Драконы Лондона - Витамина Мятная Страница 5

Для любой психики, даже самой сильной, подобное будет шоком. Сначала попадание в чужой мир, встреча с ненормальным, который относится к тебе, будто ты бесчувственная вещь, потеря девственности, а в довершение еще и убийственная новость о том, что ты теперь этому уроду по гроб жизни обязана. И статус твой равен постельной грелке, этакой сексуальной игрушке, послушно выполняющей все команды. Ужас. Хуже только смерть.

Разглядывание закончилось так же резко, как и началось. С презрительным хмыком незнакомец отбросил мой подбородок. Не так чтобы это было больно, нет. Нелюдь не оцарапал когтями и не поставил синяк своими сильными пальцами, боль была душевная. Горькая обида от такого несправедливого отношения, презрения и открытой, ничем не скрываемой ненависти.

- Ты знаешь, что это такое? - чудовище показало на мою метку. Я покачала головой.

- Нет.

- Я так и знал, - радостно ухмыльнулся злодей. В его голосе сквозило тщательно скрываемое ликование пополам с презрением. - Мало того, что ты нищенка без роду и племени, так еще невежественна и необразованна! Эта метка - знак нашей связи. Она символ того, что я твой хозяин. Сроком на год. - Клыкастая улыбка презрительно скривилась. - Не вздумай бежать. Метка на твоей руке тебе этого не позволит. Если, конечно, не хочешь умереть быстрой и мучительной смертью, - хитренько добавило чудовище, демонстрируя клыки. - И бойся. Бойся, если она станет расти. Это будет означать, что твой долг только стал больше. За этот год ты должна угождать мне так, чтобы отдать должок. Иначе я никогда от тебя не избавлюсь!

Я сглотнула, с ужасом понимая, что меня ждет впереди. Но где-то в глубине души вспыхнула маленькая надежда. Избавиться от знака и чудовища вполне возможно. Только вот…

- Это означает, что… я должна буду… - застряв на полуслове, я, так и не могла продолжить. А бездушный засранец отреагировал на мой приступ удушья вопросительно заломанной бровью.

- Я не проститутка! За кого ты меня принимаешь? - восстановив дыхание и набрав побольше воздуха в легкие, завопила я.

- Да, девственницы ими не бывают, правда, теперь уже поздно. Если бы знал, побрезговал. - Эта фраза была так небрежно и легко сказана, но для меня она прозвучала как пощечина.

- За кого? - задумчиво переспросил мужчина, воровато, с особой осторожностью выглядывая за дверь и возвращаясь в комнату с подносом. - За свою должницу, связанную со мной магическим договором. А значит, если хочешь жить, сделаешь все, что я скажу, иначе кара будет пострашнее первого секса.

Я отупело смотрела на это исчадие ада (мужчина теперь выглядел соответствующе, со всеми этими когтями и жадно горящими глазами), пытаясь сообразить, что он мне еще такого грязного предлагает. Увы, этот подонок без труда догадался о моих мыслях.

- Правильно. Я имею в виду второй секс. Не сейчас, может быть позже, когда я привыкну к твоей бестолковости. - Незнакомец протянул мне маленькое розовое пироженко с подноса, схватил три и забросил себе в рот.

В приступе расстройства я лизнула розовую сладость и тут же почувствовала, как силы возвращаются ко мне. Все дело в сахаре, не в пресловутой же магии, на которую намекает это чудовище. Или…

Я отложила пирожное, словно оно было ядовитое. Если в этом мире есть нечто способное пометить человека нестираемой татуировкой, значит, и магия существует. Я покосилась на невероятно вкусную сладость: никогда в жизни такого не ела. Угощение казалось мне божественным: вкус неземных ягод и некислых цитрусовых я никогда не сумею забыть. Особенно обидно, потому что мне довелось попробовать подобное на давно голодный желудок.

А гад прямо на моих глазах жрал, развалившись поперек койки и черпая пироженки горстями. Я сглотнула слюну.

- Вот я просто хочу поинтересоваться, - облизывая пальцы, заговорило довольное чудовище, - что ты будешь делать со своей свободой, если завтра и послезавтра тебе нечего будет есть? Пузо - оно, видите ли, кушать каждый день хочет.

Я не знала. Я ничего не знала! Ни как вернуться домой, ни как раздобыть еды, ни что предпринять в следующий момент.

- Наверно, мне надо найти работу, - тихо предположила я, постепенно понимая, что нужно искать способы освободиться от долга.

- Она тебе не нужна, - резко отрезал дьявол в образе иномирного мужчины. - Да и никто тебе ее не даст. К тому же ни одна из зарплат не покроет долга жизни.

Я поняла, что банально начинаю рыдать, хотя сама себе обещала держать эмоции под контролем.

- Видишь ли, я испытываю некоторую тягу к столь послушным замерзшим особам. Пожалуй, это можно использовать. Ты будешь мне подчиняться, я - получать удовольствие! За это тебе больше никогда не придется голодать и мерзнуть! Выгодная сделка! Но если будешь плохо потакать моим капризам, помни про вторую ночь!

Мне захотелось залепить пирожным ему в глаз. И крикнуть: я никогда ни мерзла и не голодала, в своем мире у меня была работа! А здесь? Как мерзко ублажать этого урода за еду?!

- Я больше никогда не буду делить с тобой постель! Слишком отвратительно!

- И поэтому от отвращения ты так громко стонала ночью в моих объятьях!

- Нет, это все от холода! - нашла что возразить я. - У меня все тело заледенело, и было больно от каждого прикосновения! На самом деле я не получила ни капли удовольствия!

Лицо мужчины изменилось, и он пристально, даже с испугом посмотрел на меня, чтобы в следующий момент гнусно расползтись в лыбе.

- Маленькая лгунья. Не от твоих ли коготков царапины на моей спине?

- Это от судорог в пальцах! - Врать и отпираться, так до конца!

- Но ты не можешь не признать, что тебе было приятно, тем более в первый раз. - Я только упрямо сжала губы, отрицая все и вся. - Добрая женская половина города удавилась бы, лишь бы именно я лишил их девственности! - Чудовище посмотрело на меня и не увидело в моем лице ни восторга, ни благоговения. – Ладно, монашка. Поступим иначе, но ты еще пожалеешь, что не оценила оказанную тебе честь. - Озверевшее от оскорбления, нанесенного непомерному чувству собственного достоинства, чудовище взглянуло на свою ладонь, туда, где была татуировка, и сжало кулак так, что он скрипнул.

- Сомнительная честь и сомнительное удовольствие! - отрезала я, искренне так считая.

- Вот как мы заговорили, когда поели и согрелись? - Когда это я ела за его счет? Надеюсь, то жалкое пирожное, что я лизнула, не в счет? Я посмотрела на ладонь, копируя жест мужчины, и вздрогнула. Татуировка выросла: цветок стал больше, и вместо одного лепестка теперь раскрылось два.

В голове пронеслось: «Бойся, если метка начнет расти…» Меня прошиб холодный пот.

- Это было низко и бесчестно - воспользоваться моей бедой, чтобы… чтобы… в общем, воспользоваться! - закончила я свою мысль, понимая, что поздно уже, и так же судорожно сжимая кулак.