеченной в картах штурмана Редесйя-Чи точки, мирное время закончится. Выходит, они не просто какие-то авиаторы-бомбовозники, они — гвоздь программы!

Ответить на вопрос, от чего сходят с ума пилоты экспериментальных гиперзвуковых самолетов, могут только те, кто взглянет на проблему извне. Хорошими кандидатами в отгадчики являются земляне, но они появятся в здешних краях сравнительно нескоро. Так что покуда никаких претендентов не наличествует, и узнать ответ неоткуда. Все, включая летчика-стратосферщика Уксуна-Бу и даже знающих чуть больше докторов-психиатров, присматривающих за когда-то возвратившимся на Сферу Мира пилотом «номер четыре», догадаться о правде не смогут никогда. «Номер четыре» раздает им подсказки, но не способен заснуть без успокоительного укола. Он все время твердит про какое-то «черное, черное пространство везде», «миллион дырок от иголок в небе», «резаная половина камня, похожая на гнилой сыр, висит посередине», но никто из санитаров все равно не докумекает, о чем речь. Разве что сильнее стянут очень-преочень длинные рукавчики рубахи и поднесут двойную порцию таблеток перед манной кашкой.

Ни одна душа на планете Саракш не ведает, что «черное пространство везде» может существовать не только в голове безумца, но и на самом деле. Да, вообще-то, никто тут и не воспринимает понятие «планета», а не то что конкретный «Саракш». Когда смотришь с поверхности Саракша вверх, создается впечатление, что мир накрыт сверху чем-то наподобие большого оцинкованного ведра. Данное небесное тело имеет в атмосфере слой серебристой субстанции, образованной чем-то сходным с земными перистыми облаками, плюс особый вид северного сияния, только разлитый по всей поверхности. Да еще жуткая рефракция, искажающая дальнюю перспективу и попросту отменяющая горизонт. И потому выход за пределы этого экрана сталкивает человека с невиданным доселе феноменом — звездным небом. Где-то на траверзе, среди этих жутких для неподготовленной психики ярких точек, висит совсем уже страшнющая местная луна. Требуется быть безмозглым травоядным, чтобы перенести подобное зрелище и не свихнуться.

Но Уксун-Бу задраен в гиперзвуковой капсуле надежно и, следовательно, защищен. Он как герой Одиссей, привязанный к мачте и с ватой в ушах: никакие Сирены ему не страшны. Правда, и про историю Одиссея на этой планете ничего не известно. Тутошняя цивилизация кастрирована сразу во многих смыслах.

Кроме знания своей военной специальности, а также всяких премудростей, помогающих существовать в быту, Бюрос-Ут имеет еще и личные убеждения. Например, он полностью убежден, что его родная страна — Королевство Ноюи — безоговорочно самая лучшая в мире. Еще он знает, что народность, населяющая королевство, самая мудрая из всех наций на Сфере Мира. И вообще, по идее, его Ноюи давным-давно должно именоваться вовсе не королевством, а империей. В самом деле, «Империя Ноюи» звучит куда значительней. Разумеется, покуда не хватает только лишь самой империи. В смысле занятая нынешней Ноюи площадь не слишком велика. Тут даже спорные территории экваториально-восточной оконечности Большой Суши не совсем выручают. То есть даже если споры решатся в пользу Ноюи, то и тогда в плане империи будет негусто.

Но ведь — ну-ка, вспыхни, Мировой Свет, с новой силой! — для чего Бюрос-Ут и сотоварищи режут ныне винтами атмосферную серость? Ежели у них что-то получится, то самую большую раковую опухоль материка — империю северян — удастся загнать в угол. И тогда Ноюи достанутся не только спорные земли Корпытомуса, но может, что-нибудь еще. В самом деле, после осуществления плана весь Временный Оборонительный Союз поймет, что роль Ноюи не сводится к простому рядовому членству. У любого союза государств обязан быть лидер. Почему бы Ноюи не стать таковым? В конце концов, после принуждения северной Империи к капитуляции будет вполне оправданно заставить ее пустить на свои приграничные территории военные миссии и даже инспекции. А кто, как не государство Ноюи, может претендовать на посылку инспекций и даже… Да будет Мировой Свет пульсировать всегда!.. Почему бы не ввести в некоторые провинции северной Империи ограниченный военный контингент? Дабы оный, в случае чего, силой поддержал требования миссий по демилитаризации приграничных районов.

В общем, в преимуществах своего народа, а также в том, что его роль в истории принижена и учитывается совершенно недостаточно, радист-пулеметчик Бюрос-Ут был убежден доподлинно. Смущало одно. Бюрос-Ут был все же не просто бортовым радистом и уж тем более управляющим хвостовой пулеметной машинкой, а радистом более высокой квалификации. Он был, как-никак, радистом-шпионом второго уровня, а это что-то да значит. Ну, а любой радист-шпион, само собой разумеется, обязан знать иностранные языки. Вот именно тут и проявлялось противоречие. Знание чужих наречий пробивало брешь в системе убеждений и ценностей. Служебный допуск к прослушке вражеского и союзнического радиоэфира создавал странное ощущение дежа вю. Дело в том, что, судя по «вражеским голосам», каждое государство единственного на Сфере Мира континента считало именно свое население самым-самым. Разумеется, объяснялось все это достаточно просто. Любое из правительств, конечно же, не могло признаться в своей некомпетентности и в некоем самозванстве на лидерство, вот и ублажало подчиненные народы в их собственной исключительности. Тех, кем управляешь, надо ведь не только бить, но хоть время от времени еще и гладить по головке. Однако нехороший осадок оставался. Ясно-понятно, что Бюрос-Ут никому о своих сомнениях не говорил. Что можно доказать дуболомам из контрразведки, зовущимся в военном народе «наблюденцами за нутром»?

Вообще, присматриваясь к жизни, Бюрос-Ут уяснил, что почти все радисты-шпионы рано или поздно попадали на заметку к «наблюденцам». После этого судьба их складывалась по-разному. Одни возвращались с собеседований, другие убывали в неизвестном направлении так быстро, что даже вещички в общежитии забывали. Правда, некие посыльные очень скоро все их имущество увозили в ту же неизвестность. Но мало ли, вдруг это было просто внезапное повышение по службе? В конце концов, радиошпионаж — дело секретное. Не исключено, что парней-радистов вовсе не арестовывали, как шептались некоторые паникеры, а попросту назначали куда-то в высшие сферы. Вдруг даже в придворное министерство иностранных дел? Кто знает?

Сам Бюрос-Ут в придворные неизвестности не стремился. К тому же он действительно любил летать. В свое время он даже пытался сделаться пилотом, но каких-то природных данных, некоей известной исключительно летчикам «нужной струнки» у него не оказалось. Он сумел обмануть судьбу и зайти с другого боку. Радисты-шпионы королевству тоже требовались. Просто добавочно к навыку бегло переводить разговорную речь и радиоперехваты пришлось еще изучить радиотехнику. Хорошая память тут тоже не подкачала, потому довольно скоро Бюрос-Ут научился разбирать, распаивать, а затем делать обратную операцию с ламповой радиостанцией «Ку-ку» чуть ли не с завязанными глазами. Паяльник одно время даже стал его любимым инструментом, помимо радиоключа. И тем и другим инструментом он научился пользоваться как с правой, так и с левой руки.