Хранитель Дикого вереска - Наталья Мусникова Страница 5

— Сейчас деканы выдадут студентам своих факультетов расписания и проводят их в башни, где проведут распределение по комнатам. Занятия начинаются с завтрашнего утра ровно в восемь часов. Опоздавшие на занятия не допускаются, прогулы караются исправительными работами в школьной библиотеке, столовой, лабораториях, оранжерее, а самые тяжкие нарушения провинившиеся будут отрабатывать в конюшнях или же уборных. Если у вас к нам нет никаких вопросов, — Эльриус Снежногорный на миг замолчал, но ни одного вопроса так и не прозвучало, — то я вместе с остальными преподавателями поздравляю вас с началом нового учебного года. В добрый путь, господа студенты! И помните, вершина знаний покоряется достойным!

Студенты снова разразились бурными овациями, а затем поспешно принялись объединяться в группы по цвету мантий, которые чудесным образом (а как ещё может быть в Академии Магии) появились после речи декана на каждом юноше или девушке.

— Ну, началась потеха, — пробормотал желтоглазый брюнет, хищно усмехнувшись, и протянул Абигайл руку. — Нас не представили друг другу, я — Валдор, тёмный оборотень, хотя это, я полагаю Вы и так поняли.

Леди на миг задумалась, стоит ли протягивать хотя бы кончики пальцев тому, кто в прямом смысле слова способен откусить всю руку целиком, но потом благоразумно решила не портить отношения с коллегами в первый же рабочий день и, сдержанно улыбнувшись, чуть коснулась своей рукой ладони Валдора.

— Очень приятно, Абигайл Уитвор.

— А я — Виола, — прощебетала голубоглазая блондинка, ревниво посматривая на пальцы Абигайл, попавшие в загребущую ладонь Валдора. — Преподаю любовную магию, иллюзии и фантомы разной степени сложности. А ещё веду факультатив по красоте и обаянию.

— А я преподаю разведку и основы диверсии, — Валдор продолжал удерживать руку Абигайл, призывно блестя жёлтыми глазами, — ещё спецкурс по оборотневедению и факультатив по ядам и противоядиям. А наш ректор ведёт основы магии, изучение рас и дипломатию.

Абигайл смогла наконец освободить руку и поспешно переложила саквояж, чтобы оборотень не вздумал вернуть утраченную добычу.

— Значит, каждый ведёт по две дисциплины и факультатив?

Виола жеманно повела плечиком:

— Ну… да. Так проще, мы быстрее узнаём студентов, а они не забивают себе голову лишними именами, сосредотачиваясь на по-настоящему важных вещах.

Валдор басовито хохотнул, заметив, как при упоминании лишних имён профессор любовной магии смерила новенькую выразительным взглядом. Абигайл, разумеется, тоже всё прекрасно увидела и поняла, но конфликт раздувать не стала. В конце концов, чего ей делить с этой жеманницей? На оборотня она совершенно точно не претендует, да и другие преподаватели её не прельщают. В любовь Абигайл не верила, да и от брака, откровенно говоря, была не в восторге, а спать в одинокой постели ей нравилось куда больше, чем рядом с храпящим мужчиной, которому даже в самом страшном сне не могло померещиться, что женщина может и не изнывать от желания в его грубых руках.

— Идём, я провожу тебя в башню преподавателей и помогу заселиться, — Валдор попытался было притянуть Абигайл к себе, но леди ловко отстранилась, максимально вежливо и при этом чрезвычайно холодно отчеканив:

— Благодарю за помощь, но мне не хотелось бы обременять Вас лишними заботами.

Оборотень раздосадовано сверкнул глазами, в его голосе отчётливо зазвучали звериные нотки:

— Не стоит меня сер-р-рдить, кр-р-расавица. Не забывай, я тёмный оборотень, мне пр-р-рисущи и мстительность, и злопамятность.

Абигайл высоко вскинула голову:

— Тогда мне тем более нет резона утруждать Вас. Всего доброго.

Абигайл прекрасно понимала, что найти свою комнату (да что там, даже преподавательское крыло или башню) без посторонней помощи она совершенно точно не сможет, но быть обязанной в чём-либо тёмному оборотню не хотела. Во-первых, её отталкивала развязная напористость Валдора, который, казалось, даже мысли не допускал, что кому-то может быть неприятно его внимание, во-вторых, после нападения пасынков леди вообще настороженно относилась к мужчинам и предпочитала не оставаться с ними наедине. Исключение мог бы, пожалуй, составить только огненнокрылый, но его, увы, Абигайл так и не заметила, хоть и напряжённо искала взглядом в толпе студентов или преподавателей. Леди вздохнула, переложила с каждой минутой становящийся всё тяжелее саквояж из правой руки в левую и вежливо улыбнулась темноволосой девушке, в простом платье, прикрытом длинным холщовым передником, классической униформе служанок:

— Прошу прощения…

Девушка послушно замерла, вскинув влажно блестевшие орехового цвета глаза.

— Я преподавательница целительства…

Служанка внимательно посмотрела на траурную ленту, затем быстро окинула взглядом Абигайл от шляпки на голове до кончиков выглядывающих из-под юбки туфель и неприветливо буркнула:

— Что, не успели одного мужа похоронить, как уже другого подыскиваете? Постыдились бы!

От незаслуженного оскорбления щёки леди запылали, словно солнцем опалённые.

— Да как ты смеешь?!

— А Вы мне не тыкайте, — огрызнулась служанка, подбочениваясь и воинственно тряхнув головой, — Вы-то, да поможет Вам Триединый, тут месяца на три, в лучшем случае на полгода-год задержитесь, а я тут уже без малого десять лет служу. Целительница она… Ха, знаем мы таких целительниц, уж, почитай, две дюжины перевидали и покрасивей Вас!

Абигайл сначала вспыхнула, вздохнула глубоко, намереваясь отчитать отбившуюся от рук прислугу, но потом вспомнила, как будучи замужем гасила частые вспышки гнева у супруга, сохраняя относительный мир и покой в доме. Что ж, видимо, пришла пора вспомнить о прошлых навыках, не стоит первый день на новом месте со скандалов начинать, да ещё и со служанкой. Леди медленно выдохнула, улыбнулась вежливо и мягким приглушённым голосом, который невольно заставляет прислушиваться к словам, произнесла:

— Прошу прощения, если я Вас невольно обидела.

Девушка запыхтела, часто и недоверчиво моргая, но кричать и браниться перестала.

— Я никоим образом не хотела Вас оскорбить.

Служанка воинственно выпятила нижнюю челюсть, теребя передник так, что даже нитки затрещали, жалуясь на непомерную нагрузку.

— С чего бы вдруг Вы такой добренькой стали, а? Пакость какую затеваете?

Абигайл серебристо рассмеялась:

— Отнюдь. Я целитель, мне пакости строить нельзя, иначе дар пропасть может.

Девушка неуверенно улыбнулась, но потом опять посуровела, буркнула себе под нос:

— Вот то-то и оно, что целитель. Пару месяцев тут покружитесь, воина или Хранителя какого потолковее да симпатичнее присмотрите и фьють! Только вас и видели.

Абигайл вспомнила холодные как лёд руки мужа до синяков стискивающие её грудь и бёдра, вспомнила жадные, липкие, словно жабья слизь, взгляды пасынков и передёрнулась, не в силах скрыть отвращение и страх.